или
Как челябинский "Мемориал"
нашу Родину подрывал
Челябинск
1999
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Первая часть этой книги написана осенью 1989 – зимой 1990 года. Прошло много лет, но я не нахожу причин менять в ней хотя бы слово. Жизнь подтвердила (к сожалению, в самом худшем варианте) все сказанное тогда.
Вторая часть появилась в 1991 году, третья – в 1999 году.
Таким образом, речь идет не о единой книге, а о сборнике. При этом естественны повторы. Но я не стал их убирать или приводить в соответствие, потому что они позволяют проследить, как со временем менялась (или не менялась) оценка тех или иных явлений.
Я посчитал необходимым приложить некоторые документы и свидетельства, на основании чего читателю будет ясна фактическая база рассуждений автора, он самостоятельно сможет сделать выводы. При ссылке на документ цифра в скобках означает порядковый номер в списке.Эта книга предназначена прежде всего для русского читателя. Потому что затронутые в ней проблемы касаются прежде всего русского народа (великого, малого и белого), русского государства (в границах СССР). И еще потому, что есть вещи, необъяснимые иноземцам и их российским соплеменникам (РСИ – российские соплеменники иноземцев), но понятные любому русскому человеку без слов. В силу общности представления у русского (как и у всякого другого) народа о том, что такое хорошо, а что такое плохо, что важно, а что не важно. И это русское "хорошо" или "плохо" и другие ценностные, этические понятия, составляющие мировоззрение нации, стимулы ее действия или бездействия – они не лучше и не хуже подобных стимулов у немцев, американцев или евреев. Они другие – вот и все. Потому-то бесполезны споры с иноземцами и РСИ. Часто бесполезны, а порой опасны для русского государства и народа их советы, даже сделанные из лучших побуждений. Потому что у них другое представление о лучшем. Иногда надо просто посылать их подальше с их "добром".
Все сказанное касается и так называемых "общечеловеческих ценностей" и их носителей – общечеловеков. Перефразируя Генри Форда, можно сказать: общечеловеческие ценности могут быть любого цвета, при условии, что это русский цвет, то есть, что это русские ценности. Поэтому власть общечеловеков, которая не руководствуется ценностями своего народа, – это власть другого народа. Те русские, кого не убедило собственное горе от добра общечеловеков из российского правительства другого народа, пусть поговорят об общечеловеках из НАТО с разбомбленными сербами.
1999, июнь.
Часть первая
ЗОЛОТАЯ ГОРА: ПРАВДА О ЛЖИ
(журналистское расследование)
"Ничто не дает права искажать и замалчивать исторические факты. Ведь это может привести только к повторению вчерашних ошибок...
Подобного отношения к собственной истории нет ни в одной, подчеркиваем, ни в одной стране". "Правда", 4 ноября 1989 г.
Исполнился год, как начались раскопки на Золотой горе. В сентябре прошлого года состоялось перезахоронение останков, и над братской могилой стоит сейчас памятный знак с надписью:
"Здесь будет мемориал жертвам беззаконных сталинских репрессий. Поклонитесь этой братской могиле".
Золотая гора известна сейчас в стране, да и за рубежом, как один из многочисленных фактов сталинских репрессий, причем факт, как утверждают, самый яркий и убедительный.
Центральное телевидение на всю страну сообщило, что здесь похоронено 300 тысяч репрессированных. Цифра эта просочилась в Европу. А на выставке "Прошлое, извлеченное из шахт" в Челябинском краеведческом музее (она недавно завершила работу) экспонировалась страничка английской газеты "Индепенденс" с фотографиями фрагментов перезахоронения жертв репрессий, предоставленными фотокорреспондентом "Челябинского рабочего" А. Чуносовым. В английской газете сообщалось, что на Золотой горе похоронено 80 тысяч жертв репрессий.
Золотая гора связана теперь навсегда с именем правозащитника академика А.Д. Сахарова. Он присутствовал на перезахоронении и тем самым как бы возвысил статус этого события.
Словом, Золотая гора весомо вошла в арсенал пропаганды.
На нее ссылаются. Факты Золотой горы становятся, среди прочих, доказательствами для более глобальных обобщений и оценок – о партии, революции, истории советского государства. "Золотая гора доказала, что..."
Вот это и беспокоит.
Поэтому что до сих пор, хотя прошел уже целый год, нет ответа на главный вопрос: кто же похоронен на Золотой горе?
Да, именно так, как ни странно. Есть версия о жертвах репрессий, но она не доказана, даже спустя год.
Я разделяю точку зрения сомневающихся в том, что здесь похоронены исключительно жертвы репрессий. В течение года внимательно изучил все доступные мне аргументы и факты, которые приводились в пользу этой версии. В итоге пришел к выводу: ни один из аргументов, ни их совокупность не доказывают версию о жертвах репрессий. Напротив, факты свидетельствуют против версии о репрессированных в пользу других версий, одну из которых, свою собственную, изложу чуть позже.
Сейчас по фактам массовых захоронений на Золотой горе проводится следствие, областной прокуратурой возбуждено уголовное дело. Как сказал заместитель прокурора области С.Н. Любченко, конкретики нет, следствие завязло. Хотя следователи прокуратуры, ведущие это дело – старший помощник прокурора области А.В. Демин и помощник прокурора области В.С. Иванов, уверены, что речь идет о репрессированных, но с очевидностью доказать это и закрыть дело они не могут.
В этой статье мне не удастся, конечно, высказаться полностью. Отчасти из-за обилия материала, собранного за год. Отчасти из-за того, что замороченное наше общественное сознание пока не готово к спокойному обсуждению некоторых тем, в том числе и темы репрессий. При всем нашем плюрализме остается в этой теме много табу. И прежде всего – стало небезопасно сомневаться. Поэтому я не стану выходить за пределы проблем, поставленных Золотой горой и ее раскопщиками, активистами челябинского общества "Мемориал". Я буду опираться при этом, как правило, на факты, сообщенные ими же или их коллегами-единомышленниками.
1. НАПОМНИМ ГЛАВНОЕ
Итак, корреспондент ТАСС Е.Ткаченко передал 9 сентября 1989 г. из Челябинска:
"СЛЕЗЫ НА ЗОЛОТОЙ ГОРЕ
Траурный митинг, посвященный перезахоронению жертв сталинских репрессий конца 30-х годов, прошел сегодня на Золотой горе под Челябинском. Тысячи жителей индустриального центра, его руководители, представители общественных организаций, религиозных деятелей собрались здесь, чтобы почтить память расстрелянных без суда и доказательств вины. Сюда прибыли также представители из Башкирии, Свердловской, Курганской и Оренбургской областей, узники которых томились в челябинских тюрьмах.
Серопепельные саркофаги с останками 350 безымянных пока жертв преданы земле по принятому среди людей ритуалу спустя десятки лет. И это лишь малая частица тех, кто сгинул здесь в годы культа личности.
– На этой горе еще до революции велась шахтная разработка золота,– рассказывает секретарь Челябинского горкома партии В. Липский,– отсюда и ее название. В первой половине века месторождение выработалось. А в годы массовых репрессий опустевшие шахты стали местом захоронения жертв сталинского террора. Как показали старожилы этих мест, репрессированных свозили сюда в сумерках на грузовиках. Жители часто слышали в ночной тиши выстрелы. Они понимали, что совершается здесь под покровом темноты, и потому боялись ходить в эти места даже по грибы и за ягодами. По инициативе общества "Мемориал" и при поддержке общественности Челябинска проведены обследование района и частичные раскопки одного из старых шахтных стволов, буквально забитых истлевшими трупами.
Криминалистические исследования подтвердили, что эти люди были расстреляны в конце 30-х годов. Среди них были интеллигенты, рабочие, крестьяне, даже дети и инвалиды.
Сколько их здесь всего – пока неизвестно. Но чтобы представить масштабы трагедии, достаточно привести несколько цифр. В каждой из старых шахт – три ствола диаметром по 15 – 17 метров и глубиной до 20 метров. Раскопки лишь в одном из них до глубины чуть больше четырех метров принесли доказательства убийства 350 жертв беззакония...
Много сегодня пришло к Золотой горе тех, в чьих сердцах не заживает рана по невинно погибшим отцам, дедам, матерям и друзьям. Уральцы приняли решение возвести на этом месте Мемориал".
В этой информации содержатся все утверждения, которые нам предстоит внимательно проанализировать.
Выпишем их по порядку.
1. Были перезахоронены 350 неизвестных ("безымянных") жертв.
2. Все они были убиты.
3. Их привозили в сумерках на грузовиках и расстреливали на Золотой горе.
4. Они были расстреляны без суда и доказательств вины.
5. Это были жертвы сталинского террора.
6. Проводились криминалистические исследования.
7. Они подтвердили, что людей расстреляли в конце 30-х годов.
8. Криминалистические экспертизы выявили среди них интеллигентов, рабочих, крестьян, детей, инвалидов.
9. Была перезахоронена лишь малая часть погребенных на Золотой горе.
2. И СРАЗУ – СОМНЕНИЯ
Собственно, поводом взяться за это журналистское расследование и послужила фраза о 350 безымянных жертвах, которые почему-то были сразу объявлены жертвами сталинских репрессий.
Здравый смысл, элементарное рассуждение подсказывали: если не известны фамилии, имена этих людей, то, значит, неизвестно ничего ни о их жизни, ни о их смерти, ни, тем более, о противозаконных действиях, которые они совершили, да и совершили ли.
Обстоятельства захоронения на Золотой горе – простреленные черепа, братская могила, насчитывающая сотни трупов, справки из Курганской тюрьмы, найденные там же,– все это говорило лишь о большой вероятности, что здесь находятся именно жертвы репрессий, но окончательно сделать такой вывод на основании лишь этих данных было бы преждевременным.
И уже там, на церемонии перезахоронения, нашелся человек, который уклонился от категорического ответа на вопрос, на чей счет записать трупы Золотой горы. Архиепископ Челябинский и Златоустовский владыка Георгий сказал: "Мы пришли, чтобы разделить скорбь со всеми вами, чтобы поклониться праху убиенных" ("Челябинский рабочий",12.09.89 г.). Он не сказал "праху жертв репрессий" или "праху невинно убиенных", потому что данная категория покойных (невинно убиенных), согласно церковной табели о рангах, прямиком попадает в рай.
Церковь не захотела пускать в райские кущи неизвестно кого.
Не захотели записаться в легковеры и многие южноуральцы. Процитирую лишь одно письмо, читателя А. Тишкова.
"... Были найдены человеческие кости и на этом основании утверждалось, что это кости жертв сталинских репрессий. Инициаторами этих утверждений, как я понял, были руководители местного "Мемориала". Они раздули торжественно-траурные похороны, хотя, судя по информации, никаких документальных подтверждений не имели.
Да, у нас были и сейчас есть лагеря и тюрьмы, были и есть у них кладбища, но где-то есть и документы. Нельзя же всякий человеческий скелет или безымянный могильник приписывать трагическим годам.
В последнее время все чаще обнаруживаются факты извращений и искажений в освещении бесспорно жестокого времени. Но умалчивается факт, что это была двусторонняя борьба..."
Замечу в скобках о несогласии с А.Тишковым насчет "раздули похороны". Не вызывает сомнения искренность, с какой многие простые люди приняли участие в перезахоронении. Хотя многим было бы, наверно, неприятно узнать о театральной стороне мероприятия, о некоторых его актерах.
Например, для получения эффектных фотокадров была нашими фотомастерами заблаговременно приглашена фотомодель К-ва, работающая в одной из музыкальных школ Челябинска. Снимки, где она изображена в траурном костюме – все такое темное, все такое скорбное, – обошли многие газеты страны, попали за рубеж. Вот она с А.Сахаровым, скорбит... Вот она с батюшкой, потупив взор...
Расчет фотомастеров оправдался – их снимки "взяли" большие газеты, а может, и на будущих выставках принесут медальки.
Фотомодели пошли в ход, мисс-фото... Грудью, так сказать, встали против репрессий!
Участие фотомодели превратило действительно скорбное событие – похороны – в балаган. Фотомоделям все равно, где и в каком костюме "работать", а привычнее, эффектнее – вообще без костюма. Жаль, сценарий не допускал на Золотой горе – без костюма... Было бы, что показать...
После прокрутки по Челябинскому телевидению репортажа о перезахоронении на Золотой горе телестудию замучили звонками. Люди задавали один вопрос: на каком основании приписали похороненных на горе к жертвам репрессий? Об этом удивлении людей сообщил потом ведущий передачи Б. Митюрев. Он адресовал вопрос телезрителей одному из активистов "Мемориала" В. Борисову. В качестве доказательства В. Борисов привел такие аргументы: есть свидетельские показания жителей пос. Шершни, которые слышали выстрелы в районе Золотой горы, были найдены также вещи, которые датируются концом 30-х годов, например, монеты, обувь.
Итак, документы, вещественные находки, свидетельские показания. Эти три компонента необходимы и достаточны для всякого доказательства. Рассмотрим их по порядку.
3. ДОКУМЕНТЫ
Проще всего говорить о документах, потому что их попросту нет.
Никаких.
Есть в КГБ "дела" репрессированных. Но этого мало, потому что "дела" кончаются справкой о том, что "приговор приведен в исполнение". Предъявить какую-нибудь бумагу, где написано, что такие-то люди являются жертвами репрессий и что именно они похоронены на Золотой горе, никто не может. Такие документы искали в КГБ и не нашли. Как сказал А.В. Демин, следствие по Золотой горе впредь отказалось от поисков подобных документальных подтверждений.
Проследить путь хотя бы одного репрессированного из дома – на Золотую гору с помощью документов не удалось. И это неопровержимый факт, господа мемориальцы.
Да, найдены на Золотой горе так называемые "документы из тюрем". По словам А.В. Демина, это две справки из Курганской тюрьмы, которые выдаются арестованным, заключенным об изъятых у них вещах. Если эти справки о чем-то и свидетельствуют, так о том, что на Золотую гору привозили из тюрем, а не хватали людей спросонья, чтобы увезти сюда на расстрел (на Золотой горе справок об изъятии вещей, естественно, не давали, тем более с печатью Курганской тюрьмы). Владельцем справки мог быть и уголовник – фамилии на них пока не установлены. Значит, и по этому документу, справке, не скажешь однозначно, что ее владелец был жертвой репрессий.
Словом, никаких документальных доказательств нет.
Нет одного из главнейших элементов любого доказательства, без которого во многом теряют свою силу и другие – например, свидетельские показания, вещественные доказательства.
4. ВЕЩЕСТВЕННЫЕ "ДОКАЗАТЕЛЬСТВА"
А вот вещественных доказательств много.
Даже очень много. Из них можно целую выставку организовать. И организовали.
Обувь и кошельки с деньгами, остатки фаянсовой посуды и зубные щетки, спички и пуговицы, расчески и очки. Но самое главное – пули, гильзы.
На первый взгляд, вырисовывается такая картина: людей поднимали среди ночи, они собирались в дорогу дальнюю, куда-нибудь в Сибирь, на Колыму. Брали с собой разную хозяйственную утварь, а их везли на Золотую гору и тут расстреливали.
Именно такую версию распространял "Мемориал" год назад. Именно эта версия стала убеждением многих южноуральцев.
Вот и в сообщении корреспондента ТАСС утверждалось, что все извлеченные из шахты Золотой горы были убиты здесь же. Их привозили сюда на машинах и по ночам гремели выстрелы.
"Раненых добивали, причем пуль на них не тратили. Об этом говорят скошенные чем-то острым, видимо, лопатами, черепа. Похоже, что действовали в этих случаях и прикладами – от ударов остались глубокие вмятины на черепах. У многих перебиты ребра и другие кости" ("Не знала слез гора", "Челябинский рабочий", 30.06.89г.)
Но так ли это? Не свидетельствует ли обилие вещественных доказательств как раз о противоположном – похоронены люди, смерть которых уважали. Их не ограбили, не отобрали вещи, не сняли меховые одежды – многие из покойных так и легли в землю в чем были одеты. А ведь в те годы латаные-перелатаные пальтишки передавались от отца к сыну, затем – к младшим братьям.
Параллель с фашистскими убийцами, которую навязчиво проводили в публикациях по Золотой горе мемориальцы, явно разрушается этими вещественными доказательствами. Фашисты такого послабления жертвам не допускали. И тому есть многочисленные свидетельства.
Например.
"Обращает на себя особое внимание регулярно отмечаемое обстоятельство, что на эксгумированных трупах обувь отсутствует (за крайне редкими исключениями), одежда также, как правило, отсутствует или состоит из поношенного нижнего белья или из отдельных предметов ветхого верхнего платья. Отсюда естественным является вывод, что снятие обуви и одежды, представляющей ценность, постоянно, в обязательном, узаконенном порядке предшествовало уничтожению советского населения" ("Нюрнбергский процесс", М., 1952 г. т.1 с. 560).
И конечно, изымались ценности, золотые вещи, искусственные зубы из драгоценных металлов – все это в могилу не уходило...
На Золотой горе – совсем другой почерк. Совсем другой.
И все эти деньги, вещи, обнаруженные с захороненными, полсотни искусственных зубов "из белого металла", сохранившиеся в черепах, рисуют картину совершенно другого отношения к покойным.
"Раненых добивали, пуль не тратили". Как-то не вяжется.
Я вспоминаю рассказы о похоронах жертв армянского землетрясения 1988 г., как приходилось охранять трупы от мародеров, снимающих кольца, выламывающих золотые зубы, и сравниваю с "фашистами" на Золотой горе. Увы, сравнение не в пользу моих современников. Особенно когда сами раскопщики из "Мемориала" никак не могут объяснить, куда пропали 14 зубов "из белого металла" – треть найденных на Золотой горе, после того, как побывали у них в руках...
5. ПУЛИ И ГИЛЬЗЫ
Начнем с главного. Что касается, "пуль не тратили", с этим можно согласиться – с боеприпасами у челябинских энкавэдистов, похоже, была напряженка, так как обнаружено всего лишь 11 револьверных пуль и 7 гильз (данные А.Ржавитина, одного из раскопщиков захоронения. Он вел археологический дневник, в котором отмечал все находки).
На 350 трупов –11 пуль и 7 гильз... Причем пули и гильзы не совпадают, они от разного оружия. Пули револьверные, системы "Наган", гильзы от винтовки Мосина, выпускавшейся в 1891 – 1930 гг. (эти данные сообщил А.В. Демин, сославшись на результаты экспертизы).
Пока нет ответа на запрос прокуратуры – использовалось ли подобное оружие в органах НКВД тех лет. Об этом, противоречащем их версии факте мемориальцы, естественно, умалчивают. И еще факт, который мемориальцы не афишируют: на Золотой горе найдены щечки от револьверов – американского "Смит и Вессон" и бельгийского пистолета карманной модели "Мервин-Галберт".
А.Ржавитин сообщил и такое: две гильзы из семи были от охотничьих ружей, одна гильза – от мосинской винтовки, одна –бельгийского производства, остальные – револьверные, от "Нагана". Он же утверждает, что пистолеты системы "Мервин-Галберт" были на вооружении царской полиции.
Вот такие факты об оружии, если быть точными перед общественным мнением.
А теперь подумаем. Неужели НКВД так плохо снабжался, что при расстрелах вынуждены были прибегать к охотничьему оружию, к пистолетам из арсенала царской полиции, к американскому револьверу, выпускавшемуся с середины ХVIII века? Конечно, это предположение – чушь. Оружие было, патроны были.
Но ни оружие, ни боеприпасы от этого оружия на Золотой горе, где якобы расстреливали людей, не обнаружены.
Если прокуратура до сих пор не знает, использовались ли "Наган" и винтовка Мосина органами НКВД в 1937 г., то как могли мемориальцы еще год назад приписывать пули и гильзы сталинским опричникам, утверждать, что эти пули и гильзы доказывают, что расстрелы проходили на Золотой горе. Не вижу для этого никаких оснований.
Да и мало, чрезвычайно мало найдено пуль и гильз на такое количество трупов, если все жертвы были убиты здесь.
Найденные пули и гильзы с жертвами репрессий могла объединить лишь богатая фантазия мемориальцев.
6. ЧЕРЕПА И КОСТИ
Фотографии простреленных черепов обошли многие газеты страны, попали за рубеж. В общественном сознании сложилось устойчивое мнение: все трупы с Золотой горы имеют простреленные черепа.
На самом деле это не так. По данным А. Ржавитина, лишь 17,7 процента черепов имеют повреждения, похожие на пулевые, то есть около шести десятков на 350 трупов. Практически не обнаружено огнестрельных повреждений ребер, что было бы маловероятно, если бы стреляли в грудь.
Любопытно, что экспертиза идентифицировала с огнестрельными ранениями еще меньший процент черепов, всего лишь 20 на 350 трупов.
– Работа была построена так,– рассказал А.В. Демин,– раскопщики очищали слой костяков, приглашали нас, и мы выбирали черепа сами. Выбирали, как нам казалось, с явными признаками прострелов, остальные повреждения черепов не внушали такой уверенности, так как, пролежав столько времени в земле, при неосторожном вскрытии – а сначала ведь копали экскаваторами (!) – они могли получить самые разные повреждения.
Исследовано было в конце концов 34 черепа, фрагменты черепов с отверстиями и одна грудина с отверстием. Эксперты Челябинского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Масолов и Новиков дали заключение, что на 14 исследованных объектах – черепах, фрагментах черепов и на грудине огнестрельных повреждений не обнаружено. О грудине, например, так сказано:
"Овальное отверстие, имеющееся в грудине, является аномалией развития, которое встречается, по литературным данным, у 6,9 процента людей".
Следы огнестрельных пулевых ранений зафиксированы лишь на 20 черепах.
Как же были убиты остальные 330 человек? Каким способом, каким оружием? Пули и гильзы, как видим, ни о чем не говорят. Может быть, действительно, лопатами убивали, как пол-потовцы?
Лопатами можно убить, действительно, только на Золотой горе.
Значит, здесь убивали? Да вот не сходится.
Значительная часть трупов не имеет повреждений ни костей, ни черепов, то есть захоронены ни после расстрела, ни после убийства лопатой. Кроме того, никто пока не доказал, что развалы черепов не являются следствием естественного разрушения или неосторожного вскрытия грунта экскаватором, а произведены на живом человеке.
Итак, если не быть тенденциозным, следует признать, что на Золотой горе имеются захоронения как людей с пулевыми следами (незначительная часть – 5,7 процента), так и людей, умерших ненасильственной смертью (большая часть – 94,3 процента).
Исключается ли полностью версия, что людей расстреливали здесь, на горе, хотя бы тех, чьи черепа прострелены? Не исключается, считает А.В. Демин. Но доказательств, кроме свидетельских показаний о выстрелах, слышанных в ночи, нет. Но об этих выстрелах мы еще поговорим.
7. ЛЮБИТЕЛЬСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ И КРИМИНАЛИСТИКА
А пока приглядимся к еще одной стороне страшного ужастика на тему о том, как несчастных людей – калек, женщин, детей привозили на Золотую гору, расстреливали, добивали лопатами. Потом убийцы доставали стаканы, пили водку на могилах и разъезжались до следующей ночи.
На выставке в краеведческом музее "Прошлое, извлеченное из шахт" были представлены все те же осколки фаянсовой тарелки, кошелек, гребешок, очки. На этой же выставке можно было увидеть огромную фотографию раскопок. И на ней хорошо видно, как все эти вещи могли попасть непосредственно в зону раскопа с поверхности земли, через трещины, провалы в породе (известно, что в 50-е годы на Золотой горе была свалка разного бытового мусора).
Вот мы видим, как какой-то ботинок, может быть, из тех, что представлен был на выставке в музее, опустился через трещину в насыпной породе до верхнего уровня захоронения. Напомню, что вскрывали захоронение экскаватором, и все перемешали, конечно.
Предположим, что вещи, выставленные в музее, действительно принадлежат захороненным, а не попали со свалки. Но вот ведь какая штука! Как утверждает заместитель начальника управления КГБ по Челябинской области А.П. Сурков, хоронили расстрелянных нагими. Делалось так в обязательном порядке по инструкции, чтобы нельзя было по вещам опознать личность расстрелянного. И значит, чем больше разных вещей находят мемориальцы на Золотой горе, тем больше они собирают доказательств, что захоронены здесь не репрессированные и даже не люди, привезенные из тюрем, ибо при аресте и тюремном заключении все вещи изымаются – во всех тюрьмах и во всех странах.
Вот какой получается тупик: если вещи принадлежат захороненным на горе людям, то это не расстрелянные и не из тюрем; а если здесь похоронены расстрелянные, значит, одежда и другие вещи попали в раскоп случайно, со стороны.
Версия о расстрелах на Золотой горе целиком сформировалась на основе любительской, я бы даже сказал, дилетантской археологии и криминалистики мемориальцев. Нашли костыли – значит расстреливали здесь инвалидов (доказано следствием, что костыли попали в раскоп случайно). Нашли скелет маленькой ручки и – о ужас! – детей не жалели, звери сталинские!
– Я сказал: покажите мне вашего ребенка,– вспоминает А.В. Демин. – Они показали скелет маленькой ручки. Но никто не доказал, что это кости детской руки, а не кости недоразвитой или пораженной болезнью руки взрослого человека.
Ход мыслей раскопщиков прост. По найденным очкам – они были представлены в музее – определяют, что тут покоится репрессированный интеллигент. И так далее. Не знаю, по каким признакам мемориальцы определили социальное происхождение безымянных трупов – рабочий и крестьянин. По валенкам? Или по ватникам?
Это вообще что-то новое: определять социальное положение по одежде и разным вещественным атрибутам – раз в тельняшке, значит, моряк.
Кстати, никакой криминалистической экспертизы, подтверждающей социальное положение захороненных на горе, не проводилось. Это одно из многих заблуждений, в которое ввели мемориальцы общественность.
В дальнейшем нам еще придется обратиться к ссылкам их на экспертизу, поэтому перечислим те криминалистические исследования, которые были в действительности проведены (данные А.В. Демина):
1. Определено, к какому оружию принадлежали щечки пистолетов, найденные в раскопе.
2. Выяснено, к какому оружию подходят найденные пули и гильзы.
3. Исследована лекарственная жидкость в пузырьке из раскопа.
4. Исследован фрагмент лацкана шинели.
5. Исследованы черепа, фрагменты черепов и грудина.
6. Отправлены на экспертизу в Москву квитанции из тюрем (результата пока нет).
Кроме того, по вещественным доказательствам – бутылке с маркировкой и галоше, снятой с ноги захороненного, ведется определение даты захоронения (результата пока нет).
Словом, ни по дате расстрелов, ни по социальному происхождению захороненных данных криминалистических исследований нет, потому что такие исследования не проводились ни до перезахоронения (сентябрь 1989 г.), ни после него.
Видимо, чувствуя, что версия с расстрелами на Золотой горе детей, инвалидов, интеллигентов и т.д., чем дальше длится следствие, тем больше "не проходит", мемориальцы незаметно, не афишируя, отказались от нее. Например, в информации об открытии нового сезона раскопок на Золотой горе С. Миронова пишет: "Как известно, в прошлом году из старой шахты археологи подняли останки более 350 расстрелянных и умерших в челябинских тюрьмах" ("Челябинский рабочий",16.05.90 г.)
Уже – расстрелянных в тюрьмах, а не на горе. Уже – не только убитые, но и просто умершие в тюрьмах.
Это признание существенно меняет картину пьяных вакханалий на раскроенных лопатами черепах.
Ошибочка, мол, вышла...
8. МОНЕТЫ
Итак, Золотая гора не была местом ликвидации репрессированных, а всего лишь местом захоронения людей, привезенных из тюрем. Будем придерживаться пока этой новой версии "Мемориала", хотя, как уже было сказано, есть серьезные доводы против нее – одежда на трупах и обнаруженные в захоронении бытовые предметы.
Мемориальцы утверждают, что привезенные на Золотую гору люди – жертвы репрессий, а не просто в разное время умершие в тюрьмах "всякие". Одним из главных доказательств они выставляют найденные монеты того времени.
Один из активистов "Мемориала" А. Корецкий так отвечал "сталинистам" ("Вечерний Челябинск", 10.02.90 г.): "Вы возмущены, что мы роемся в "черепах и ботинках", когда это могут быть и немецкие военнопленные, и убитые на гражданской войне. Поверьте, это и нас волновало. Но факты – упрямая вещь. Место захоронения подтверждают свидетели, при раскопках найдены монеты 1936–1938 годов, другие предметы именно этого времени, да и просто документы из тюрем. К сожалению, это зверства и именно конца 30-х годов, в этом горькая правда".
О документах из тюрем мы уже говорили – они до сих пор "немые". О свидетелях еще поговорим. Теперь – монеты.
А. Корецкий лукавит, называя монеты лишь 1936 – 1938 годов. По данным А. Ржавитина, всего было обнаружено 146 монет – 1921, 1933, 1936 годов и одна монета 1938 года. А.В. Демин утверждает, что в его распоряжении были монеты 1936 года и что на просьбу предоставить монеты 1938 года. мемориальцы ничего не могли предъявить.
Не договаривает или не знает А. Корецкий и о том, что на Золотой горе была обнаружена двухкопеечная монета 1863 (!) года. Если быть последовательным, то надо в связи с этой монетой считать, что есть на Золотой горе захоронения и 1863 года.
Мемориальцы не оригинальны: все мистификаторы сообщают факты, которые подтверждают их версию, и пытаются умолчать о тех, которые ей противоречат.
Такая разномастица монет нуждается в каком-то толковании. Аргумент А.Корецкого, выбравшего из кучи монет только те, что отвечают его версии,– это аргумент для простачков.
Прежде всего хочу предложить небольшой опыт, его может легко провести каждый читатель. Достаньте из кошелька или из кармана всю мелочь, разложите на столе и посмотрите, каких лет выпуска монеты. Уверен, вам вряд ли попадется монета нынешнего 1990 г. чеканки. Если монет будет много, 20–30 штук, и они будут датированы последними десятью годами, то вы легко можете убедиться в такой статистической закономерности: больше всего будет монет пятилетней давности, то есть 1985–1986 годов. В обе стороны от этих дат монеты пойдут с убылью: 1984 и 1987 года меньше, чем 1985–1986, 1983 и 1988 – еще меньше. Совсем мало будет монет 1982 и 1989 годов, а монеты 1990 и 1980 г. может вообще не оказаться.
А теперь представьте, что вас увезли на Золотую гору и – не дай бог! – закопали. Какие монеты лягут с вами в землю, и будут разве они говорить о 1990 годе?
Стоит предположить, что год захоронения на Золотой горе отстоит на 5 лет вперед от года наиболее часто представленных монет. А больше всего монет 1936 года. Следовательно – 1941 год?
Если бы я был в "Мемориале", я бы, конечно, на этой версии и остановился. Хотя мемориальцы и до нее не поднялись, а схватились за 1938 год на монете, выдавая его за год захоронения. (1936 год в их версию не укладывался. Ведь массовых репрессий в 1936 году еще не было, а с учетом того, что вскрыт был верхний слой, получалось, что ниже находились захоронения 1935, 1934, 1933 годов. Это уж совсем не устраивало, конечно, мемориальцев. Поэтому и появилась монета 1938 года, которую никто, кроме них, не видел).
Впрочем, даже если бы и были монеты 1938 года – я думаю, они еще отыщутся в раскопе, так же, как и монеты 1939, 1940 и даже 1941 годов – они бы только еще дальше отодвинули дату захоронения, в годы войны, согласно описанной выше статистической закономерности.
Итак, 1941 год? Нет. Чтобы правильно ответить на вопрос, одной статистической закономерности мало. Добавка к 1936 году – плюс пять лет – была бы правильной, если бы монеты выпускались ежегодно, равномерно, одинаковым количеством экземпляров. И так же равномерно выходили из обращения.
Надо еще узнать, в каком году монет выпускалось больше, какого номинала. Надо учесть особенности региона, ибо чеканенные в 1936 г. монеты вовсе необязательно в этом же году вводились в оборот на Урале, если здесь для обращения хватало монет данного номинала.
Вот, например, на Золотой горе обнаружены монеты 1921 г. Можно ли эту монету связывать с событиями 1921 года? Нет, нельзя. Потому что "рубль и 50 копеек РСФСР эмитировались в 1921–1922 годах, а 10, 15, 20 копеек – в 1921–1923 годах. Все эти монеты не выпускались в обращение в годы их чеканки (подчеркнуто мною – Л.Л.) в связи с необходимостью создать денежный запас, достаточный для полного удовлетворения потребностей рынка". (В. Рябцевич "О чем рассказывают монеты", Минск, 1977 г., стр.195). То есть статистическая закономерность начнет "срабатывать" не с даты чеканки этих монет, а с даты фактического начала обращения монет 1921 г.
Предположим, что была найдена монета 1938 г., хотя, напомню, такой монетой следствие по Золотой горе не располагает. Чтобы утверждать о вероятном годе захоронения – 1938 г., необходимо узнать, когда были пущены в оборот в Челябинской области монеты 1938 г. (ибо делает это местный банк в каждой области на особицу); нужно доказать, что покойный не привез с собой эту монету из другой области, где она могла быть пущена в оборот в 1939 и в 1940 году; узнать долю монет выпуска 1938 года данного номинала в общей массе обращаемых монет с тем, чтобы вычислить статистическую вероятность захоронения этой монеты вместе с ее владельцем в том или ином году.
Ничего этого, конечно, мемориальцы не сделали. Пришлось мне с помощью челябинского нумизмата А.Д. Кишкина сделать. И вот что выясняется, что надо учитывать.
По оценкам нумизматов, монеты 1936 года, за исключением пятака, имели самое большое хождение, в обороте их было значительно больше, чем других монет довоенного выпуска. То есть они обслуживали денежные операции через много-много лет после выпуска. И сейчас еще встретить монету 1936 года, особенно 3 копейки, не такая уж редкость.
Монеты 1938 года встречаются уже реже, причем 10, 15, 20 коп. –реже в два-три раза. Значит, их было выпущено много меньше. Чрезвычайно важно учитывать и то, что в годы войны монеты практически не чеканились. Медные монеты, то есть 1, 2, 3, 5 коп. не выпускались в 1942 и 1944 годах вообще, в 1943 году выпускалась только 3-копеечная монета. А никелевых монет было в годы войны выпущено очень мало. В войну люди обходились монетами в основном довоенной чеканки.
Если на Золотой горе захоронены трупы военного времени (а я придерживаюсь этой версии), то мы и не могли бы при них обнаружить монеты чеканки военных лет – это чрезвычайно малая вероятность.
Пытаясь опровергнуть версию о колчаковских захоронениях на Золотой горе, мемориальцы могут, конечно, прибегнуть к монетам как доказательствам. Но найденные ими монеты нисколько не противоречат версии о захоронениях периода Великой Отечественной войны и даже более поздних. Следовательно, нельзя однозначно говорить о захоронении в конце тридцатых годов репрессированных на основании монет.
9. ГАЛОША ПРОТИВ "МЕМОРИАЛА"
А. Корецкий выдвигает доказательством также "предметы именно этого времени" (1937–1938 гг.). Речь идет, должно быть, об известной галоше, на которой прочитывается "Красный треугольник" и номер стандарта.
Галоша, снятая с обуви захороненного, конечно, свидетельствует, что похоронены на горе не жертвы гражданской войны, не жертвы колчаковщины. Однако она не доказывает, что легла в землю в 1937 или 1938 году, а не в 1941 или 1943 году, и уж, конечно, – что снята с обуви репрессированного, а не уголовника. И вот почему.
Галоша более других вещественных доказательств свидетельствует против даты 1937–1938 гг. А.В. Демин рассказал о том, что был сделан запрос на завод-изготовитель этой резиновой обуви, полученный ответ отодвигал год выпуска галоши, а следовательно, дату по Золотой горе значительно дальше за 1936 год, приближая ее к нашим дням.
– То есть переносит дату захоронения на 1939 год? – спросил я.
– Это сейчас еще уточняется,– ответил А.В. Демин,– но можно сказать, что переносит дату дальше 1939 года.
А ведь неизвестен не только год выпуска галоши, но и в каком году она была продана в Челябинске ( а что если через два-три года после изготовления?), сколько носил ее покойный до смерти (год-два?). Эти вопросы, по-моему, никто в "Мемориале" даже не пытался поставить.
Итак, воспользуюсь справедливым заключением А. Корецкого (позаимствованным у В.И. Ленина): "факты – упрямая вещь". И эти упрямые факты, если их хотя бы мало-мальски непредвзято проанализировать, говорят: никакие документы из тюрем, никакие монеты и никакие вещественные доказательства не подтверждают ни времени захоронения на Золотой горе (1937–1938 гг.), ни тем более, что там захоронены репрессированные. Скорее напротив: монеты и вещественные доказательства переносят дату захоронения за 1939 год, то есть свидетельствуют против утверждений мемориальцев. И в этом, именно в этом, увы, горькая правда, господин Корецкий.
10. КАК ОНИ ЗАГНАЛИ СЕБЯ В УГОЛ
Упоминалась мемориальцами еще одна дата. "По заключению экспертов, они (то есть жертвы на Золотой горе – Л.Л.) погибли зимой 1938 – 1939 гг.",– пишет в своей информации о начале новых раскопок на горе С. Миронова ("Челябинский рабочий",16.05. 90 г.)
Спрашиваю Светлану Ивановну: о каких экспертах идет речь? Быть может, мемориальских? Нет, отвечает, информация исходит от А.В. Демина.
Спрашиваю Александра Васильевича: была ли экспертиза и есть ли заключение ее по дате захоронения? Нет, отвечает тот, такую экспертизу мы не делали (смотри выше справку о проведенных экспертизах) и о дате захоронения доказательств неопровержимых не имеем.
С самого начала своего журналистского расследования убедился: плюрализм мемориальцев допускает любую дезинформацию, и привожу высказывание С.И. Мироновой не для того, чтобы бросить тень на нравственный облик некоторых активистов "Мемориала". Для этого есть другие факты, более серьезные, например, упоминаемое уже таинственное исчезновение 14 зубов "из белого металла". Привожу цитату из информации С. Мироновой, чтобы показать: информация, исходящая из "Мемориала", а не от "сталинистов", свидетельствует против мемориальцев. Но они этого даже не понимают.
Так, если С.И. Миронова будет настаивать на том, что на Золотой горе хоронили действительно зимой 1938–1939 гг., то это не жертвы массовых репрессий. Ибо уже в ноябре 1938 г. были отменены "тройки" НКВД, массовые репрессии приостановились.
Напротив, именно в этот период, то есть зимой 1938–1939 гг., началась первая волна реабилитаций жертв репрессий и одновременно наказание тех, кто злоупотреблял служебным положением, допускал пытки и необоснованные обвинения. Среди них были расстреляны и кое-какие деятели и Челябинского УНКВД (информация В.С. Иванова).
Так, может быть, среди 20-ти, точно установленных расстрелянных в голову и захороненных на Золотой горе – эти самые преступники из УНКВД? Я не вижу серьезных аргументов против этого предположения, если С.И. Миронова будет настаивать на дате захоронения –зима 1938–1939 гг.
11. КАТЫНСКИЙ ЛЕС И СЕКРЕТНЫЙ ПРОТОКОЛ
Наконец, свидетельские показания и другие косвенные доказательства.
Пожалуй, это наименее объективная информация. Она прямо зависит от установки свидетеля и следователя на определенную версию: человек обычно вспоминает то, на что концентрируют его внимание. Поэтому свидетельские показания могут стать объективными лишь в их совокупности, с учетом других обстоятельств, прежде всего – документов. Все сейчас сказанное –хрестоматийные азбучные истины. Но их надо напоминать.
Недавние события обнаружили легкость, с которой наше общественное сознание принимает на веру показания свидетелей и косвенные доказательства, и как легко от всего этого отказывается, если свидетели или косвенные доказательства противоречат общепринятой доктрине, версии.
Я говорю о секретном протоколе к пакту Молотова–Риббентропа и о Катынском деле – расстреле польских военнопленных под Смоленском в годы войны.
Позволю себе сделать небольшое отступление – оно раскрывает нашу всеобщую первобытную легковерность, так ярко проявившуюся и в истории с Золотой горой.
На втором Съезде народных депутатов СССР решающим аргументом признания секретной части – об оккупации Прибалтики войсками СССР – договора о ненападении между Германией и СССР в 1939 г. стала записка одного работника МИД СССР другому. В ней первый дипломат сообщал, что второму передается среди прочих документов секретный протокол к договору о ненападении. Причем содержание той бумаги никому не известно. Но народные депутаты почему-то сразу решили, что написано там именно об оккупации войсками СССР Прибалтики, Бессарабии, а не о поставках, допустим, стратегического сырья Германии или о чем угодно еще.
Народных депутатов не насторожил тот факт, что "секретный протокол" вошел в обиход в самый разгар холодной войны, когда провокациями и подтасовками не брезговала ни одна из сторон, что не было найдено никаких документальных подтверждений, подлинников "секретного протокола" – ни в архивах СССР, ни в архивах Германии.
Допустим, в СССР эту некрасивую историю хотели скрыть. Но в Германии-то зачем скрывать некрасивую историю, компрометирующую страну-победителя? В Германии, где хранят каждую архивную бумажку, в том числе документы, которые, если обнаружатся, могут стоить головы их владельцам.
Еще главный обвинитель от США Р.Х. Джексон на Нюрнбергском процессе обратил внимание на эту педантичность немецких архивариусов – она стоила головы многим военным преступникам: "В обвинительном заключении нет ни одного раздела, который не мог бы быть доказан книгами и документами. Немцы вообще всегда тщательно собирали и сохраняли документы, и подсудимые тоже разделяли эту страсть тевтонов подробнейшим образом заносить все свои действия на бумагу" ("Нюрнбергский процесс", М., 1952 г. т.1, стр.101).
Напрасно взывал на втором Съезде народных депутатов СССР депутат Образ к своим коллегам: ведь есть же еще архивы Англии, США, их надо изучить, найти веские доказательства прежде, чем принимать на веру секретный протокол. Зато депутатов покорил аргумент, мол, сам ход событий после 1939 года, действия Германии и Советского Союза развивались в полном соответствии с секретным протоколом, как будто бы тот существовал.
Удивительная логика! Ведь этот аргумент еще в большей степени свидетельствует, что "секретный протокол" был составлен задним числом, когда было уже известно содержание произошедших событий!
Нельзя составить ни одной программы, которая была бы выполнена точно, кроме программы... подогнанной под уже состоявшиеся события.
В Катынской истории мы наблюдаем нечто совершенно противоположное. Если вера в "секретный протокол" родилась исключительно на косвенных доказательствах, то в Катынской истории все свидетельские показания и косвенные доказательства напрочь отринуты, не принимаются во внимание. Я говорю о тех доказательствах, которые на Нюрнбергском процессе выявили: польских военнопленных в Катынском лесу под Смоленском расстреляли гитлеровцы осенью 1941 г. Причем раскручивалась эта история по инициативе советского обвинителя (зачем бы, казалось, проявлять такую инициативу?), были выслушаны свидетели из разных стран, в том числе и те, которые по приглашению германской стороны изучали Катынский расстрел еще в годы оккупации Смоленска гитлеровцами.
Прозвучали интересные факты. Например, бывший заместитель бургомистра г. Смоленска Б. Базилевский опровергал то, что сейчас утверждают "Московские новости", мол, Катынский лес был огорожен и туда жители боялись ходить ( ну совсем как о Золотой горе!), ("Московские новости", № 21,1989 г.).
"Базилевский: По существу это была скорее роща – излюбленное место , в котором жители Смоленска проводили праздничные дни.
Смирнов (помощник главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе – Л.Л.): Являлся ли этот лес до начала войны какой-либо особой территорией, охраняемой вооруженными патрулями, сторожевыми собаками, или, наконец, просто огороженной от окружающей местности?
Базилевский: За долгие годы моего проживания в Смоленске это место никогда не огораживалось в смысле доступа всех желающих. Я сам многократно бывал там и в последний раз в 1940 г. и весной 1941 г. В этом лесу находился и лагерь для пионеров. Таким образом это место являлось свободным, свободно-доcтупным для всех желающих ("Нюрнбергский процесс", М., 1952 г. т.1, стр.474)."
Не имею возможности продолжать цитирование этих любопытных страниц и хочу только призвать – познакомьтесь с ними, они доступны, есть в библиотеках.
И вот недавно нам было объявлено, что расстрел в Катынском лесу – дело рук бериевской клики. Чудеса, да и только. Как хотим, так и воротим. Когда демократам нужны косвенные доказательства, потому что прямых доказательств нет, они хватаются за косвенные доказательства (секретный протокол). Когда косвенные доказательства противоречат их утверждениям – демократы их не видят и не слышат в упор (Катынская история).
12. СВИДЕТЕЛИ
Примерно так обращаются и со свидетельскими показаниями по Золотой горе. Те показания, которые нужны под версию о репрессированных, берутся в работу, которые не нужны или противоречат, отбрасываются.
Имеются жители пос. Шершни, которые показали, что слышали выстрелы на Золотой горе. Это те, которые потом боялись туда по ягоды и по грибы ходить. Я сам с этими людьми не беседовал, поэтому сошлюсь на процитированные в упоминаемой информации ТАСС слова секретаря ГК КПСС В. Липского. А.В. Демин сообщил, что такие свидетельские показания в деле имеются, но познакомить меня с ними не имеет права до окончания следствия.
Однако В.С. Иванов убежден: на Золотой горе не расстреливали. Это делали в другом месте. В каком – не сообщил.
Расстреливали во внутренней тюрьме УНКВД, утверждает заместитель начальника управления КГБ по Челябинской области А.П. Сурков.
Житель поселка Шершни И.И. Чернышев сообщил мне, как однажды в детстве, в те страшные годы, он зацепился за борт машины, чтобы прокатиться. А его друг залез на машину и увидел якобы, что там трупы. "Дело было в сумерках,– рассказывал И.И. Чернышев,– я глянул, и мне показалось, что держусь я за голую ногу, за голень трупа. А выстрелов на Золотой горе я никогда не слышал".
Если И.И. Чернышев не перепутал в сумерках – ведь он не увидел сначала, что схватился за голень трупа (это очень странно, особенно когда хочешь ухватиться за что-то на движущейся машине),– если он действительно ухватился за голень трупа, то он никак не мог бы определить, голень это трупа репрессированного или голень трупа уголовника.
В.С. Иванов и А.В. Демин сообщили, что имеются в деле показания водителя, который возил в Шершни трупы из города. Но и шофер не сможет утверждать, что это были трупы репрессированных, если только не заглядывал в личные дела каждого перевозимого покойного, что, конечно, маловероятно.
Показания водителя могут свидетельствовать о другом, важном для выяснения точности "воспоминаний" свидетелей: в Шершнях не расстреливали, а привозили уже трупы.
Вот ведь утверждает в своем письме в редакцию "Челябинского рабочего" свидетель Галимов – людей на Золотой горе травили газом. "Мы каждый раз наблюдали,–пишет он,– как со стороны Шершни поднималась медленно машина, похожая на наши медвытрезвительские машины, а раньше их звали "черный ворон"... Машина останавливалась и внезапно появлялись клубы черного дыма. И мне думается, что их, видимо, умертвляли газом, и слышалось несколько выстрелов".
Ну как относиться к такому свидетельству, явно навеянному кинофильмами о зверствах фашистов, о их душегубках? Клубы черного дыма... Отравляющий газ непременно должен быть черным... Не хватает только, чтобы в этот момент гремел гром и блистали молнии. Как в страшной сказке...
Нет, сообщение о карательных акциях по типу гитлеровских облав на оккупированных территориях едва ли может считаться достоверным на основании подобных свидетельских показаний.
Никто лично не видел, как расстреливали. Одни слышали выстрелы, другие – не слышали. Но самое интересное, о чем опять же умалчивают мемориальцы,– выстрелы в Шершнях можно было слышать и по вполне безобидной причине: здесь было перед войной учебное стрельбище (информация В.С. Иванова и И.И. Чернышева)!
А.В. Демин считает, что были и расстрелы в тюрьмах, и расстрелы на Золотой горе. Как бы – штатные и нештатные ситуации. Но эту версию трудно принять. Во-первых, из-за малого количества трупов со следами огнестрельных поражений. Во-вторых, потому, что расстрел на горе требует определенного количества исполнителей –не одного и не двух. Но свидетели не показывают, что видели в районе горы большое количество людей. Такое впечатление, что всю эту немалую работу – расстрелы, захоронение трупов, перевозки –делали невидимые духи.
Спрашиваю И.И. Чернышева:
– В тех машинах, которые перевозили трупы, кроме шофера кто-то еще был?
– Не видел.
Этот свидетель рассказал, что возле Золотой горы проходила главная в те годы дорога на Кременкуль – Кременкульский тракт. И якобы с тракта было видно часового, который стоял "под грибком".
Спрашиваю:
– Вы видели, чтобы когда-нибудь сменяли этого часового или кто-то бы ехал его сменять?
– Никогда не видел.
Спрашиваю:
– А зимой вы видели машины с трупами?
– Нет, ни разу не видел. Да зимой там и проехать-то было невозможно – дорогу переметало. Их в то время никто не чистил –на санях и можно было только проехать. Машины с трупами ходили исключительно летом.
– А часовой зимой стоял?
– Часовой стоял и зимой.
Но ведь если зимой захоронений не производили, то как объяснить, что вскрытые останки были в зимней одежде, то есть та часть захоронения, которая нам сейчас известна, проведена явно зимой.
А зачем нужно было зимой за городом держать часового, как сказочного богатыря на заставе, который не спит не дремлет и есть-пить не просит, если машина с трупами зимой пройти не могла и захоронений зимой не проводили?
Странно все это и противоречиво.
Но странности и противоречия мало волнуют авторов версии о репрессированных.
Вот еще один пример.
Редкую попытку раскрыть хотя бы одну фамилию захороненного на горе предоставила найденная здесь печать рабочкома Воскресенской МТС Мишкинского района (ныне Курганская область). На сделанный запрос пришел ответ, что владельцем этой печати мог быть один из работников МТС Спирин, репрессированный в 1937–1938 годах по доносу. Однако, по информации А. Ржавитина со ссылкой на А.В.Демина, действительно арестованный в те годы Спирин не был расстрелян и, следовательно, не мог быть похоронен на Золотой горе.
13. ЗНАТЬ ИЛИ ВЕРИТЬ?
Спрашиваю А.В.Демина:
– Вот криминалисты прочитают справки из Курганской тюрьмы, выяснят фамилии, вы поднимете дело и окажется, что это фамилии уголовников. Ваше мнение о захороненных репрессированных будет поколеблено?
– Нет, не будет,– ответил Александр Васильевич.– Я уверен, что здесь похоронены репрессированные.
Значит, даже если факты не только не подтвердят версию о репрессированных, но будут против этой версии (а мы уже на достаточном количестве примеров показали – не подтверждают факты эту версию), все равно некоторые люди будут утверждать, что на горе похоронены репрессированные и им надо ставить памятник.
В таком случае спор о Золотой горе превращается в спор о вере. Верит человек в это или не верит. А такие споры невозможно разрешить доводами разума и какими-либо доказательствами.
Вот он – предел, за которым становится бессмысленным всякий разговор об истине, о том, кто же в действительности захоронен на горе. Это и побуждает меня прекратить дальнейший разбор доказательств "за" или "против" версии о репрессированных. Да приведи я даже десять томов фактов "против", А.В. Демин и такие, как он, все равно останутся со своей верой в репрессированных.
Но разговор о Золотой горе и репрессиях тогда приобретает новый важный поворот.
Каждый из нас волен верить во что хочет. У нас свобода совести. Но вопросы веры, будь то вера в бога или в репрессированных на Золотой горе, должны быть отделены от вопросов государственных. Так записано в нашей Конституции применительно к вере в бога. Исходя из этого общего принципа, органы государственной власти не имеют права основывать на вере свои государственные решения.
Тем не менее 6 мая прошлого года, еще до того, как стали известны какие-либо результаты раскопок на Золотой горе, Челябинский горисполком принял решение № 199 " О создании мемориальной зоны на месте захоронения жертв сталинских репрессий 30-40 годов". В первом пункте этого решения утверждается: "Принять к сведению, что, по имеющимся данным, наиболее массовое захоронение репрессированных лиц на территории г.Челябинска происходило в районе Золотой горы у поселка Шершни".
Спрашиваю сейчас, через год после захоронения, у заместителя председателя горисполкома Л.А. Ивановой, председателя комиссии, созданной для уточнения и проверки сведений о местах захоронений жертв репрессий:
– По каким "имеющимся данным" принято решение горисполкома?
Никаких данных, кроме "мнения общественности" ("Мемориал") и мнения некоторых партийных работников, сотрудников КГБ и прокуратуры, разделяющих "мнение общественности", Лидия Андреевна привести не смогла. Да и не было год назад никаких доказательств, если их нет и сейчас.
Любопытно, что сами мемориальцы ссылаются на упомянутое решение горисполкома, как на доказательство своих утверждений о репрессированных(!).
Как говорит русская поговорка, Иван кивает на Петра, а Петр – на Ивана. "Мемориал" "убедил" горисполком в том, что на Золотой горе похоронены жертвы репрессий, а горисполком своим решением "убедил" в том же "Мемориал"...
– Зачем вам это надо? – допытывалась Л.А. Иванова, узнав о моем замысле написать эту статью.– Вас не поймут. Вы вызовете гнев на себя. Вам нужна дешевая популярность.
Знаю, что многие меня не поймут. Сейчас, в обстановке всеобщей антисталинской истерики, не поймут. Но когда-нибудь-то поймут. Хорошо, если бы до того, как повторится 37-й год. А это вполне реально. Ведь одна из причин преступлений тех лет: принимали серьезные решения, опираясь на веру, а не на доказательства.
История с Золотой горой показывает: в нашем общественном сознании, в правовом мышлении не произошло никаких сдвигов за полвека, ни на миллиметр.
14. КТО, ЕСЛИ НЕ РЕПРЕССИРОВАННЫЕ?
– Ну, а кто же там похоронен, если не репрессированные? – искренне недоумевала Л.А. Иванова.
А действительно, кто? Вопрос этот становится, пожалуй, последним аргументом защитников версии о репрессированных на Золотой горе.
Действительно, откуда столько трупов?
Вот почему мы не можем уйти от ответа на вопрос, хотя это уже и не наша задача. Цель-то у меня была другая: показать, что версия о репрессированных не опирается ни на один достоверный факт. И как мне кажется, я это показал. А кто уж там похоронен, если не репрессированные, пусть узнает кому это положено. Вообще-то следовало бы это узнать до принятия решения горисполкома по мемориалу.
Тем не менее поговорим и об этом.
Моя версия такова: здесь похоронены неизвестные и безродные (то есть не имеющие родственников) люди, умершие военными зимами 1942, 1943, 1944 и 1945 годов.
– Да какие там неизвестные! – рассмеялась Л.А. Иванова, узнав о моем предположении. – На любом кладбище одна могила неизвестного на тысячу известных. Откуда взялось столько неизвестных?
Тем не менее, если бы комиссия под председательством Л.А. Ивановой попыталась быть объективной, а не стала сразу на позиции "Мемориала", она бы без труда нашла столько неизвестных, что заставило бы ее призадуматься.
В годы войны в Челябинске, население которого увеличилось мгновенно в пять-семь раз, многие люди оказались без родственников, друзей, в непривычном для себя суровом климате. Жили здесь и умирали здесь. Умирали тысячами от голода, холода, лишений, непосильного труда.
Представьте суровую уральскую зиму, полуголодных изможденных работой людей и... трупы неизвестных – каждый день, каждый день. Думаете, для них копалась отдельная могила, делался гроб? Это было невозможно.
Рассказывает Е.А. Корнева, работавшая в отделе ЗАГС облисполкома с 1947 года.
– Еще в 1948 г. в отделе ЗАГС лежали пачки пожелтевших документов о захоронениях неизвестных. Они датировались 1943 – 1946 годами. В годы войны было очень много, тысячи таких покойников. Помню, как сейчас, возили их на телегах хоронить, завернутых в тряпье, укрытых рогожей. На телеге сразу несколько трупов везли. Где хоронили – не знаю.
Рассказывает А.Д. Мохова, работавшая с 1940 г. на Челябинском вокзале кассиром:
– Как смену сдаешь, так видишь в кассовом зале два-три трупа. На лавках умирали, под лавками. Заходили погреться и умирали. Много было азиатов, особенно в 1942–1943 годах. Все куда-то ехали, а умирали в Челябинске. Хоронило вокзальное хозяйство и умерших в санитарных поездах.
Т.М. Марголина, работала на вокзале с 1933 года:
– Зимой в войну тюрьма открывала ворота и выпускала заключенных, чтобы они могли подкормиться. Они приходили на вокзал и тут многие умирали. Мы трупы собирали в вагон-ледник, чтобы потом похоронить в братской могиле. В вагон помещалось до ста трупов. Однажды подростка в обмороке забросили в вагон, подумали умер. А он очнулся и стал кричать. Никогда не забуду этого крика...
Если бы члены комиссии горисполкома под председательством Л.А. Ивановой заглянули хотя бы в уцелевшие кладбищенские книги, они бы увидели десятки неизвестных и безродных, которых хоронили на кладбищах ежедневно. Их привозили с вокзала, из моргов, больниц, госпиталей. Так, только в один день 16 июня 1943 года на Новом (Митрофановском) кладбище было захоронено 44 неизвестных и безродных. Это летом. А зимой?
Как хоронили таких людей?
"Летом копали яму и всех туда складывали,– свидетельствует А.Д. Мохова. – А зимой не знаю. Зимой чаще мужчин посылали хоронить".
И.И.Чураков, заведовал Успенским кладбищем с 1952 по 1983 год:
– Гроба были у родственников, а неизвестных и безродных хоронили без гробов. Зимой привозили трупов 10–20 ежедневно. Их складывали на месте захоронения, на другой день копали могилу и хоронили. С лета заготавливали и ямы для братских могил.
Михаил Никитич Белоусов, ныне покойный, работавший на Митрофановском кладбище в годы войны, рассказывал мне, что хоронили и в естественные ямы. Там были такие ямы, в которых до войны варили смолу, вот в них и складывали.
В войну на кладбищах работников было мало, с вокзального хозяйства и других хозяйств хоронили сами, своими силами. И сейчас-то похоронить человека как следует не можем, а в то время...
Справка-выписка из кладбищенских книг: в феврале-марте 1943 года на Митрофановском кладбище было похоронено 210 неизвестных и безродных. В декабре 1943 – январе 1944 гг. на Лесном кладбище похоронено 389 неизвестных и безродных. В эти же два месяца на кладбище ЧТЗ похоронено 229 неизвестных и безродных, на Успенском кладбище – 116 человек. Итого только за два зимних месяца только на четырех кладбищах Челябинска похоронено 944 неизвестных и безродных.
Среди них вполне могли быть люди с огнестрельными ранениями, скончавшиеся в госпиталях и санитарных поездах.
По самым скромным подсчетам, ибо многие кладбищенские книги сгорели во время пожара, выходит, что только на этих четырех кладбищах за четыре военные зимы было похоронено около 10 тысяч неизвестных и безродных. Причем даже не похоронено, а зарегистрировано в кладбищенских книгах. Вполне возможно, что их и не хоронили на территории кладбищ. Никто не знает, сколько похоронено было в первой попавшейся подходящей яме, сколько было похоронено вообще без какой-либо регистрации.
Такое происходило с простыми людьми, тружениками и жителями тыла. А как хоронили тех, к кому народ относился враждебно?
Нет никаких данных – по крайней мере, мне не удалось их обнаружить – о том, где похоронены умершие военнопленные, власовцы, уголовники. Или, может быть, они в годы войны не умирали? А ведь в Челябинске тогда этих незваных жителей были многие тысячи человек.
Почему комиссию Л.А. Ивановой не заинтересовало: а где похоронены военнопленные или солдаты из формирующихся частей (тоже умиравшие и погибавшие от огнестрельных ранений), или жертвы массовых эпидемий (есть свидетельские показания, что на Золотой горе могли быть похоронены жертвы эпидемий – отсюда и обнаруженная там известь – чтобы заразу убивать).
Перечисленное – далеко не все версии, которые добросовестная комиссия должна была бы проверить, прежде чем решать положительно о мемориале репрессированным.
Старые шахтные стволы на Золотой горе представляли собой уже готовое место погребения военнопленных, уголовников, власовцев, неизвестных и т.п. И очень удобное место: могли принять неограниченное количество трупов – все, сколько ни привезешь, хоть сто, хоть двести. К тому же – близость к городу: только в районе Шершней можно было переехать зимой реку по льду, в других местах берега реки обрывистые, а мостов через реку было только два.
В пользу моей версии говорит и то, что трупы, извлеченные на горе, были похоронены в зимней одежде. Именно зимой использовали шахты Золотой горы как могильник, летом все-таки старались похоронить по-человечески, рыли могилы.
Если моя версия верна, то и в дальнейшем раскопки должны показать преимущественно зимние захоронения.
Жители Шершней говорят, что зимой через шершневский мост не ездили, ездили прямо по льду реки. А на городском берегу реки возле нынешнего радиозавода была барачная колония спецпереселенцев (которые неизвестно где похоронены). И мимо этой колонии шла накатанная санная дорога через реку на Кременкуль.
Золотая гора была отсюда в двух километрах...
15. МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ РЕПРЕССИРОВАННОМУ?
Я вовсе не собираюсь утверждать, что на Золотой горе нет захоронений репрессированных, – я утверждаю: этому нет доказательств. Докажут –соглашусь.
Скорее всего, в этой могиле похоронены и репрессированные, и уголовники, и военнопленные, и власовцы, и неизвестные, и безродные. По крайней мере, не имея доказательств, мы обязаны так считать.
Встает вопрос: как относиться к такому захоронению? Инициаторы перезахоронения, преднамеренно подчеркивая анонимность поднятых трупов, конечно, не думали, что попадут в затруднительное положение при серьезном спросе за их версию. Им, должно быть, казалось, что косвенные доказательства с очевидностью подтверждают версию о репрессированных. Видимо, инициаторов перезахоронения увлекла мысль создать нечто подобное памятнику неизвестному репрессированному.
А что, памятник неизвестному солдату есть, почему не быть памятнику неизвестному репрессированному?
Думаю, такая установка изначально была ошибочной. Ибо у "неизвестного солдата" известно совершенно точно главное – что это солдат, а не рабочий, не колхозник, не какое-то другое гражданское лицо.
У "неизвестного солдата" известно также, что это советский солдат, а не гитлеровец.
У "неизвестного солдата" известен также его подвиг. Он вместе с другими однополчанами вел тяжелый бой с захватчиками, остановил или отбросил врага.
Словом, о "неизвестном солдате" известно все, кроме его имени. "Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен".
Сооружая памятник "неизвестному репрессированному", мы также должны быть уверены в главном: что это репрессированный, а не убийца, не насильник, не пленный гитлеровец. Но для этого мы совершенно точно должны быть осведомлены о судьбе, а следовательно, о личности захороненного, то есть знать как раз то, что должно быть неизвестно, раз речь идет о "неизвестном репрессированном".
Получается замкнутый круг. Разорвать его можно только одним способом: доказать, что в данном месте, скажем, на Золотой горе, хоронились исключительно жертвы репрессий и никакие другие. Тогда, подняв останки того или другого человека, мы не сможем сказать, Иванов это или Петров, но сможем утверждать, что это жертва репрессий.
Однако и тут нас ждет разочарование. Потому что мы не можем доказать, что на Золотой горе производились захоронения исключительно жертв репрессий. Это сейчас, по-моему, ясно даже мемориальцам.
Некоторые рассуждают так: если в этой могиле покоятся и репрессированные, и уголовники, мы все равно имеем право поставить памятник жертвам репрессий, отделяя их в своем сознании от преступников, что лежат рядом.
Конечно, такой нравственный плюрализм возможен. Все возможно. Особенно в нашей стране. Особенно сейчас. Но каждый должен для себя сам решить, допускает ли его совесть и нравственность поклоняться такой могиле. Нельзя навязывать всем поклонение этой могиле, как призывает к тому стоящий намогильный камень.
Для меня, например, это невозможно. Я не стал бы поклоняться могиле жертв репрессий, если там на тысячу репрессированных оказался случайно хотя бы один насильник или убийца. Ибо я тут же представил бы веселенькую гримасу этого убийцы.
Думаю, никто (если бы не знал, где похоронен отец) не стал бы поклоняться памятнику "неизвестный отец" или – "неизвестные отцы".
Есть факты, в которых нужно быть уверенным с абсолютной надежностью. Кому мы поклоняемся – один из таких фактов.
Многие родственники репрессированных, как сказал мне заместитель начальника управления КГБ А.П. Сурков, высказывали такое пожелание: перестать раскапывать Золотую гору, чтобы головы репрессированных не соединять с останками уголовников или тех, кто на нашу землю с мечом пришел.
Может, стоит прислушаться к этим разумным словам?
– А что тут плохого? – не соглашается А.В. Демин.– Почему нельзя поставить памятник репрессированным, даже если в могиле есть уголовники? Вот в Ленинграде на Пискаревском кладбище похоронены жертвы блокады. Нас ведь не интересует: воры лежат в тех могилах или честные люди, когда мы приносим туда цветы.
Эти слова, конечно, уловка.
Если бы мы на Золотой горе поставили памятник с надписью: "Здесь похоронены люди, закончившие свою жизнь в годы культа личности" – никто бы с таким текстом и спорить не стал. Ибо под эту надпись "лягут" и уголовник, и репрессированный, и умерший естественной смертью. Но мы же написали на монументе совсем другие слова.
Совсем другие...
16. УЛОВКА: МЫ ВСЕ РЕПРЕССИРОВАННЫЕ
Когда у людей спрашиваешь доказательства, а их нет, тут и начинаются уловки. Еще одна, типичная – попытка расширить понятие "репрессированный".
– А для меня уже факта, что людей, как скот, побросали в старый шурф, достаточно, чтобы считать их репрессированными,– заметила Л.А. Иванова.
(Я уже писал выше, что это была "нормальная", точнее вынужденная практика похорон тысяч людей в годы войны).
– С точки зрения прокурора, репрессия – это не только расстрел, но и бесчеловечное обращение с заключенными, нарушение установленных норм содержания их под стражей или в исправительных учреждениях,– услышал я от заместители прокурора области С.Н. Любченко.
И вот тут-то я подумал, что в моем журналистском расследовании совершенно необходимо договориться, как же мы понимаем репрессии.
Если уголовнику не дали положенного компота, и это репрессия –тогда один подход. Тогда я соглашусь, что в нашей стране были десятки миллионов репрессированных. Более того, смею утверждать, что такого рода репрессии продолжаются и сейчас, и не исчезнут в ближайшем будущем. И не только в нашей стране.
Однако даже хрестоматийное толкование слова "репрессия" – карательная мера, наказание со стороны государственных органов (академический Толковый словарь русского языка) – вызывает самые разные прочтения.
Во-первых, многие понимают репрессии как незаконное, бездоказательное наказание людей (тюрьма, ссылка и др.) по решению как судебных, так и внесудебных органов. Это широкое толкование и использует Р. Медведев, насчитав свои 40 млн. репрессированных.
Во-вторых, и это самое массовое понимание репрессий,– так называется физическое уничтожение людей по сфабрикованным обвинениям судебных или внесудебных органов.
В-третьих, репрессиями считают расправу Сталина со своими политическими противниками.
В-четвертых, понимают репрессии как массовое преследование инакомыслящих. Сюда относят исключение из партии, незаконные увольнения с работы и т.п.
И наконец, в самое последнее время появилась совершенно изумительная точка зрения на репрессии, созданная истерикой некоторых средств массовой информации: человека вытаскивают из дома, увозят до первой попавшейся ямы и шлепают. Ни за что, ни про что, даже не утруждая себя фабрикацией поддельных "дел".
Именно эту фантастическую версию смогли навязать мемориальцы общественному сознанию в связи с Золотой горой. Она, эта версия, чрезвычайно удобна, ибо не нуждается ни в каких доказательствах, и позволяет ставить мемориал на любых обнаруженных безымянных костях.
Не имею возможности остановиться здесь на анализе всех толкований понятия "репрессии". Одни из них очевидно вздорные, другие позволяют считать репрессиями и судебные ошибки, третьи являются отражением политической борьбы: не лезь в борьбу и не пострадаешь, а полезешь – сам вынужден будешь действовать теми же методами. Общее для всех этих трактовок репрессий – то, что такого рода действия не являются каким-то исключительно сталинским достижением. Они характерны для всех стран, всех времен. (У нас – гонение на кулаков, в США – на скваттеров, индейцев. У нас – охота за троцкистами-бухаринцами, в США – маккартизм, охота за коммунистами. За анекдот расстреляли? Да, было и такое. Но не только в сталинское время. Еще в 1794 году в революционной Франции смертной казнью каралась контрреволюционная пропаганда, в том числе и такая ее форма, как политические анекдоты).
Имеется только одно конкретно-историческое толкование репрессий, связанное с культом личности Сталина, характерное исключительно для нашей страны, – физическое уничтожение людей по сфабрикованным обвинениям внесудебных органов.
Его-то мы и рассмотрим.
17. ПОЛУПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО
Даже сузив понятие репрессий до указанного выше, мы оказываемся перед непреодолимыми препятствиями в оценке произошедшего в годы культа личности Сталина.
Ну, например, с каких позиций оценивать события этого периода? С позиций так называемой социалистической законности, с ее учитыванием разных обстоятельств, характеристик с места работы обвиняемых, мнения трудового коллектива, телефонного права и т.д.? Или с позиций правового государства с его безоговорочным уважением закона, формального права?
Что тут думать, воскликнет читатель. "Социалистическая законность" полностью обанкротилась, мы переходим к правовому государству.
Но я не уверен, что мы сегодня в состоянии применять принципы правового государства – ни на уровне обыденного сознания, ни на уровне правительственных решений. Вот простой пример.
16 января 1989 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР о реабилитации репрессированных. Этим актом как бы автоматически отменялись решения всех внесудебных органов, за исключением некоторых, по таким преступлениям, как, например, пособничество фашистским оккупантам, предательство в годы войны, участие в карательных акциях оккупантов и т.п.
Как относиться к этому Указу? Казалось бы, только приветствовать. Это один из первых шагов, говорящий о движении нашего общества к правовому государству.
Но вот лежащее на поверхности противоречие. Если признаются недействительными решения внесудебных органов, почему не отменяются все, я подчеркиваю – все приговоры этих органов? Почему сделано исключение для дел предателей, карателей и др.? Разве методы работы "троек", Особого совещания и т.п. при рассмотрении дел карателей отличались от ведения дел репрессированных? Разве не те же самые люди разбирали дела о репрессированных и дела карателей? Почему же по делам репрессированным мы считаем действия этих людей недобросовестными, преступными, а по делам карателей – правомерными?
Какое-то полуправовое государство получается. В правовом государстве необходимо было бы реабилитировать и карателей, осужденных внесудебными органами.
Предвижу, какую бурю негодования вызовут эти слова. Как? Реабилитировать изменников Родины, предателей, чьи руки обагрены кровью невинных людей!?
Но это негодование лишний раз подтвердит, как далеко еще наше общество находится от правового государства.
Мы хотим правового государства, когда оно нам выгодно, когда осеняет авторитетом закона то, что мы решили без всякого закона, что нам и так "ясно", что и так "все знают". А когда правовое государство, формальное право ставит нас перед необходимостью поступать против своих взглядов и убеждений, мы кричим, что это формально-бюрократический подход, что надо учитывать все обстоятельства дела и т.п., то есть тут же укрываемся за соцзаконность.
Такими же мы были и полвека назад.
В 1948 г. в Нюрнберге американцы провели процесс над немецкими военными преступниками, совершившими зверские расправы над партизанами балканских стран. Нормы правового государства, формального права, примененные на этом процессе, возмутили советскую общественность.
"Как же отнесся американский трибунал к военным преступникам и их жертвам? – спрашивали советские наблюдатели этого процесса.– Отдал ли он должное памяти патриотов, павших геройской смертью в борьбе с захватчиками? Наоборот. Приговор американских судей представляет собой чистейшее надругательство над памятью борцов с фашизмом и над международным правом. Как сообщалось тогда в телеграмме "Ассошиэйтед Пресс" 20 февраля 1948 г., "Нюрнбергский трибунал констатировал, что партизаны, которые предпринимали нападения на немецкие оккупационные войска, действовали незаконно и не могут рассчитывать ни на какую поддержку со стороны международного права". ("Нюрнбергский процесс", М., 1952 г. т.1 с. XIII).
Такое же негодование советских людей вызвало оправдание на главном Нюрнбергском процессе (1945–1946 гг.) нацистских преступников Шахта, Папена, Фриче и непризнание преступными организациями генерального штаба, верховного командования и гитлеровского правительства.
Как так, возмущалась наша общественность! Ведь преступная сущность их очевидна.
Так как же мы будем выносить приговоры, в частности, Сталину: в соответствии с законом или в соответствии с "очевидностью"?
Ответ на этот вопрос до наивного прост: судили и судят в нашей стране так, как выгодно в тот или иной момент. Теперь вот для гибкости, для маневра у нас появилось еще и "правовое государство". И мы сегодня вдруг выгодно забыли, о чем писали ( и справедливо писали!) 70 лет: что формальный подход "правового государства" столь же ущербен, как и безбрежно корректируемая кем угодно "соцзаконность".
Одна из задач моего журналистского расследования и заключается в том, чтобы показать, как односторонне применяемая модная теория "правового государства" в приложении к Сталину может обелить произвол в годы его правления, полностью снять все обвинения. А также показать, как "демократы" сознательно или по невежеству используют "правовое государство" для развала государства, для разрушительного пересмотра истории с целью создать базу для оправдания сепаратизма, национализма, экономического "огораживания" в стране.
Об этом наш дальнейший разговор.
18. КАК НАШИ "ДЕМОКРАТЫ" СТЫКУЮТСЯ С НАЦИСТАМИ
Советские люди справедливо возмущались всегда насилиями гитлеровцев над советскими военнопленными, хотя фашисты оправдывали эти свои действия тем, что СССР не являлся участником Женевской конвенции о военнопленных 1929 г.(подход правового государства, между прочим). И вот сейчас находятся в нашей стране политики и публицисты, которые, фактически смыкаясь с гитлеровскими идеологами, утверждают: виноват в насилиях над советскими военнопленными Сталин – а чего не присоединился к Женевской конвенции? Эта мысль звучит во многих публикациях "Огонька", "Московских новостей", "Литературной газеты".
Наши публицисты-демократы становятся даже большими поборниками формального права, чем иные гитлеровские заправилы и чем сам Нюрнбергский трибунал 1945–1946 гг. Например, в приговоре Нюрнбергского трибунала ясно и недвусмысленно отклоняется пресловутый аргумент гитлеровцев о Женевской конвенции:
"Довод, выдвигаемый в защиту против обвинения в убийстве и жестоком обращении с советскими военнопленными, заключающийся в том, что СССР не являлся участником Женевской конвенции, является совершенно неосновательным. 15 сентября 1941 г. адмирал Канарис протестовал против правил об обращении с советскими военнопленными, подписанных генералом Рейнеке 8 сентября 1941 г. Он заявил тогда: "Женевская конвенция об обращении с военнопленными не распространяется на отношения между Германией и СССР. Поэтому применимы лишь принципы общего международного права об обращении с военнопленными. Начиная с 18 века они устанавливались постепенно на той основе, что пребывание в военном плену не является ни местью, ни наказанием, но исключительно превентивным заключением, единственной целью которого является воспрепятствовать данному военнопленному принимать дальнейшее участие в военных действиях. Этот принцип развивался в соответствии с точкой зрения, разделявшейся всеми армиями, о том, что убивать беззащитных людей или наносить им вред противоречит военной традиции..." Этот протест, который правильно излагал положение вещей с точки зрения права, был игнорирован" ("Нюрнбергский процесс", М., 1952 г. т.2 с. 463).
Вот ведь как бывает. Адмирал Канарис протестует против использования аргумента Женевской конвенции в оправдание насилий над советскими военнопленными, а наши взбесившиеся публицисты оправдывают зверства гитлеровцев, перекладывая вину на Сталина.
Ей-богу, лучше бы и мемориальцам не становиться на точку зрения правового государства. Ибо с позиций формального права (я сейчас скажу "страшные слова", но они естественно вытекают из позиции мемориальцев, а не выражают мою точку зрения), так вот, с точки зрения формального права никаких сталинских репрессий не было.
Шокирует? Но не более, чем реабилитация зверств гитлеровцев над партизанами или над советскими военнопленными.
И вот почему репрессий "не было":
во-первых, потому, что внесудебные органы были созданы законным путем, по решению ВЦИК СССР, а не решением Сталина или кого-либо другого. Они действовали, следовательно, с законным мандатом от имени народа и были наделены полномочиями суда;
во-вторых, все необходимые формальности при оформлении расстрельных дел соблюдались скрупулезно: есть в них свидетельские показания, признание обвиняемым своей вины ( по-разному сейчас к этому можно относиться, но важно, что в те годы признание являлось "царицей доказательств"), на каждом листе дела стоит личная роспись обвиняемого, что исключает фабрикацию дела, вписывание каких-либо показаний, которых не было и т.п.;
в-третьих, признавая незаконными все внесудебные решения и называя режим репрессивным, мы исходим из сегодняшних представлений о законности, а не из тех, что существовали 50 лет назад. Тем самым мы нарушаем часть 2 статьи 11 любимой демократами "Всеобщей декларации прав человека": "Никто не может быть осужден за преступление на основании какого-либо деяния или бездействия, которые во время их совершения не составляли преступления по национальным законам или по международному праву" ("Аргументы и факты" № 49,1989 г.)
Никто, в том числе и Сталин, действия которого не составляли преступления по национальным законам.
В правовом государстве, надо сказать, вообще становится бессмысленным пересмотр дел и оценок полувековой давности. Для правового государства это нонсенс, бессмыслица, ибо полвека назад люди жили по другим законам. И никто в правовом цивилизованном государстве такими пересмотрами не занимается.
Там только посмеиваются над нашей "единственной в мире страной с непредсказуемым прошлым".
Вот почему я не уверен, что мы сможем распутать сталинский узел, оставаясь исключительно на платформе правового государства. И не советую этого делать никому – как бы на грабли не наступить.
19. ЗАГЛЯНЕМ В АРХИВ
Как же все-таки подходить к репрессиям периода культа личности, если "соцзаконность" не устраивает, а требования правового государства вообще ничего криминального не находят?
Видимо, с позиций здравого смысла.
А здравый смысл требует прежде всего знакомства со всеми фактами, а не с теми только, что сообщают мемориальцы.
Вот почему журналистское расследование привело меня в областной партийный архив. Достаточно скрупулезно изучил документы 1937 года. И считаю, что с некоторыми наблюдениями и выводами необходимо познакомить читателей, чтобы они могли более здраво судить о некоторых сторонах репрессий.
Прежде всего – о так называемом произволе.
Перестроечная публицистика создала мнение, что можно было написать донос и человека уничтожали без разбирательств. Мягко говоря, это не всегда соответствовало действительности.
Вот, скажем, "дело Пологова", январь 1937 года.
Суть: начальник политотдела Белозерского зерносовхоза Елхин написан донос в отдел руководящих партийных органов (ОРПО) обкома партии, в котором сообщал, что его заместитель Пологов, выдвинутый обкомом ВКП(б) на должность второго секретаря Талицкого райкома, будто бы в свое время имел связь и поддерживал троцкиста Журжина, впоследствии арестованного НКВД (события происходили на территории нынешней Курганской области, входившей в то время в состав Челябинской области). Елхин спрашивал, как ему быть, обсуждать ли поведение Пологова в парторганизации или нет.
Но донос не сработал, как хотелось бы Елхину, потому что был тщательнейшим образом проверен.
В "деле Пологова" находятся следующие документы, подтверждающие коротенькое решение бюро обкома от 10 января 1937 г. "Отметить, что выдвинутые тов. Елхиным обвинения против т. Пологова не подтвердились":
1. Заведующий ОРПО Абаляев пишет письмо секретарям обкома Рындину и Шурову с изложением сути доноса Елхина и принятых им мер с целью разобраться. Вывод таков: "В данном случае мы имеем сознательное антипартийное поведение тов. Елхина, оговор в несуществующей связи с троцкистом тов. Пологова. Елхин сознательно ложно оговаривает Пологова, сводя с ним какие-то счеты. Больше того, из справки, прилагаемой к материалам, видно, что оправдывающую троцкиста Журжина характеристику выдал Журжину сам Елхин".
2. Секретарь Белозерского райкома Окин пишет письмо в обком: "Мое мнение, т. Елхин хочет свести некоторые счеты с т. Пологовым".
3 . Письмо Елхина в ОРПО: "Пологов использовал Журжина как докладчика в годовщину Октября и поручал ему составлять тезисы по какому-то еще партийному вопросу, составленные тезисы Журжина Пологов очень хвалил... Журжин из всех работников политотдела разговаривал только с Пологовым... Он стал действовать через Пологова, подсылал его ко мне ходатаем".
4. Объяснение Елхина Белозерскому райкому: "На счет хождения друг к другу (Пологова и Журжина) более детально должен дать объяснение т. Соколов, зам. начальника политотдела от НКВД".
5. Объяснение Пологова в райком о том, что доклад на 18-ю годовщину Октября делал не Журжин, а другой, что тезисы Журжина по поводу речи Сталина о стахановском движении были признаны негодными и уничтожены, о лестной характеристике, которую дал сам Елхин Журжину.
6. Объяснение заместителя начальника политотдела Белозерского зерносовхоза Соколова секретарю райкома партии Окину: "Между Журжиным и Пологовым ни личной, ни деловой политической связи не было... Журжин не пользовался доверием Пологова".
7. Письмо члена ВКП(б) по фамилии Книга Окину: подтверждает отсутствие личных и товарищеских связей Журжина и Пологова.
8. Справка секретаря парторганизации Шмакова для Окина: "Мною установлено, что Журжин в ОРСе доклада никакого не делал".
9. Характеристика Журжину, подписанная Елхиным: "тов. Журжин с работой справлялся. Являясь исключенным из рядов ВКП(б), тов. Журжин в антисоветских и антипартийных поступках замечен не был. Принимал участие в общественной работе".
10. План проведения 18-й годовщины Октября в Белозерском районе. Журжина в числе выступающих нет.
(Партархив Челябинского ОК КПСС, ф. 288, оп.2, дело 30, стр.115–128).
Разбирались.
20. Л. СЫРКИН И ДРУГИЕ
Сведение личных счетов с использованием репрессивного аппарата государства... Омерзительнейший порок личности. Впрочем, личности ли?
Знакомишься с делами 1937 года и душе становится тяжко. Борьба честолюбий, карьеристские гонки, дорога вверх по трупам.
И в орбиту этой отвратительно грязной возни втягиваются все новые и новые ни в чем не повинные люди, их роль – поставлять "доказательства".
В нынешних публикациях о репрессиях этот личный, местный аспект как-то все время уходит в тень, его просто не существует у мемориальцев и им подобных.
Мы, мол, такие все хорошие, честные, принципиальные люди. Это Сталин плохой. Это он и его сподручные хватали нас, таких честных, принципиальных, заставляли писать напраслину на других честных, принципиальных людей... Мы такие хорошие, а он такой плохой.
На самом деле все далеко не так. Есть факты, от которых никуда не уйдешь.
Заглянем хотя бы в историю бывшего редактора "Челябинского рабочего" Л. Сыркина. Беру его историю только потому, что сами мемориальцы очень много писали о нем, честном и принципиальном. Не одну публикацию посвятила Л. Сыркину и его талантливой и т.д. жене Е. Владимировой журналистка С. Миронова, подробно описав всю несправедливость и т.д. по отношению к нему, о его героическом и т.д. поведении в сталинских застенках.
"Она даже пытается понять тех, кто считал своим долгом благопристойно "стучать" на своих коллег,– пишет о исследованиях С. Мироновой Е. Карелина ("Челябинский рабочий", 4.05.90 г.).– Тем больше веришь ее пронзительному выводу о том, что человек всегда должен отвечать за свои поступки, что мы можем понять атмосферу, которая его окружала, но всегда есть высший суд – суд совести".
Прекрасные и правильные слова! С. Миронова не жалует доносчиков. Но к самому Л. Сыркину суд совести С. Миронова почему-то не применяет. Скорее всего потому, что не знает всей правды о нем. А если знает (скорее всего) да умалчивает, тогда у нас с нею разные представления о совести.
Как свидетельствуют архивные документы, Л. Сыркин одним из первых в 1937 году рванулся ловить врагов народа. Причем добровольно и целеустремленно, без всякого физического на него воздействия.
Вот его заявление в бюро обкома ВКП(б) от 21 января 1937 г.:
"Из разговора с тов. Шуровым 19 сего января я узнал, что лишь 18 января бюро обкома ( я по болезни не присутствовал на этом заседании) приняло решение об исключении из партии бывшего зав. сельхозотделом обкома Ларина, разоблаченного около двух месяцев назад и давно уже арестованного органами НКВД троцкиста. Сообщение это меня крайне поразило... Далее я узнал, что Ларин до сих пор не выведен из состава членов Пленума обкома ВКП(б). Еще более странная история с бывшим начальником Южно-Уральской железной дороги Князевым. Хотя Князев послезавтра предстанет перед Верховным судом по делу "параллельного центра" , он еще и сегодня не выведен из состава кандидатов в члены бюро Челябинского обкома ВКП(б)... Эти факты создают совершенно дикое и дезориентирующее партийный актив положение. Налицо явная и большая ошибка, которую нужно немедленно исправить" (Партархив, ф.288, оп.2, дело 33, с. 46).
Ах, этот заботливый, принципиальный Сыркин! Зачем этот донос ему понадобился, зачем он показывал себя, как говорится, правовернее папы римского?
А вот зачем. Он вступил в большую игру, в которой ему мешал Рындин, тогдашний первый секретарь обкома.
И вначале Сыркин набирает очки, разыгрывая в числе первых в обкоме козырную карту "врагов народа". По его заявлению бюро принимает решение, в котором кается: "...Бюро обкома все это просмотрело, говоря о бдительности, на деле необходимой бдительности не проявило... Бюро обкома признает, что его главной ошибкой было то, что в аппарате обкома два с половиной года работал троцкист и бюро этого не видело..." (Партархив, ф. 288, оп. 2, дело 33, с.4).
Рындин, естественно, пошел в наступление. Но он пока еще не понял, какими картами в 37-м надо играть.
Бюро обкома 15 февраля принимает постановление по Сыркину, в котором указывается, что Сыркин получил прямое указание не публиковать материалы пленума обкома, но опубликовал. "Тов. Сыркин, излагая в передовой ошибки бюро и обкома и факты подхалимства и угодничества в областной партийной организации, но не разъяснив одновременно решений бюро и обкома по этим вопросам, обвиняет по существу бюро и обком в нереагировании на передовую газеты "Правда" – "Скромность украшает большевика", непринятии мер к исправлению допущенных ошибок..." (Партархив, ф. 288, оп. 2, дело 36, с. 3)
Но довольно быстро Рындин находит "правильную тактику". Секретарь Тракторозаводского райкома партии Кричевский, бывший до этой должности на протяжении ряда лет помощником Рындина, а также зав. отделом агитации и пропаганды Ипполитов распускают слух, что Сыркин является автором троцкистской книжки, раскритикованной Сталиным в его речи на большевистской фракции ВЦСПС в 1924 г. (Сталин тогда сказал по поводу одного негативного слуха об Октябрьском восстании: "Этот рассказ передается и повторяется потом в ряде брошюр, принадлежащих перу троцкистов, между прочим, в одной из последних брошюр об Октябре, написанной Сыркиным". И.В.Сталин, Сочинения, т.6, с. 325, М.,1947 г.).
По этому поводу Сыркин пишет в ЦК ВКП(б), прямо указывает на преследование за критику со стороны Рындина и просит освободить от работы в Челябинской организации: "На протяжении последних месяцев мне приходилось и в газете и лично неоднократно выступать с критикой политических ошибок секретарей обкома тт. Рындина и Шурова... Лишь недавно закончился пленум Челябинского обкома ВКП(б), на котором по моему предложению в резолюцию было включено специальное указание на попытку секретаря обкома т.Шурова затормозить развитие самокритики в организации. Моя критика в ряде случаев руководителями организации воспринималась крайне болезненно. Недавно на заседании бюро обкома 14 февраля я был даже осыпан тов. Рындиным грубейшей бранью. На том же заседании бюро обкома... передовая "Челябинского рабочего" от 14 февраля была названа троцкистской..." (Партархив, ф. 288, оп. 2, дело 39, с. 183–184).
Много лестного написала С. Миронова о Сыркине. Приведенные выше документы (не имею возможности рассказать всю длинную и дурнопахнущую историю Сыркина) свидетельствуют: С.Миронова работала недобросовестно, а Сыркин – вовсе не ангел. И его доносы, конечно, сыграли свою роль в судьбе Кузьмы Рындина, арестованного через несколько месяцев после ареста самого Сыркина.
Как же быть с судом совести? И в какой степени правомерно говорить в истории Сыркина о сталинских репрессиях? Какова роль Сталина в этой грязной истории?
21. И ВИНОВНИКИ, И ЖЕРТВЫ
Говорят, Сталин, мол, создал условия, плодившие доносчиков. И тут передергивают наши перестроившиеся публицисты! Еще в 1922 году В.И. Ленин писал, говоря о личностных и местнических перегибах, как препятствии к торжеству законности: "Нет сомнения, что мы живем в мире беззаконности, и что местное влияние является одним из величайших, если не величайшим противником установления законности и культурности. Едва ли кто-либо не слыхал о том, что чистка партии вскрыла, как преобладающий факт (выделено мною – Л.Л.), в большинстве местных проверочных комиссий сведение личных и местных счетов при осуществлении чистки партии" (В.И.Ленин, ПСС, т. 45, с. 199).
Мы можем перемещаться во времени еще дальше и обнаружим это же малосимпатичное стремление заложить друг друга, чтобы возвыситься самим.
Можно, например, переместиться на сто лет назад, в XIX век. "После обеда читаю "Иранскую войну" Тарле... В декабризме мне понятно и близко все, кроме одного: почему декабристы с такой легкостью поголовно выдавали друг друга на допросах? Ведь пыток в прямом, страшном смысле для них не существовало..." (Ю. Власов. "Справедливость силы", Ленинград, 1989 г. с. 526).
Можно переместиться и в наши дни и с ужасом обнаружить, что никаких изменений с нашим человеком не произошло в этом его гнусном качестве доносчика-карьериста.
Б.Н. Ельцин рассказывает о головомойке на Октябрьском пленуме ЦК КПСС (1987 г.): "Казалось, что выйдут не самого крупного калибра и не самые близкие люди... А вот когда все началось на самом деле, когда на трибуну с блеском в глазах взбегали те, с кем вроде бы долго работал рядом, кто был мне близок, с кем у меня были хорошие отношения,– это предательство вынести оказалось страшно тяжело... Выступает Рябов, с которым столько в Свердловске вместе работали. Зачем? Чтобы себе какую-то тропинку проложить вверх, если не к будущему, то хотя бы к своей пенсии? И он тоже начал обливать... Первый секретарь Пермского обкома – Коноплев, Тюменского – Богомяков и другие... Уж вроде работали рядом, уж, кажется, пуд соли вместе съели –но каждый думал о себе, каждый считал, что на этом деле можно какие-то очки себе заработать. Из членов Политбюро для меня были неожиданными выступления Рыжкова и Яковлева – я не думал, что они могут сказать такие слова" (Б.Ельцин. "Исповедь на заданную тему", Свердловск, 1990 г., с. 171–172).
Что это, предательство как свойство национального характера?
Не берусь ответить.
(Дополнение 1991 г. Недавно стал известен редчайший документ – показания репрессированного поэта Бориса Ручьева следователю КГБ в 1956 году, уже после реабилитации. Ручьев по просьбе следователя подробнейшим образом рассказывает, как шли допросы, показывает методы работы следователей, объясняет причины самонаговоров. Да, были "крики и угрозы", "ругательства", которые сменялись разговором "почти по-товарищески, вежливо и спокойно". Но не избиения, не пытки. ("Вечерний Челябинск", 26.12.90 г.)
И далее: "Вследствие собственных размышлений и выводов либо в результате демагогических убеждений следствия Ипполитов и Руднев (ответственные работники Челябинского обкома КПСС – Л. Л.) пришли к решению давать, вернее, подписывать любые требуемые следствием показания и, как мне было от них самих известно, лично подписывали заявления о своем активном участии в контрреволюционном правотроцкистском блоке. Одинаковая оценка тогдашних действий НКВД, к которой мы пришли в результате совместных размышлений, практический пример товарищей и постоянная идеологическая обработка следствия с постоянным нажимом привели меня к твердому решению принять на себя заведомо ложные обвинения".
Да, и это было: люди искренне считали, что своими признаниями помогают НКВД бороться с врагами. И это – еще один аспект проблемы репрессий, который требует осмысления.)
Тема доносов и самонаговоров нуждается в особом, глубоком изучении. И затронул я ее лишь с тем, чтобы показать, как дилетантски-примитивно трактуются у нас событии периода культа личности.
Какая-то вакханалия ужасного обывательского невежества катится по стране, как только начинают рассуждать о репрессиях.
Мы очень хотим, мы все очень хотим быть хорошими, и когда мы предаем друзей, проявляя инициативу и предупредительность, своевременность и "принципиальность", мы, чтобы избавиться от угрызений совести, говорим: это он, он один виноват. Он нас заставил, он создал такие условия, что мы должны были предавать. Он – это Николай I, Сталин, Горбачев... И любой другой, только не мы – хорошие, честные, принципиальные люди.
И "Мемориал" вместо того, чтобы открывать имена доносчиков, предателей, стукачей, покрывает преступников, сваливая вину на одного – на Сталина.
А эту цепь предательств разрывал только тот, кто, невзирая на психологический террор, на разного рода давление, не подписывал предательский донос и тем самым тормозил разогнавшуюся машину репрессий. Вот бы узнать эти имена и поставить таким людям памятники. В одном ряду с памятниками генералу Карбышеву, сделавшему выбор: лучше заживо оледенеть, чем предать товарищей, или поэту Мусе Джалилю, тоже не ставшему предателем. Были такие и в годы культа. ЦТ недавно сообщило: доказано, Г.К. Жуков не писал доносов, которые ему инкриминируют демократы.
Вот какие мемориалы нужны нашему народу, а не те памятники народному позору, народному рабству, которые предлагается сейчас воздвигать по городам и весям. Ибо доносы, предательства не что иное, как отражение рабства духа части народа, достойны не то чтобы осуждения (народ не виноват и не несет ответственности за кучку предателей), а скорее жалости и досады. Но уж никак не мемориалов.
Как доложил председатель комиссии по реабилитации А.Н. Яковлев, 80 процентов людей погибли по доносам соседей и "товарищей" ("Комсомольская правда", 10.07.90 г.).
22. ЛЕГЧЕ ОТМЕНИТЬ, НЕЖЕЛИ ОБРАЗУМИТЬ
Любопытно, что личностный и местный фактор репрессий раньше понимали лучше, чем сейчас.
Сразу после создания "троек" НКВД в январе 1937 года началось бурное всплывание всей мути со дна. По свидетельству Н.С. Хрущева, уже на февральско-мартовском Пленуме 1937 года высказывались сомнения в правильности намечаемого курса на репрессии. (Н.С. Хрущев "О культе личности и его последствиях", "Известия ЦК КПСС", № 3,1989 г. с. 139).
На январском Пленуме ЦК ВКП(б) (1938 г.), о котором наши публицисты почему-то помалкивают, будто его и не было, принято специальное постановление, в котором приводились факты удивительного рвения сделать карьеру на репрессиях.
"... В Куйбышевской области один из райкомов партии исключил из партии и объявил врагами народа 50 человек из общего количества 210 коммунистов парторганизации, в то время, как в отношении 43 из этих исключенных органы НКВД не нашли никаких оснований для арестов".
"... Секретарь Киевского КП(б)У Кудрявцев на партийных собраниях неизменно обращался к выступавшим коммунистам с провокационным вопросом: "А вы написали хоть на кого-нибудь заявление?" В результате этой провокации в Киеве были поданы политически компрометирующие заявления на половину членов (! – Л.Л.) городской парторганизации..." И т.д. и т.п.
В постановлении январского Пленума ЦК КПСС (1938 г.) прямо дается оценка таким действиям: "Среди коммунистов существуют, еще не вскрыты и не разоблачены отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии".
"Прославилась" и наша Челябинская областная парторганизация. "Такие факты провокационной работы имели место также в Воронежской, Краснодарской, Челябинской и других партийных организациях",– говорится в постановлении Пленума. ("КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК", издание девятое, М., 1985 г., т.7, с. 11–13).
Весь 1938 год шла борьба за то, чтобы остановить вакханалию сведения счетов, от которой страдали ни в чем не повинные люди.
Полистаем хотя бы ноябрьскую подшивку "Правды" за тот год.
3 ноября. Заметка из Краснодара "Дело клеветника Ларцева". "Сфабриковал сотни клеветнических заявлений на членов партии...". 10 дней особая бригада распутывала. Ни одно заявление не подтвердилось.
4 ноября. "Необоснованный приговор". Якутск. Молодые техники связи Степанов и Тимофеев за критику неполадок на узле связи арестованы и обвинены в контрреволюционном саботаже. Суд приговорил к 7 годам. Верховный суд РСФСР пересмотрел дело, назначил наказание – 1 год исправительных работ, так как контрреволюционных действий не обнаружено. Прокурор Вышинский ( как это ни странно!) внес протест. Дело пересмотрено Верховным судом СССР. Итог – отмена всех решений и прекращение дела.
5 ноября. "Необоснованные исключения из партии". Карелия. "В Карелии многие коммунисты были неправильно исключены уже после январского Пленума ЦК ВКП(б) с грубыми нарушениями..."
И так далее. Почему мы листали ноябрьскую подшивку "Правды"? Чтобы найти след состоявшегося в ноябре 1938 г. Пленума ЦК, где вопрос о репрессиях снова рассматривался и было принято решение о ликвидации "троек" НКВД.
Следов Пленума найти не удалось. Но оба помощника прокурора области – А.В. Демин и В.С. Иванов – утверждают: такой Пленум был. По словам В.С. Иванова, на этом Пленуме выступил Берия, тогда еще он не был наркомом НКВД, сказал, мол, если мы так дальше будем сажать людей, то в стране никого не останется (3).
Вот такая история у нас получается.
Какая? Да хоть какая, какую захотим сляпать. Надо только на одни факты глаза пошире раскрыть, а на другие, альтернативные факты, поплотнее закрыть.
Поколение выросло, которое, я уверен, не знает доли тех фактов, о которых я упомянул, хотя эти факты не засекречены, напротив, они вполне доступны. Этому поколению внушили – во всем виноват Сталин. И в том, что колбасы у нас сейчас нет, тоже виноват Сталин 50 лет назад.
"Нынче часто и слышу, и вижу,
Как Историю дети трясут.
И я всею душой ненавижу
Этот странный младенческий суд...
Но реальность осталась такою,
Как бы кто-то со злобой ни лгал:
Сталин принял Россию с сохою,
Ну а с ядерной бомбою сдал",–
пишет в редакцию "Челябинского рабочего" А. Кашин из с. Долгодеревенское.
Обманутое поколение про соху и ядерную бомбу ничего слышать не желает. Поэтому нетрудно предсказать ближайший путь этого поколения: демократы приняли страну с ядерной бомбой, а сдадут – с сохою.
23. НЕМНОГО АРИФМЕТИКИ
До сих пор секретными остаются цифры – сколько же было репрессированных. Правительство, компетентные организации упорно молчат, оставляя возможность для безбрежных спекуляций на этот счет.
Н.С. Хрущев на XX съезде КПСС говорил о тысячах человек.
"АиФ" № 5 1990 г. сообщает о 3 777 тыс. осужденных за контрреволюционные преступления за период с 1921 по 1954 г., из них 643 тыс. приговорены к высшей мере наказания.
Р.Медведев довел число репрессированных до 40 млн. человек.
Кто больше?
Включились в азартную игру местные мемориальцы.
300 тысяч захоронено на Золотой горе (если так, то, значит, половина всех расстрелянных во всей стране за 33 года).
Фотокорреспондент А. Чуносов был скромнее: выдал английской газете "Индепендент" всего 80 тысяч на Золотой горе. Когда я спросил у него, откуда он взял такие цифры, ничего вразумительного, естественно, в ответ не услышал.
Когда "утка" о Золотой горе вылетела в Европу, кинулись узнавать, кто же первый произнес "300 тысяч жертв". Я спросил об этом корреспондента ЦТ С. Сергеева.
– Да Борисов мне об этом сказал, из "Мемориала",– ответил Сергей Сергеевич,– а потом, когда стали спрос учинять, от своих слов отказался.
Вот и пришлось А.П. Суркову из КГБ вызволять мемориальцев из неловкого положения. По ЦТ прошло его интервью, где цифра жертв репрессий по Золотой горе уменьшилась в 30 раз: 11,5 тыс. человек были расстреляны с 1920 по 1960 год в Челябинской области. Цифра включает и действительно преступников. Сколько? А никого не интересовала точность. Вали больше "жертв".
Так ли важны все эти цифры? Даже один невинно пострадавший – суровое осуждение режиму. Но, думаю, важны и цифры точные.
Любопытно, например, было бы их сравнить с жертвами политической борьбы в других странах. Почему-то наши всезнающие публицисты тщательно избегают таких сравнений. А ведь они о многом говорят. Например, о том, так ли уж беспрецедентны были репрессии в нашей стране.
600 тысяч человек гильотинировано в годы Великой Французской революции из 27 млн. населения Франции тех лет. То есть жертв (пропорционально населению стран) в пять-семь раз больше, чем в СССР.
Или возьмем для сравнения такую хрестоматийно демократическую страну, не раз приводимую нашими публицистами в качестве эталона, как Финляндия, вырвавшаяся из "кровавых лап большевизма".
Вот что, например, сообщалось 25 июня 1919 г. в американском журнале "Нью Рипаблик", стоящем отнюдь не на пробольшевистской точке зрения. В заметке "Маннергейм и Колчак" автор С.Чэйз спорил с позицией союзных правительств, не признававших Советскую Россию по причине того, что "советское правительство держится на терроризме, не демократично и не представляет русского народа", но признавших правительства Маннергейма в Финляндии и Колчака в Сибири.
Автор пишет:
"Теперешнее правительство в Финляндии, при вступлении его во власть, казнило хладнокровно в течение нескольких дней 16700 членов бывшей социалистической республики и заключило в концентрационных лагерях, обрекая на голодную смерть, еще 70000... Финское правительство было бесконечно более террористическим, чем русское.
Убив и заарестовав около 90000 социалистов и отогнав еще около 50000 за границу, в Россию, – Финляндия страна маленькая, с числом избирателей только около 400000 , – белогвардейское правительство сочло достаточно безопасным произвести выборы. Несмотря на все предосторожности, было выбрано большинство социалистов, но генерал Маннергейм... не утвердил мандата ни одного из них" (цитирую по В.И. Ленину. ПСС, т. 39, с. 186).
Если кто-то обладает точными данными о размере сталинских репрессий, он может сделать сравнение репрессий демократичного Маннергейма и тоталитарного Сталина. Я такими данными не обладаю. Если же перевести жертвы Маннергейма на жертвы Сталина в той же пропорции, в какой соотносится население Финляндии и СССР, то на Сталина "выпадет" около 10 млн. человек. Это в два с половиной раза превышает самую большую из полуофициальных цифр сталинских репрессий (3777 тыс. человек за 33 года).
Удивительно, почему финны не поднимают вопрос о репрессиях Маннергейма? Почему не ведут раскопок своих Золотых гор? Может быть, потому, что руководители Финляндии кормят свой народ и им не требуется покойник, на которого можно свалить вину за сегодняшние свои провалы?
Действительно, подобного отношения к своей истории нет ни в одной стране.
24. ТАЮЩИЕ МИЛЛИОНЫ
Работая в областном партийном архиве, я обнаружил интересный документ – акт ревизии спецколлегии Челябинского областного суда (ф. 288, оп. 2, дело 88, с. 18–40). 22 машинописные страницы через один интервал, то есть по объему – почти столько же, сколько эта статья – содержали цифровые данные, подробнейшее описание дел и анализ приговоров, вынесенных спецколлегией "контрреволюционерам" по печально известной 58-й статье. Особенно ценно, что подводились итоги за весь 1937 год и даже, по отдельным статьям, в сравнении с 1936 годом.
Впервые я держал в руках документ, дающий хоть какое-то обобщенное представление о том, что творилось в области в 1937 году.
Ревизия проводилась с 17 по 27 декабря 1937 г. по предложению Народного комиссара юстиции СССР Н.В. Крыленко начальником отдела судебной защиты и юридической помощи населению (был ведь такой!) НКЮ (народного комиссариата юстиции) СССР М.В. Кожевниковым и, как там написано, т. Фаркиным (Прокуратура СССР). Задача возлагалась на проверяющих, как я понял,– доказать, что Верховный суд РСФСР регулярно смягчает приговоры, послабляет преступникам-контрреволюционерам.
Можно ли с доверием отнестись к сообщаемым цифрам и фактам? Думаю, можно. Фаркину и Кожевникову требовалось максимально "развернуть" картину попустительства Верховного суда республики , и они сгребали все до самой мелочи. Наверху, похоже, шла схватка хищников за власть, играли по-крупному, пользуясь козырями "врагов народа", "контрреволюционеров", "троцкистов". И нет худа без добра: в результате мы получили возможность ознакомиться с одним из немногих обобщающих документов о репрессиях по нашей области. Итак.
Справка о количестве осужденных в 1937 г. спецколлегией облсуда в сравнении с аналогичными приговорами 1936 г. и о результатах пересмотра дел спецколлегией Верховного суда РСФСР.
1. Дела о террористической подготовке и агитации (контрреволюционные террористические группы и одиночки). В 1937 г. осуждено по области 88 человек (62 человека в 1936 г.).
Верховный суд оставил в силе приговоры лишь на 67 человек или 76 процентов.
2. Дела о контрреволюционном вредительстве. В 1937 г. осуждено 69 человек (1936 г. – 42). Верховный суд оставил в силе 47 приговоров или 68 процентов.
3. Дела о контрреволюционной агитации перебежчиков из-за границы. В 1937 г. – 4 дела.
4 . Дела о групповых контрреволюционных преступлениях. За 1937 г. осуждено 128 человек (в 1936 г. – 83). Верховный суд утвердил 79 приговоров или 61 процент.
5. Контрреволюционная агитация (троцкистская, пораженческая, колхозная и др.). В 1937 г. осуждено 882 человека ( в 1936 г.– 338). После Верховного суда в силе осталось 451 приговор или 51 процент.
6. Дела о соблюдении государственной тайны. В 1937 г. приводится 2 дела.
Таким образом за весь 1937 год было осуждено 1172 человека, но фактически после пересмотра дел Верховным судом РСФСР было наказано 654 человека или 55 процентов.
И все-е!
Этим цифрам можно доверять, можно не доверять, но они есть, от них нельзя отмахнуться.
О чем говорят они?
Сразу куда-то исчезают пресловутые десятки миллионов репрессированных. Если воспользоваться упоминавшимися полуофициальными данными (3 777 тыс. человек) , согласно которым примерно четверть репрессированных проходила через суды, а три четверти – через внесудебные органы, то получается, что в 1937 году всего в Челябинской области было репрессировано около 2600 человек. Это, кстати, не противоречит данным КГБ – 37 тысяч за сорок лет.
Если из 2600 человек одна четверть была расстреляна (в целом 11,5 тысяч из 37 тысяч), значит, в 1937 г. было увезено на Золотую гору (поверим на минуту мемориальцам) 600–700 человек. Прибавим еще столько же – в 1938 г. И учтем, что раскопано по утверждению мемориальцев, захоронения 1938–1939 гг. ниже – все остальные. Значит, говорить даже о десятках тысяч захороненных на Золотой горе, это значит или лгать, или говорить о большом количестве трупов, не имеющих отношения к репрессиям.
Напомним, что Челябинская область была не самой отстающей в репрессиях, как свидетельствует постановление январского Пленума ВКП(б) 1938 г.
Не берусь судить, много это или мало 2600 человек по одной области, но ясно – десятков миллионов репрессированных по стране в целом из этой арифметики не получается. Нет, не получается. Но даже и полуофициальная цифра в 3 777 тыс. человек, репрессированных за 33 года в СССР – я думаю, что это верная цифра,– в пропорциональном отношении в два с половиной раза меньше, чем репрессии Маннергейма в демократической Финляндии за один только 1918 год.
Вот вам и людоедский сталинский режим. Неувязочка получается, господа лжецы!
25. ЗА ЧТО НАКАЗЫВАЛИ В 37-м?
Приведу лишь два примера из партархива.
Х-н, работая начальником спецчасти райисполкома, был командирован в Челябинск с мобилизационными документами. Выезжая в командировку, напился в буфете станции Камышлов. Пьяный он на поезд не сел, а уснул в машине. Чемодан с портфелем с мобдокументами увезли в Челябинск. Документы оставались у его случайного попутчика Баранова, который уехал поездом, в течение 6 месяцев. Х-н осужден условно по статье о несохранении государственной тайны.
К-н, с незаконченным высшим образованием, до революции работал в земской управе, бывший офицер царской армии. В 1916 г. сопровождал во Францию генерала Жилинского. В 1919 г. служил у белых. Состоял в ВКП(б), исключен как троцкист, в 1927 г. был восстановлен в партии, в 1930 г. вновь исключен за несогласие с политикой партии. При обыске у К-на был изъят составленный им (далее – по тексту – Л.Л.) "контрреволюционный пасквиль, направленный против советской власти и призывающий к террору в отношении вождей партии и советского правительства и восхваляющий банду Троцкого. К-н после вынесения приговора (5 лет лишения свободы) подал в спецколлегию заявление, указав, что он считает приговор "насилием над крестьянством в лице его лучших представителей".
Примеры подобного рода можно было бы продолжить. Они говорят о том, что наряду с невинно пострадавшими людьми были и "заслуженные" наказания, была и острая борьба , исход которой решался, как и во всех странах, по одному сценарию – побеждала власть, побеждала сила. И бросивший им вызов знал, на что шел, сам выбрал свою судьбу.
26. СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ БОРИС РУЧЬЕВ
С. Миронова опубликовала рассказ о бывшем заключенном В. Гребенникове ("Мир в одной судьбе", "Челябинский рабочий", 14–15 октября 1989 г.). В. Гребенников вдруг, через 40 лет, может, почувствовав конъюнктуру, сделал по памяти зарисовки ужасов сталинских лагерей, в которых сидел, и устроил выставку.
"Выставка поражает своей документальностью,– упивается С. Миронова.– Это своеобразные свидетельские показания зека сталинских времен против произвола и бесчеловечности репрессивной системы, которая отбирала у человека в неволе все: доброе имя, достоинство, волю".
Спрашиваю у Светланы Ивановны:
– За что был осужден Гребенников?
Отвечает: за подделку продуктовых карточек в Миассе.
Да побойтесь бога! Как же так? При чем тут "доброе имя, достоинство" у таких, как Гребенников? В годы войны народ их судил самосудом, потому что не было в те годы более омерзительного преступления, чем отобрать у другого кусок хлеба, чтобы самому съесть два куска.
Одни люди шли на вокзал и умирали от голода, а другие тем временем рисовали хлебную карточку и жрали хлеб умирающих от голода, да еще ходят сейчас в героях.
Увольте, моего плюрализма на такое не хватает.
Может быть, прав был репрессированный поэт Борис Ручьев, который там, в Гулаге, писал:
Зона – это как загон овечий ,
для двуногой, злой, как волк, овцы.
Под штыками в зону каждый вечер
загоняют жителей бойцы.
За ограду жадным взором глядя,
получая хлеб за черный труд,
здесь – всея Руси великой – чада
самые бесстыжие живут...
И спокойно вижу взглядом острым,
как в краю снегов, со всех концов –
окольцован будто в море остров–
страшный мир последних подлецов...
(Б. Ручьев. "Полюс", "Урал", № 6 1989 г.).
Интересно, что к образному сравнению лагерей с островами Ручьев пришел независимо от А. Солженицына ("архипелаг Гулаг"), но содержание этой метафоры у Ручьева противоположное.
Свидетельствуют два художника. Один – "художник по хлебным карточкам"– оказался очень недоволен неволей, отобравшей у него "доброе имя". Другой, не потянувший за собой в Гулаг никого, оказавшийся среди гребенниковых, прекрасно видит суть этих людей.
Какому свидетельству верить – дело совести читателя.
Вот только поторопился Ручьев насчет последних подлецов. Они уйдут окончательно, когда мы будем смелыми обличителями репрессий сталинского периода и разного другого руководящего идиотизма не задним числом, когда нам ничто не угрожает, не по разрешению власть имущих, а в тот момент, когда откажемся под пыткой подписывать доносы.
Были же такие люди. Были они. И сейчас есть.
А доносчики трансформировались в самых ярых перестройщиков, в самых демократичных демократов, но готовых, придя к власти, на другой день загнуть салазки народу так, что никакому диктатору не снилось. И мы это скоро испытаем на себе.
Вспоминаю в связи с этим страстные речи народного депутата СССР демократки Г. Старовойтовой, почтившей своим присутствием перезахоронения на Золотой горе. Сколько тогда было сказано ею демократических слов! Но пусть вас они не обманут. Это ведь та самая Г. Старовойтова, которая через два месяца на втором съезде народных депутатов СССР голосовала вместе с другими 196 "демократами" при обсуждении поправок к Конституции СССР против дополнения статьи 96 положением о недопустимости прямого или косвенного ограничения избирательных прав граждан СССР. Демократка голосовала за ограничение избирательных прав!
27. ЗОЛОТАЯ ЖИЛА ЗОЛОТОЙ ГОРЫ
Вот мы и вернулись на Золотую гору. И тут самое время сказать, кому же нужна была эта золотая жила страшных "фактов" на Золотой горе?
Я думаю, тем, кто процесс возвращения страны к социализму, к подлинному счастью простых, наших потрясающе доверчивых людей хотел бы обратить в развал государства, в распродажу его оптом и в розницу. Тем, кто мечтает иметь у себя два куска, отобрав последний у нерасторопного соседа. Им, а также доморощенным, невежественным политикам – им всем нужны выдумки о Золотой горе, чтобы манипулировать общественным сознанием для достижения тех целей уничтожения государства, за которые Сталин на второй день поставил бы их к стенке. И любой другой на его месте поставил. И вчера и сегодня обязан поставить. Ибо нет более страшного преступления перед своим народом, чем желать и способствовать гибели собственного государства.
На учредительной конференции Межрегиональной ассоциации демократических организаций (МАДО), состоявшейся в Челябинске в октябре 1989 г., читаю в распространявшейся здесь газете межрегиональной депутатской группы "Позиция" информацию "Народный депутат СССР А.Д. Сахаров на Урале"("Позиция" № 1):
"В Челябинске А.Д. Сахаров присутствовал при церемонии перезахоронения останков жертв терора (так в оригинале – Л. Л.) времен сталинской диктатуры. Массовое захоронение, вскрытое под Челябинском, превосходит по масштабам известное аналогичное захоронение в Куропатах (Белоруссия). Тела расстрелянных сбрасывались в выработанные шахты и засыпались слоями горячего шлака, привозившегося вагонами с металлургических заводов..."
Ну, прямо кровь стынет!
И не стыдно людям. Какими такими вагонами и какой такой горячий шлак с металлургических заводов можно было привезти на Золотую гору, если до ближайшей железной дороги отсюда десяток верст, а первый металлургический завод в Челябинске начал работать через восемь лет после описываемых "расстрелов".
Какая-то мистификация века...
И так везде: возьмешься за конкретное дело о репрессиях, присмотришься к конкретным фактам – и руками разводишь. Нет ничего. Одни выдумки и взбесившаяся злоба.
Вот наш знаменитый поэт Е. Евтушенко опубликовал в "Литературной газете" статью "С женщин начинается народ". В ней говорилось, что певица Давыдова-Мчедлидзе попробовала заступиться перед Сталиным за отца шофера прикрепленной к ней машине. После этого она никогда больше шофера не видела.
Хорошо, что эта достойная женщина оказалась жива и смогла прочитать антисталинские "разоблачения" Евтушенко. Она, кстати, никогда не имевшая личного шофера, написала в "Литгазету" негодующее письмо. И пришлось активисту "Мемориала" Е. Евтушенко извиняться: "Эпизод, где певица заступилась за раскулаченных родителей шофера Василия Петровича, я почерпнул из книги Гендлина "За кремлевской стеной", изданной за рубежом и написанной, по уверению автора, со слов певицы".
Об этой истории поведала "Комсомолка" 18 мая 1990 г. в статье под характерным заголовком "Довольно. Дайте занавес". Сын певицы, написавший эту статью, рассказал, как безуспешно пытался он найти автора книжонки и не смог. "За бугром,– пишет он,– была издана развесистая клюква".
Ну, а если бы уважаемая певица не читала "Литгазету", или если бы она не нашла в себе мужества сделать заявление о доморощенной развесистой клюкве, очень непопулярное и даже рискованное в наше время заявление, – миллионы людей получили бы еще один "факт" сталинского мракобесия.
Сколько таких "фактов" будоражат страну, кладутся в основу разных теорий, выводов, обобщений и даже решений государственных органов, как в случае с челябинским мемориалом на Золотой горе!
Надо сказать, что использование мертвецов для достижения сиюминутных политических дивидендов дело не новое. И Золотая гора вовсе не какое-то уникальное явление среди подобных мистификаций.
Чехословакия. Конец 1989 г. После подброшенной "утки", что на Вацлавской площади во время разгона демократического митинга убиты два студента, начались события, приведшие к падению правительства коммунистов. Новое правительство создало комиссию, которая по расследованию инцидента доложила в январе 1990 г. о том, что в действительности никаких убитых не было. Но "бархатная" революция уже произошла.
Румыния. Конец 1989 г. 60 тысяч трупов инкриминировали диктатору Чаушеску без суда и следствия казнившие его "демократы". В наших газетах потом промелькнуло сообщение – какая-то загадка с этими трупами: никак найти не могут. А вот что пишет по поводу этой загадки далекая от любви к Советам польская газета "Дзенник людовы" (цитирую по свердловской газете "Зеркало", № 8, апрель 1990 г.): "Загадка эта имеет тем большее значение, что количество жертв в 60000 человек цитировалось в средствах массовой информации всего мира и, без малейшего сомнения, ускорило падение "кондукатора". До сего дня нет официальных данных об общем количестве жертв. Ясно, однако, что их гораздо меньше, чем 60000. Полуофициальные данные колеблются в границах 1000 – 1500. Это придает другое измерение страшному обвинению во время поспешного суда над четой Чаушеску. Говоря по правде, возникает упорное ощущение, что в декабрьских событиях проявилась "тактика" сознательного нагнетания ужаса в сообщениях новостей. Резня в Тимишоаре –самая большая загадка революции. Никто не в состоянии сегодня подтвердить существование огромного числа гробов, которое фигурировало в заголовках газет: 3000–4000 жертв, из которых часть – жертвы секуритате (румынской КГБ – Л.Л.). В действительности останков – тех, которые были сфотографированы журналистами – было около 30, и точная причина смерти даже не была установлена с абсолютной достоверностью".
А вот уж совсем, как на Золотой горе. В Болгарии, неподалеку от высокогорного курорта Банско, были "обнаружены останки примерно сорока человек, считавшихся без вести пропавшими сразу после освобождения страны 9 сентября 1944 г. Кто совершил преступление? По каким мотивам? Еще не начато следствие, а уже нашлись политиканы, бросающие грязь на Болгарскую коммунистическую партию" ("Правда",17.04.1990 г.).
И везде знакомый почерк: везде полуофициальные данные, везде истерика средств массовой информации и как следствие – захват или попытка захвата власти несоциалистическими силами.
Так и хочется напомнить предостережение Ю.Фучика: "Люди, будьте бдительны!" Чешский патриот это сказал в связи с захватом власти фашистами. А те были мастера провокаций. Достаточно напомнить, что поводом для второй мировой войны послужила все та же игра с мертвяками: инсценировали нападение на радиостанцию в пограничном городке Гляйвице, подбросили при этом трупы уголовников, переодетых в форму польской армии, а на весь мир раструбили – это дело рук зарвавшихся поляков.
28. ПОЧЕМУ У ЧЕЛОВЕКА ГЛАЗА НЕ НА ЗАТЫЛКЕ?
И вот мое расследование подошло к концу. Поставленная задача – показать сложность непростого предвоенного времени, предостеречь от дилетантского, упрощенного подхода к тем годам, тем более от спекуляций вокруг трагических лет – насытила статью, очевидно, фактами по-своему одностороннего звучания. У читателя может сложиться неверное представление, что я защищаю репрессии периода правления Сталина. Но это не так.
Еще раз хочу внятно сказать: я не хочу повторения тех трагических лет и в антисталинской дилетантской истерике вижу доказательства возможности такого повторения. Вижу, как антисталинской отмычкой пытаются взломать хрупкую оболочку здравомыслия.
Если бы хоть все это служило делу улучшения положения в стране! Так нет же, живем все хуже. И главные трудности еще впереди, когда все сталинское проедим и промотаем.
Еще более двух тысяч лет назад было принято мудрое правило: "Те, кто обращается к древности для уничижения нынешнего времени, будут преданы смертной казни вместе со своими родственниками" (Д. Неру. "Взгляд на всемирную историю", М., 1981 г., т. 1, с. 115).
Соглашаясь с этим эдиктом первого императора китайской династии Цинь Ши-Хуанди, Д. Неру добавляет: "Если прошлое вдохновляет нас на великие дела – пусть вдохновляет. Но мне кажется нездоровым для любого человека или нации постоянно обращаться назад, к прошлому. Кто-то удачно сказал: "Если бы человек был предназначен для того, чтобы ходить вспять, или все время смотреть назад, то глаза у него были бы на затылке".
Ну, если и не на затылке, то у наших "демократов" сейчас глаза начинают переползать на одну сторону, как у камбалы.
Недавно призыв – остановить затянувшуюся войну с мертвецами – я услышал от человека, от которого меньше всего ожидал, ибо человек этот явился "крестным отцом" современной волны антисталинщины. В дни ХХVIII Съезда КПСС бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев сказал, отвечая на вопросы молодых коммунистов о необходимости призвать к ответственности бывших членов Политбюро: "Я был на вашей позиции до того, как стал председателем комиссии по реабилитации. И эта работа принесла мне нравственный надлом, у меня появилось чувство глубочайшего сострадания ко всем, кто и руководил и жил до нас. Несчастные люди... Может быть, товарищи демократы, хватит нам хвататься за мертвых, подвести под все черту и идти вперед?"
Как жаль, что прозрение приходит так поздно, когда уже столько дров наломали. Не слишком ли большую цену платит общество за запоздалое самообразование некоторых лидеров перестройки?
29. ОСТАНОВИТЬ ДИЛЕТАНТЩИНУ
Факты, факты, факты...
Нужен наконец-то процесс над Сталиным. Нужно, в конце концов, вынести на суд общественности все факты, всю информацию. Хватит спекулировать на полуправде, на полугласности.
Требования процесса над Сталиным звучат в стране все громче. Причем со всех сторон – справа и слева. Одни думают, что процесс поможет вместе со Сталиным свалить и Ленина, и Октябрь, перечеркнуть историю, повернуть ее назад. Другие рассчитывают выгородить Сталина, затушевать его ошибки. Но в любом случае, точка в этой истории должна быть поставлена.
"Пожилая учительница до сих пор любит Сталина. Но ведь преступления Сталина пока что юридически не доказаны,– пишет рупор "демократов" "Московские новости" 7.05.1989 г.– Ими занимается публицистика, которая дошла сегодня до какого-то предела, за которым неизбежно начнутся повторения. Нужен суд!"
Вот так. Юридически вина Сталина не доказана, а мемориалы уже пошагали по стране.
Такого отношения к истории, действительно, нет ни в одной стране мира.
Думаю, если соорудить мемориал жертвам репрессий в нашей области, то лучше всего его поставить напротив управления КГБ – как напоминание о профессиональном долге и чести, как укор совести. И вообще, такое расположение мемориалов репрессированным и в других городах было бы, наверное, самым разумным. Не стоит их ставить на могилы, где лежат безымянные, время рано или поздно снесет такие мемориалы.
Отдельного большого разговора заслуживает практика реабилитации. Если коротко, сейчас она, по-моему, отдана на откуп тем же самым органам, которые занимались или были причастны к репрессиям. Думаю, что реабилитировать нужно тоже через суд, гласно, чтобы не оскорблять общественность, возвращая "доброе имя" тому, кто этого вовсе не заслуживает.
Мемориальцы просто обязаны теперь или доказать, что на Золотой горе лежат репрессированные, или принести извинения за дезинформацию общественности. Последнее, правда, весьма сомнительно. Ведь уже сейчас мемориальцам известно, что инвалидов, детей на горе не расстреливали, что и количество жертв, мягко говоря, они присочинили. И как сказал А.П. Сурков, мемориальцам было сделано предложение выступить в прессе с соответствующими коррективами первоначальных легенд. Но они молчат.
Если мое расследование побудит их ускорить доказательства или принести извинения, я буду считать, что свою задачу выполнил.
Но пока они молчат, впредь до получения неопровержимых доказательств о характере захоронения на горе необходимо, думается, отменить решение горисполкома о создании здесь мемориальной зоны и убрать дезинформирующую надпись на камне.
И последнее. О раскопках. Раскопками на горе, по-моему, должны заниматься следственные органы и называться они должны не раскопками, а эксгумацией трупов со всем соответствующим оформлением правовой стороны этого процесса. Самое время остановить дилетантщину. И не только на Золотой горе...
1990 г., весна.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Это послесловие написано через полгода после того, как была поставлена последняя точка в моем журналистском расследовании. Не- однократные попытки предложить его для опубликования в местных средствах массовой информации оказались безрезультатными. Мне удалось только однажды "пискнуть" по областному радио: мол, не все ясно с Золотой горой. В ответ прозвучало несколько передач, авторы которых, не знакомые о моими аргументами, "опровергали" их.
Но многие радиослушатели поддержали меня, звонили и писали после радиопередачи, сообщали известные им факты.
Одна женщина свидетельствовала, что на Золотую гору увозили умерших в госпиталях в годы войны. Другой радиослушатель обратил мое внимание на две кампании по борьбе о бандитизмом в стране и в Челябинске – в 1938 и в 1948 годах. Участником последней кампании он сам был. В те годы с преступниками, вооруженными бандитами в Челябинске было покончено в считанные дни. По ночам можно было услышать перестрелку между милиционерами и преступниками. Хоронили бандитов на Золотой горе, считает радиослушатель.
Третий очевидец, бывший заключенный, знакомый с лагерями в Потанино и Першино, свидетельствует: каждый день объявляли в лагерях на поверке о расстрелянных за попытку побега. До тысячи человек расстреляно за годы войны в лагере в Першино. Еще больше умерло там от болезней, вызванных тяжелой работой и полуголодным существованием. В Потанино умерших и расстрелянных хоронили в огромном котловане, так что при желании можно найти в Потанино еще одну "Золотую гору". Перед захоронением мертвецов, рассказал радиослушатель, охранники прокалывали штыками трупы, чтобы убедиться в смерти. Так могли пострадать и черепа, найденные на Золотой горе.
Так что же нужно сделать, чтобы исчезли сомнения по поводу жертв репрессий на Золотой горе? По меньшей мере следующее:
Во-первых, установить фамилию хотя бы одного из захороненных на Золотой горе.
Во-вторых, найти его "дело".
В-третьих, доказать, что он не совершил тех преступлений, которые записаны в "деле". Причем оценивать его поступки нужно не по законам сегодняшнего времени, а по законам 30-х годов.
В-четвертых, при этом надо обращаться к сути дела: то есть вызывать свидетелей, поднимать документы и т.п. Другими словами, фактически заново – и гласно – провести новый судебный процесс, а не реабилитировать автоматически на том основании, что приговор вынесен "тройкой" или другим несудебным органом.
В-пятых, после того, как мы докажем, что конкретный труп, найденный на Золотой горе, является останками жертвы репрессий, нам предстоит еще доказать, что этот труп – не исключение, а типичный для Золотой горы случай. Для чего придется выяснить большинство фамилий захороненных и проделать всю описанную выше работу с каждым их "делом".
Но и это не все. Нужно, в-шестых, доказать причастность Сталина к расправам над этими жертвами, которые вполне могут оказаться просто жертвами сведения личных счетов.
Сможем ли мы подобную работу проделать? Пока еще не подступились даже к началу процесса доказательств, к первому пункту – к установлению личности хотя бы одного захороненного. Правда, следствие пошло другим путем. А.В. Демин, например, рассуждает так. В Челябинской области было расстреляно около 11 тысяч репрессированных, это факт? Факт. Есть соответствующие "дела" в управлении КГБ. Факт и показания бывших шоферов управления НКВД о расстрелах в спецпомещении. Два водителя непосредственно участвовали в перевозке тел на Золотую гору. Разве этих фактов мало?
Мало. Нужно еще – доказать. В рассуждениях следователя, смею утверждать, при всей кажущейся "железности" нарушены многие правила доказательства.
Прежде всего правило, требующее, чтобы тезис оставался неизменным на протяжении всего рассуждения. У А.В. Демина везде так называемая "подмена тезиса". Ведь пока никто не может стопроцентно утверждать, что репрессированные люди, на которых в управлении КГБ есть дела, а также люди, расстрел которых видели шоферы, а также люди, тела которых вывозились на Золотую гору, – одни и те же люди.
Или другое правило – непротиворечивость аргументов. В нашей же истории налицо целый клубок противоречий. Если захоронены расстрелянные, то почему большинство останков – без следов насильственной смерти? Если похоронены умершие в тюрьмах, то это противоречит показаниям начальника тюрьмы. Если расстрелянные, то почему они похоронены в одежде в нарушение инструкции? Если расстреливались не на горе, то почему в захоронении бытовые предметы, которые изымаются при аресте?
Много противоречивого, недопроясненного в показаниях свидетелей. Живущие поблизости от Золотой горы говорят, что в те годы слышали по ночам выстрелы. Но выстрелы могли раздаваться и с расположенного поблизости учебного стрельбища, о котором те же свидетели почему-то никак не могут вспомнить.
Один свидетель показал, что невозможно было зимой проехать на гору – переметало дорогу, машины ходили только летом. А раскопанные останки в основном в зимней одежде и обуви...
Строго говоря, по-моему, мы никогда не сможем доказать, что на Золотой горе лежат жертвы репрессий.
Утверждать это голословно – можно. Верить в это искренне – можно. Но доказать нельзя.
Увы, к такому выводу не трудно было придти и не раскапывая могилу, не беспокоя усопших. Кому эта, заранее обреченная на неуспех работа была выгодна, я уже писал.
Самое лучшее – и правильное! – что сегодня можно сделать, это изменить текст на камне Золотой горы.
Написать просто:
"Неизвестные жертвы".
1990, декабрь.
Часть вторая
ДУЭЛЬ
Весной 1991 года мне удалось в качестве собственного корреспондента газеты "Советская Россия" подготовить специальный выпуск газеты под названием "Урал неизвестный", посвященный закрытому городу атомщиков Озерску, под Челябинском. Это собственно был первый большой и откровенный рассказ о людях и истории создания отечественного плутония для первой советской атомной бомбы, о катастрофе 1957 года – выбросе радиоактивных отходов.
В то время уже вовсю бушевали в стране разрушительные тенденции, царило оплевывание всего отечественного и обожествление так называемых "цивилизованных стран". Причем нигде не уточнялось, в каких именно странах то или иное дело делается лучше, чем в СССР. "Цивилизованные" – и все. То была одна из множества уловок разрушителей страны. Потому что при конкретном рассмотрении оказывалось, что нет "цивилизованной страны" без той или иной аналогичной нашим проблемы. Что экологические катастрофы, например, при создании атомного оружия происходили не только в СССР – американцы загадили мощную реку Колумбию, сравнимую с нашим Доном, но не посыпали голову пеплом, как в СССР. Оказалось, что государственную тайну, цензуру, придумали и осуществляли не только в СССР. И так далее. В "Урале неизвестном" напоминалось обо всем этом. Поэтому спецвыпуск стал одним из редких в то время изданий, где была предпринята, на мой взгляд, удачная и системная попытка отстоять остатки у читателей здравого смысла, который каждый день методично вымывали ниагары фекальных потоков, льющихся по волнам радио и телевидения, со страниц газет.
Органично в спецвыпуск вошла и публикация о Золотой горе. Конечно, из-за небольшого размера спецвыпуска мне удалось опубликовать только пятую часть журналистского расследования. В первой главке публикации – "Аргументы сомневающегося" – были изложены основные "проколы" антисталинской версии мемориальцев. Некоторые выводы прозвучали при этом из-за краткости без достаточных доказательств. Тем не менее основные вопросы были поставлены. Во второй части – "Война с историей" – антисталинская атака рассматривалась как часть развернутой в стране войны с собственной историей.
Тираж спецвыпуска – 10000 экз. почти весь разошелся в Озерске, но около полутора тысяч экземпляров было продано в Челябинске. Естественно, ударила эта публикация самодовольных мемориальцев мешком по голове.
"Казалось, страсти вокруг Золотой горы улеглись, – пишет в своем отклике эксперт мемориальцев В. Новиков. – И вдруг... Точка отсчета 1991 г. Лето. До появления журналистского расследования Л. Леонова на страницах специального выпуска "Советской России", "Урал неизвестный", с тайной Золотой горы все было более-менее ясно. Вернее сказать, никакой тайны вроде бы и не было. Но после "аргументов сомневающегося" начинаешь сам сомневаться..."
Мемориальцы предприняли попытку быстренько "разобраться" с "сомневающимся".
"Порнография духа" – статья под таким названием сотрудников музея-лаборатории "Мемориал" С. Потапова и Г. Маламуда была опубликована в "Вечернем Челябинске" 8 октября 1991 года как ответ на мое краткое сообщение по Золотой горе. Естественно, ни о какой полемике на эту тему в то время не могло быть и речи – только что прошел август девяносто первого, апофеоз перестроечного идиотизма, породивший затем контрреволюционный шабаш "демократов". "Где ты был в августе 91-го?.." Опять в ход пошли доносы. Запретили компартию. Дружно хоронили коммунизм – всеобщее ликование. "Сон разума рождает чудовищ..." Ни на какую публикацию даже в пользу простого здравого смысла не приходилось рассчитывать.
Однако, по заведенной привычке, во время чтения "порнографической" статьи я записывал свои соображения, возражения, доводы. Делать статью из этих набросков в 1991 году не имело смысла. Сегодня вступать в спор с моими критиками путем подготовки критической статьи тем более нет никакого смысла – их бредни разрушила сама жизнь. Совсем скоро она разгребет последние "демократические" завалы, и все станет на свои места. Сталин в глазах народа снова станет тем, кем он и был ("супергением", по словам прозревшего антисталиниста и диссидента А. Зиновьева), а маламуды так и останутся маламудами. Тем не менее, я думаю, не лишней в сборнике будет эта публикация – она, по-моему, хорошо проясняет позиции сторон.
Текст "порнографической" статьи набран более мелким шрифтом, мои замечания даны в скобках более крупным шрифтом. Они относятся к словам и фразам, выделенным в тексте "Порнографии..."
1999, март.
МАЛАМУДИЕ ДУХА
Конечно, грубоватое название. Но всего лишь адекватное, симметричное и соответствует невыдержанности тона (кстати, перекликается и с названием) "Порнографии..." Хотя Маламуд, спрятавшийся за спину не понимающего своей жалкой роли оруженосца Потапова, изо всех сил пытается выдержать достойный тон. Я тоже буду изо всех сил стараться. Но уж не взыщите. Иногда и хлестну.
Тем не менее, Лев Александрович, в таком тоне продолжать нельзя. Не уподобляйся. Еще подумают, что ты сердишься. То есть не прав.
"Порнография духа" хороша тем, что избавляет от необходимости отвечать Арендарю, Карпенко и Новикову. Их статьи-отклики опубликованы в "Голосе" 9–12 августа 1991 г., в "Народной думе" 21–27 августа 1991 г. Действительно, кроме визга ("эмоционально-этические доводы" называют этот визг порнографы), никаких фактов они не содержат, поскольку эти люди, как указывается в "Порнографии", и не располагали всем объемом информации по Золотой горе. Не располагали, но храбро берутся опровергать и пригвождать. Эти ребята мне положительно нравятся!
Отмечу только, как мои критики, сами того не понимая, топят друг друга.
В.Борисов (который через корреспондента ЦТ С. Сергеева запустил дезинформацию о 300 тысячах захороненных на Золотой горе) взял и в интервью Карпенко свалил ответственность на С. Миронову.
Ребята арендари "эмоционально-этически" тужились-тужились, а порнографы взяли и перечеркнули их своей "порнографией" – не было, мол, у арендарей нужной информации по Золотой горе.
А эксперт В. Новиков вообще одним махом уничтожил все изыскания мемориальцев на корню, в том числе и порнографские. Как следует из статьи В. Новикова, исследование, в частности, простреленных черепов из раскопа, проводилось "по просьбе лаборатории исторических изысканий, существовавшей в 1989 году под крылом ДО "Наука"". То есть без соблюдения соответствующих требований статей 180, 184 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, о чем я, кстати говоря, указывал в предположительном ключе прокурору области Г. Голубеву – (13). Результаты данного исследования и других подобных "по просьбе" какого угодно дяденьки – без постановления следователя, без понятых и выполнения предусмотренных требований УПК РСФСР не имеют никакого юридического значения. Потому-то Новиков, человек в своем деле опытный, и не называет проделанную работу "экспертизой", а называет всего лишь "исследованием". Сходите с вашим исследованием в то самое место – в качестве доказательства ни один суд вашу работу не признает. Вам тут же скажут, что это мемориальцы прострелили и раскроили лопатами черепа, а потом подсунули на ваше "исследование".
Словом, даже то немногое, что добыли ребята в доказательство своих ребячьих утверждений, по большому счету не должно приниматься во внимание, так как не имеет никакого юридического значения.
Пусть порнографы скажут спасибо Новикову. После статьи Новикова в споре о Золотой горе можно ставить точку.
Впрочем, скоро станет ясно, лучше бы промолчали и порнографы...
Итак.
В КОНЦЕ лета в специальном выпуске "Урал неизвестный" газеты "Советская Россия" появилась большая статья Л. Леонова о Золотой горе. Она не осталась незамеченной, и ответные публикации в местных газетах ("Голос" от 9–16 августа и "Народная дума" 21–27 августа) дали ей достойную оценку.
Можно было бы считать, что этого достаточно, но люди, давшие отповедь Л. Леонову, опираясь на эмоционально-этические доводы, не располагали всем объемом информации, чтобы полностью опровергнуть "аргументы сомневающегося".
(Спасибо. Этой фразой я избавлен от бессмысленных споров с арендарями).
Мы, сотрудники музея-лаборатории "Мемориал", в течение двух лет проводившие археологические изыскания и документальные исследования, связанные с захоронениями на Золотой горе, не ставим себе задачей переубедить "сомневающегося" журналиста Леонова. С ним, как говорится, все ясно, он не сомневается, он убежден.
(Пока видно, что убежден-то Маламуд. Ему все ясно про Леонова. Так же, как ему было и остается "все ясно" о репрессированных на Золотой горе.)
Но не в Леонове дело, а в тех сотнях, может быть, тысячах людей, которые приходили к нам за два года на Золотую гору, знают о нашей работе, разговаривали с нами, были потрясены тем, что увидели (мы подчеркиваем – увидели), и теперь, наверное, в недоумении и возмущении пожимают плечами: как так можно? Они не поймут нас, если мы промолчим. Итак, обратимся к сомнениям Леонова и аргументам его расследования.
Льва Александровича почему-то больше удивил не сам факт обнаружения останков огромного числа погибших людей, а сообщение о том, что их тела пытались скрыть под слоем шлака.
(Если люди не могут даже понять простого текста автора, то зачем они берутся опровергать текст? И есть ли смысл спорить с этими опровергателями? Придется ведь постоянно поправлять: я так не писал, я этого не утверждал. Скучно, господа...
Действительно, ну где вы прочитали, как меня удивило, что тела пытались скрыть под слоем шлака?
В полном тексте статьи по этому поводу я цитирую выдержку из газеты "Позиция": " Тела расстрелянных... засыпались слоями горячего шлака, привозившегося вагонами с металлургических заводов".
Горячего шлака! Во, какая страшилка! Вот, изверги, что делали – горячий шлак из металлургической печи на людей выливали.
Какие же чувства должны были вспыхнуть у читателя подобной информации, какую бурю стремились пробудить мемориальцы?! Не трудно представить. А ведь горячий шлак и прочее – гнусная выдумка.
И в кратком тексте статьи ясно изложена суть моего сомнения – ну, вы же читайте! – по поводу сообщения газетчиков о шлаке, привозимом вагонами с металлургических заводов. При отсутствии таковых заводов в упоминаемое время (1937 – 1938 гг.) и железной дороги на Золотую гору, не проложенной тут до сих пор.)
Усомнившись в достоверности, он счел возможным оспорить наличие... шлака. "...Что за шлак... возили на гору, если первый металлургический завод в Челябинске начал работать через восемь лет после описываемых событий", – пишет Л. Леонов. Вот и готова загадка. Небольшая, но для начала сгодится.
(А загадка-то не небольшая. Очень даже большая загадка.
Тут я должен сказать спасибо моим оппонентам. Раньше я упоминал о шлаке и вагонах, чтобы показать несуразицу высказываний о Золотой горе. А теперь, в связи со шлаком, дали мне еще один аргумент в пользу моей версии о дате захоронения – 1943 – 1944 годы.
Давайте-ка проанализируем эту шлаковую загадку.
Помнится, Ржавитин говорил о сильно металлизированном шлаке, который мешал применять оборудование поиска типа миноискателя – металл в шлаке создавал помеху. Отсюда и легенда родилась о металлургическом заводе.
Но предположим, что утверждение мемориальцев верно в той части, что шлак привозили с металлургического завода. Тогда дата захоронения будет определяться датой пуска ЧМЗ, значит – не ранее апреля 1943 года (пущена первая электропечь) либо мая 1944 года (пущена первая доменная).
Анализ шлака мог бы дать ответ на многие вопросы: котельный это шлак или доменный, или электропечной, или литейный. По характеру металлических вкраплений, проценту металлизации можно судить о предприятии, откуда он привезен. На ЧТЗ или заводе им. Колющенко это будет один металл, одной фракции, на ЧМЗ – другой металл, другой фракции, на цинковом – свой, на патронном заводе – свой. Такой анализ сделан не был, поэтому наверняка дальше в статье мемориальцев пойдут тараканьи бега – в какую щелку спрятаться.)
Действительно, металлургический завод, построенный во время войны, здесь в самом деле ни при чем.
(Слава богу! Одна небылица ими ясно и внятно признана. Хотя теперь уже этого мало. Нет, господа, теперь этого мало. Вы теперь должны доказать, что шлак привезен не с ЧМЗ, построенного в годы войны, то есть гораздо позже сообщаемой вами даты захоронения.)
Факт нарочно притянут, чтобы создать "проблему",
(Проблема достоверности утверждений раскопщиков была создана ложной, как теперь ими признается, информацией о металлургических заводах, а не мной. Я только обратил внимание на противоречие в информации – и мыльный пузырь сразу лопнул.
В следующий раз, когда захотите нервы людям пощекотать – ведь одно дело простой "домашний" котельный шлак, другое – горячий, с огнедышащих "металлургических заводов", так вот, когда вновь задумаете людям кровь леденить, вспомните, как себя в угол загнали этой сплетней о горячем шлаке.)
в противном случае нужно предположить, что он не знал, не установил в ходе своего расследования, что до строительства ЧМЗ в городе были и другие заводы. Шлак скорее всего из их литейных цехов, не говоря уже о многочисленных котельных.
(А вот и тараканьи бега начались. Сначала пишут – "металлургические заводы", а потом – "скорее всего литейные цеха или котельни".
И потом, очень мне нравится это "скорее всего". Представим себе, судья объявляет приговор: "Скорее всего, обвиняемый является убийцей. Суд приговаривает его, скорее всего, расстрелять". Так все-таки, убийца или нет? Так все-таки, расстрелять или нет?
Раскопщиков привлекли внимание два факта: необычный, сильно металлизированный шлак (из котельни таким не бывает). Это первый факт. А второй – шлак привозился сразу в большом количестве (слой засыпки был от 20 до 60 см (4).
Но они даже не приблизились к анализу этих интересных и важных фактов. Как дикари молятся на пролетающий самолет и создают мифы о летающих богах, потому что суть явления им не понятна, так и раскопщики создали миф о вагонах горячего шлака, потому что суть фактов о шлаке им не понятна и ими не выявлена.
У них в руках, может быть, был ключ к разгадке – они стали им в носу ковырять. А ведь претендуют на решение более серьезных проблем.)
В ходе работ на Золотой горе в одежде расстрелянных были обнаружены различные документы, в том числе и тюремные справки на изъятые при аресте суммы денег. Именно они по какой-то причине вызвали у Льва Александровича особое раздражение. Не скрывая его,
(Очевидно, при этом я топал ногами и рвал рубаху? Почему же "особое раздражение"? Не надо выдавать свое особое раздражение за мое.)
он заявляет: "Если их (справки) даже и прочитают, и эти фамилии окажутся из списка репрессированных, надо будет еще доказать, что справки принадлежали тому человеку, у которого найдены".
Лихо, не правда ли? Видимо, это надо понимать так, что бывший владелец справки должен был иметь еще справку о том, что ранее найденная справка принадлежит ему?
(Это надо понимать так, как написано: докажите, что справка принадлежит человеку, у которого она найдена. Или при вас никогда не бывало чужих бумаг? Ну, например, тех самых справок из тюрем, которые вы куда-то повезли с Золотой горы и, не приведи господи, померли в дороге. И что мы тогда у вас в карманах обнаружим в морге?)
Над кем здесь глумиться? Над участниками раскопок? Вряд ли. Кстати говоря, рассуждая подобным образом, Л. Леонов обнаруживает, что он, во-первых, вообще не знает, сколько же таких справок существует,
(Знаю, и в полном тексте указываю – две справки из Курганской тюрьмы, не прочитанные до сих пор. В сезон 1990 г. дополнительно найдена квитанция Челябинской тюрьмы. Все.)
и не догадывается, очевидно, что если речь идет не о единичной, разовой находке, то вероятность возможной случайности и необязательности ее свидетельства резко снижается.
(Да ведь никакого ее свидетельства нет! Ни резкого, ни размытого, ни вероятного, ни невероятного. О чем вы лопочете? Что вы делите шкуру неубитого медведя – справки ведь не прочитаны, они немые. Что касается "вероятности возможной случайности" и прочей чепухи, то должен снова указать на закон: в уголовном процессе никакая вероятность, даже самая развероятностная, не рассматривается в качестве доказательства. Так что, господа, извольте свои утверждения доказывать, как положено, а не "скорее всего" или "вероятнее всего".)
Во-вторых, от его внимания совершенно ускользнуло, что ценность этих справок как документов не только в возможности установить фамилию расстрелянного, но и, что очень важно, в дате. Справкипозволяют строго датировать захоронение.
(Таким образом, порнографы утверждают, что на справках стоят даты. Тогда почему бы не поместить копию справки с датой в газете и тем самым закончить спор. Или предъявить заключение эксперта о дате, прочитанной на справках. Не сделано этого – и по простой причине. Нет этих дат, господа хорошие. И вы прекрасно об этом осведомлены, но продолжаете морочить людям головы. Как сказал мне следователь А.В. Демин – нет заключения о дате захоронения, иначе вопрос был бы исчерпан (7). Это подтвердил и зам. прокурора области С.Н. Любченко (6).)
Вообще создается впечатление, что Лев Александрович готов опротестовать любую попытку использовать материалы раскопок для восстановления имен репрессированных. Кроме документов, "говорящей" находкой была печать Воскресенского МТС.
("Воскресенского" – так в статье. Вообще-то, если быть точным, обнаружена была печать рабочкома Воскресенской машинотракторной станции Кировского сельсовета Мишкинского района Челябинской (с 1943 года – Курганской) области.)
Она позволила предположительно установить первое имя – А.П. Спирин, человек, который по должности мог владеть этой печатью.
(По должности как раз и не мог владеть. Как сообщено в письме председателя Кировского сельсовета В.В. Никулина со слов Романова Н.И., работавшего в МТС со дня образования, на восстановление сгоревшей в 1935 году МТС из Челябинского земельного отдела был направлен главным инженером, "возможно, уполномоченным" (!) Спирин. "Доступ к профсоюзным документам т. Спирин имел, так как руководил всей работой МТС. Профсоюзных лидеров свидетели назвать никого не могли".
Такое вот свидетельство(11).
Интересно, что в справке из архива колхоза имени Кирова о руководящем составе Воскресенской МТС фамилии Спирина не упоминается. Учитывая также указание на то, что, возможно, он был уполномоченным, а не главным инженером, сомнительным становится воз- можность Спирина прихватить во время ареста печать рабочкома МТС. По должности главного инженера, тем более уполномоченного Спирин как раз не мог владеть профсоюзной печатью, не будучи одновременно профсоюзным лидером, а это не доказано.
Как же печать могла оказаться на Золотой горе, если не в кармане репрессированного прибыла туда? Зацикленные на репрессиях мемориальцы не представляют себе другого пути. Тем не менее он есть, и очень простой. В феврале 1943 года из состава Челябинской области была выделена Курганская область. Как известно, при переименовании или образовании новых административных единиц меняются все печати. Профсоюзная печать Воскресенской МТС Челябинской области должна была быть заменена печатью Воскресенской МТС Курганской области. При этом старая печать должна быть сдана в соответствующие органы. Она и была сдана. И оказалась в Челябинске. Однако почему-то не была уничтожена и каким-то образом была вывезена на Золотую гору. Если принять такое предположение – пока его не опровергнут, – то мы получим еще одно доказательство в пользу даты захоронения – 1943 – 1944 гг.)
С пылом обличителя Л. Леонов пишет, что А.П. Спирин, "как выяснилось, не был расстрелян и не мог попасть в захоронение на Золотой горе". Лев Александрович лаконичен: выяснилось – и все!
Увы, единственное, что выяснилось (и не в ходе леоновского "журналистского расследования"), – это отсутствие на сегодняшний день в архивах уголовного дела на А.П. Спирина, арестованного в 1937 году по доносу в качестве участника контрреволюционной организации правых и упоминаемого в показаниях расстрелянного позднее С. П. Любарского. По сообщению жителя села Кирово Курганской области Н.И. Романова, уже много позже, в 1953 году, приезжал следователь и расспрашивал о деятельности Спирина. Следовательно, и в 1953 году дело еще существовало
(Удивительную беспомощность в анализе простых фактов демонстрируют мемориальцы!
Вот следователь приезжал за сведениями о Спирине. О чем это говорит? О том, что шел пересмотр дела Спирина на предмет его реабилитации. Обращаю внимание на утверждение А.П. Суркова: вначале реабилитация происходила по заявлениям осужденных. Далее он говорит, как с годами пошла на убыль реабилитационная волна по заявлениям (5). Значит, с полной уверенностью можно сказать, что Спирин в 1953 году был жив, ибо мертвые просьб о реабилитации не пишут. Как же он тогда мог оказаться погребенным на Золотой горе в 1938 году, как утверждают мемориальцы? Автоматический пересмотр всех дел осужденных по политическим статьям, в том числе и умерших, и без заявлений пострадавших или их родственников начался гораздо позже 1953 года, когда на вооружение был взят принцип "правового" государства об огульной незаконности решений внесудебных органов).
и было, видимо, уничтожено не раньше этого времени.
(Какой "глубокий" вывод! Было бы интересно, если бы следователь приезжал с расспросами по уже уничтоженному делу.
А теперь спросите себя, ребята: зачем посылать следователя в Курганскую область, а после его возвращения уничтожать дело? Почему бы дело не уничтожить сразу, никого никуда не посылая? Или "уничтожители дела" хотели получить факты – это через 15-то лет! – подтверждающие виновность Спирина в приписываемом ему преступлении? Таких фактов и без того должно было быть достаточное количество в деле, что и явилось основанием для осуждения. Значит, хотели получить факты невиновности Спирина? Предположим, следователь такие факты привез. Зачем же дело уничтожать, не лучше ли сделать карьеру на реабилитациях – время-то дуло в эти паруса?
Если в органах боялись разоблачения, никакого бы расследования и близко не допустили. Или мемориальцы в данном случае станут утверждать, что органы не были всесильны и были вынуждены провести дополнительное расследование? Тогда как они смогли, не боясь последствий, уничтожить целое компрометирующее их дело, не будучи всесильны?
А еще спросите себя, ребята, с чего вы взяли, что следователь в 1953 году приезжал в Курганскую область именно по делу Спирина 1937 года? А не по его преступлениям (подвигам) на фронтах Отечественной войны? С чего вы взяли, что следователь приезжал вообще по делу Спирина? Он мог расспрашивать о Спирине в целях проверки показаний и фактов из совершенно других дел. А Спирин, может быть, вообще не был осужден, и вообще не было никакого "дела Спирина", потому это "дело" нигде и не могли разыскать.)
Так что, скорее всего, Спирин был расстрелян, и его останки былиперезахоронены нами в 1989 году, несмотря на то, что журналист Леонов берется утверждать обратное.
(Замечательная логика! Да ведь из сообщаемых вами же, господа мемориальцы, фактов следует, что, скорее всего, Спирин как раз и не был расстрелян!
О человеке нет сведений, что он вообще за что-либо был осужден (нет его "дела"), но находятся маламуды, которые утверждают, что человек был не просто осужден – расстрелян, и что его кости захоронены не где-нибудь, а на Золотой горе. Более того, находятся простофили, для которых подобного маламудского бреда достаточно, чтобы принять решение об установке мемориала.
Кстати, о мемориале. Господа, если вы не видите разницы между утверждениями "скорее всего, расстрелян" и "расстрелян", почему бы вам не написать на камне Золотой горы: "Здесь похоронены, скорее всего, жертвы, скорее всего, сталинских, скорее всего, репрессий"? Уверяю, тогда Лев Александрович не стал бы тратить столько времени на такие большие статьи. Он бы написал просто фельетон.
Но с вашей подачи написали на камне – "жертвы сталинских репрессий". Извольте отвечать за свои слова.)
Отсутствие установленных имен Л. Леонов рассматривает как главный козырь своей аргументации, это позволяет ему как бы игнорировать сам факт массовых преступлений 30-х годов.
(Снова тараканьи бега. Отсутствие доказательств по Золотой горе пытаются компенсировать ссылкой на факт массовых преступлений 30-х годов вообще, на факт, который будто бы также общеизвестен и не нуждается в доказательствах, как то, что Волга впадает в Каспийское море.
Ну, подумаешь, нет конкретных имен. Сам факт-то массовых преступлений 30-годов имел место. Чего тут Леонов дергается? Какие ему еще доказательства нужны?
Простите, подземные вы мои, "факт" массовых репрессий 30-х годов складывается из таких "фактов", как Золотая гора. Причем Золотая гора – наиболее весомый "факт", не случайно сюда пожаловали подельники по разрушению страны Старовойтова и Сахаров. И вот этот самый весомый "факт" при серьезном анализе превращается в прах, в пустышку, в фантазию разгоряченного воображения. Это, мягко говоря. А твердо говоря, превращается в клевету, в таран, которым взламывается общественное сознание с конечной целью разрушить общественный строй и страну в целом.
Еще раз напомню исходные установки: я рассматриваю только то, что могу проверить сам. Поэтому рассматриваю только факты Золотой горы, а не вселенские пустопорожние "факты" репрессий 30-х годов. Но и по Золотой горе я рассматриваю только те факты, которые признаны, сообщены самим "Мемориалом" и, следовательно, не могут им отрицаться. А когда вся эта гора пуль, гильз, черепов, печатей, справок из тюрем, свидетельских показаний и прочее оказывается пустозвонством – и отдельно и в совокупности, – нормальный человек должен сделать вывод: брехня.
Брехня как факт Золотой горы и есть единственный настоящий факт.)
Схема рассуждений проста: нет имен, нет дел – значит, ничего не было.
(Скучно, господа. Не надо приписывать Льву Александровичу своей безмозглой "схемы". Я писал и еще раз пишу черным по белому для особо туп... (не острых! не острых, Лев Александрович!): нет имен, нет дел – значит, не доказано, что на Золотой горе похоронены жертвы репрессий. Я не обсуждал и не собираюсь обсуждать вопроса – были репрессии или их не было, и какую роль при этом играет отсутствие имен и/или "дел".)
Ничего не было, так о каком памятнике, каким репрессированным вы говорите?
(Вот так. Сначала мне приписывают отрицание репрессий ("ничего не было"), а потом прибавляют совершенно точные мои мысли ("о каком памятнике репрессированным вы говорите") – и готово! – Леонов выставлен дурачком.
Конечно, глупо выглядит Лев Александрович, который требует убрать памятник жертвам репрессий с Золотой горы, потому что считает – никаких репрессий не было. Но эта глупость порождена вами, господа. Ибо еще раз объясняю – теперь для особо умных (ибо так передергивать могут только особо умные), – я писал и повторяю: нельзя ставить памятник жертвам репрессий, если не доказано, что здесь похоронены жертвы репрессий, а не уголовники или другие преступники или неизвестные. Неужели, господа, так трудно понять это утверждение? Неужели найдется ненормальный, который попытается это утверждение опровергать?)
Прежде чем воздвигать памятник жертвам репрессий, настаивает он и поучает, нужно "установить большинство фамилий и дел погребенных". Хорошо бы, конечно.
(Да не "хорошо бы", а обязательно! По крайней мере, обязательно для тех государственных мужей или дев, которые принимают решения о мемориалах).
А что, если, как об этом говорит пример А.П. Спирина, большинство дел не будет найдено, что,если их (этих дел) уже нет вообще? Отказаться от памятника, сделать вид, что раз нет дел, не было и людей?
(О чем говорит пример Спирина, мы уже выяснили – ни о чем. А если "дел" нет вообще, тогда о чем мы спорим?
Господа, вас мамка не роняла с девятого этажа? Вы ведь уже договорились черт знает до чего! Почему бы тогда не поставить на Золотой горе памятник марсианам – ведь нет же документов, что это марсиане, и нет документов, что марсиане к нам прилетали. Вот ведь до чего можно докатиться, если "дел" нет вообще.)
Лукавит Леонов, рассуждая, что можно считать, будто в шахтах Золотой горы "лежали умершие от ран в госпиталях в годы войны. Или расстрелянные при попытке к бегству из многочисленных лагерей военного времени. Или убитые во время решительной борьбы с вооруженным бандитизмом в Челябинске".
Обратимся к фактам:
Документально установлено, что летом 1937 года в районе шахты, на которой производились раскопки, работали старатели, работали частным образом совершенно свободно; это значит: никаких заграждений, оцеплений, захоронений, расстрелов летом 1937 года здесь еще не было.
(Хотя Ржавитин утверждает, что до войны шахты находились в ограждении (10).
Если там не было захоронений, тогда где похоронены репрессированные и расстрелянные с 1921 по 1937 год из состава 11,5 тыс., указанных А.П. Сурковым? Вы ведь, господа, с этим аргументом Суркова носитесь, в вашей версии он очень важен.
Что же получается? Расстрелянные с 1921 по 1937 год были? Были. Их где-то должны были хоронить? Должны. Вы утверждаете, что репрессированных хоронили на Золотой горе? Утверждаете. И в то же время утверждаете, что до 1937 года захоронений на Золотой горе не было. Вы, господа, когда свои "факты" приводите, не перегреваетесь?)
Самые поздние из тюремных справок, найденных в карманах расстрелянных самого верхнего, четвертого, стало быть, слоя тел, датированы зимними месяцами 1938 года.
(Факт наличия дат в справках отрицают следователь А.В. Демин (7) и зам. прокурора области С.Н. Любченко (6).)
То есть к этому времени огромное пространство по высоте почти в три пятиэтажных дома было забито телами. Всего за несколько месяцев (!) осени 1937 – зимы 1938 года! Как это только дотошный журналист-" расследователь" в своих изысканиях прошел мимо этих, не рядовых вовсе, фактов? Где в это время было взять для такого черного дела столько пленных фашистов, насильников, неизвестных и безродных бродяг?
(Что ж, давайте посчитаем.
Во-первых, не надо передергивать. Действительно, в "это время" (1937-38 гг.) негде было взять столько пленных фашистов, неизвестных и безродных. (За "бродяг" пусть извиняется Маламуд, я бродягами этих несчастных "неизвестных и безродных" не называл). Но дотошный журналист-расследователь не говорил про "это время", он говорил о другом периоде – 1943 – 1944 гг., когда по свидетельству работников вокзала, трупы несчастных неизвестных и безродных, умерших от голода и холода военного лихолетья, собирали ва-го-на-ми. Далее. Или Маламуд будет отрицать наличие тысяч пленных фашистов в Челябинске в это время? Или будет отрицать, что они умирали в это время? А он может указать хоть одно место в Челябинске, где похоронены умершие пленные фашисты, чтобы опровергнуть утверждение дотошного журналиста, что Золотая гора могла быть идеальным местом для захоронения пленных врагов? В том числе с учетом такой надругательской формы захоронения. Именно и непременно с учетом такой надругательской формы, не свойственной русскому (да и никакому другому) народу, пока его не разозлят.
Во-вторых, С.Миронова в своих информациях ("Челябинский рабочий", 12.09.89 г., а потом через год – "Челябинский рабочий", 16.05.90 г., то есть устойчиво) утверждала дату захоронения – зима 1938–1939 гг. У порнографов речь идет о зиме 1937–1938 гг. Ну, подумаешь, скажет иной читатель, годом раньше, годом позже, не все ли равно? Но ведь порнографы утверждают, что справки с датой 1938 год находились у трупов самого верхнего слоя. Тогда где же обнаружены мироновские трупы 1939 года? Лежали выше самого верхнего слоя, то есть на поверхности?
Кто из двух деятелей подземелья путает, Миронова или Маламуд, выяснять не собираюсь. Но из этого противоречия однозначно вытекает, что доказательств о дате захоронения у "Мемориала" нет.)
Зачем надо было выдумывать неисчислимые орды бандитов, нахлынувшие на наш город, среди которых, судя по материалам захоронения, до 25 процентов женщин (были и дети)?
(В неисчислимых ордах бандитов могло быть женщин и более 25 процентов. Хотя и 25 процентов – это ваше горячечное воображение, господа фантазеры. Тут ведь как посчитать. Вот выбрали наугад несколько десятков скелетов для экспертизы. Миронова, например, считала количество простреленных черепов в отобранной группе и относила эту цифру к общему количеству скелетов раскопа. А вот Новиков в своей статье в "Народной думе" количество простреленных черепов относит не к общему количеству в раскопе, а к общему количеству в отобранной группе. Так, у Мироновой получается 20 черепов на 350 трупов, то есть около 6 процентов. А у Новикова получается 20 черепов на 34 трупа, то есть около 60 процентов. Все это – дилетантская статистика, мягко говоря. А твердо говоря, бессмыслен всякий спор с людьми, которые имеют на руках протокол, фиксирующий отсутствие в раскопе детских скелетов (7), но продолжают утверждать о детских трупах, нагло обманывая общественность.)
Зачем было Л. Леонову глумливо стаскивать сюда защитников Родины из госпиталей Великой Отечественной, издевательски полагая, что они лежали и умирали на операционных столах в полушубках, зимних шапках и валенках? Такой вот казус, когда отрицаешь очевидное и называешь это расследованием.
(Глумливо, издевательски к защитникам Родины и безродным "бродягам", относится маламудская компания, а не Л. Леонов. Это они в своем бреду глумливо положили на операционный стол защитников Родины в валенках. Л. Леонов этого не делал. В полушубках, зимних шапках и валенках могли оказаться только уголовники, убитые при попытке к бегству или умершие неизвестные и безродные. Полушубки, зимние шапки и валенки, господа мемориальцы, как раз усиливают версию журналиста.
Такой вот казус, когда отрицаешь очевидное, господа мемориальцы. Хотя какой же тут казус? Это метода такая мемориальская – вранье.)
Еще один эпизод леоновского расследования. "Выяснил я в ходе своего журналистского расследования: костыли в раскоп попали случайно с потревоженной свалки". Как и когда мог выяснить это человек, даже не видевший того, о чем пишет? Он, судя по всему, даже не подозревает, что речь-то идет не о единичной находке.
Мы, работая по несколько дней над каждым предметом, расчищая кисточками сантиметр за сантиметром, профессионально фиксируя и анализируя положение и взаиморасположение вещей, учитывая множество понятных специалисту моментов, можем ответственно заявить, принадлежит тот или иной предмет захоронению или нет. Лев Александрович делает это заочно.
(Лев Александрович делает это со слов того, кто дотошно фиксировал все находки вместе с вами – А. Ржавитина (10).)
Что тут скажешь. Можно, конечно, голословно утверждать, что костыли попали в раскоп со свалки, но тогда должно считать, что деревянный протез, имевшийся вместо ноги у человека, рядом с которым обнаружены костыли,
(Обычно протез делают, чтобы обходиться без костыля, а костыли употребляют, если нет протеза. Поэтому их соседство очень странно).
тоже попал в шахту со свалки, а все человеческие останки Золотой горы не более чем месторождение костей. Не менее убийствен в исполнении Леонова и разоблачительный пафос в отношении обнаруженного при раскопке скелета небольшого размера с лучевой костью длиной до 15 см (имеется фотография с масштабной линейкой). К сожалению, этот скелет не прошел судебно-медицинской экспертизы, и авторы раскопок могут ссылаться только на свои впечатления. Но что дало право Л. Леонову, не видевшему не только данного скелета, но и вообще раскоп на Золотой горе, утверждать, что речь идет о взрослом человеке с "пораженной болезнью конечностью"?
(Л. Леонов ничего не утверждает, а только анализирует озвученные факты и указывает на противоречия. Противоречивые факты, как известно, не могут рассматриваться в качестве фактов. Тогда они всего лишь мнения и субъективные наблюдения.
Теперь мемориальцы сами признают, что детские кости – всего лишь их "впечатления". Почему же они раньше народу не сказали о своей всего лишь "впечатлительности" по поводу детского трупа, хотя их усиленно просили даже следователи дезавуировать вранье о детских трупах (7)? Знали, что нет детского трупа, но утверждали – вы, господа, утверждали публично, перед всем честным народом – о расстреле детей на Золотой горе. Это даже враньем нельзя назвать, учитывая то святое, на чем пытались сыграть. На языке уголовного кодекса такая дезинформация называется клеветой. В народе – "подлянка". А на тюремном жаргоне, который должен быть известен нашим зековским заступникам, это называется "чистый свист" – преднамеренное вранье. За "чистый свист" обычно по физиономии получают.
Теперь порнографы признали: Спирин расстрелян "скорее всего". Металлургических заводов не было, а шлак – из котельни "скорее всего". Детский труп – это "впечатления". Что же от ваших "фактов" остается, господа?)
Это, надо полагать, понадобилось Льву Александровичу, чтобы обвинить участников раскопок в спекуляции на человеческих чувствах соотечественников.
(Именно так, именно в спекуляции и обвиняю. Точнее не скажешь. )
Между тем документально, на основании экспертизы, проведенной сотрудниками кафедры судебно-медицинской экспертизы Челябинского медицинского института, установлено, что в захоронении есть детские останки со следами насильственной смерти. По поводу манипуляций Леонова результатами судебно-медицинской экспертизы (в полном объеме он с данными этого ряда вообще не знаком) определенно высказался эксперт В. Новиков ("Народная дума", 21 августа 1991 г.).
(Хотелось бы, чтоб все было так, как тут написано, чтобы эксперт высказался определенно: провели экспертизу того-то и того-то, результаты получены такие-то и такие-то. Но, увы, ничего этого нет в статье Новикова, кроме известного уже факта экспертизы черепов (никто не скажет, что Лев Александрович об этой экспертизе умолчал).
Мемориальцы намекают, мол, в своей статье Новиков подтвердил факт расстрела детей. Да ведь нет там этого, блудливые вы мои. Вы ведь рассчитываете на то, что люди опять вам на слово поверят, поленятся прочитать статью Новикова. А если не поленятся?)
В добавление к этому хочется привести свидетельство курганского писателя М. Л. Шангина, содержавшегося в Челябинском централе с августа 1937 по декабрь 1938 года. В камеру № 8, где он содержался, был водворен заключенный-уголовник, который рассказывал, как в составе бригады "бытовиков" сбрасывал трупы в шахты на Золотой горе при помощи вил. "Особо вредных", по его словам, сбрасывали живьем. Это происходило следующим образом: приговоренного ставили на край шахты, заключенный-"бытовик" замахивался вилами, целясь ему в живот. При этом жертва делала непроизвольное движение назад и падала в шахту.
(Этот эпизод статьи настолько интересен в части показа технологии зарождения, вспухания и взрыва до космических масштабов мемориальской галиматьи о Золотой горе, что я позволю себе остановиться на нем подробнее.
Уместно, во-первых, заметить, что М.Л. Шангин никакой не писатель. В 1989 году он опубликовал в третьем номере журнала "Сибирские огни" документальные заметки о своем пребывании в лагерях и тюрьмах – "Дороги". Как сообщается в автобиографической справке, с 1953 года "работал мастером и прорабом на железнодорожном строительстве. Последние 15 лет на пенсии".
Почему важно указать на то, что он не писатель, хотя Маламуд усиленно приподнимает Шангина до этой уважаемой в народе профессии, пытаясь как бы увеличить тем самым авторитет свидетельства Шангина. Тут Маламуд верно чувствует: слову писателя народ доверяет больше. Однако Шангин не писатель. И еще – даже опытные, зоркие писатели часто ошибаются в своих наблюдениях об очень специфической жизни тюрьмы и ссылки.
Известный авторитет в этом вопросе, действительно писатель, сам прошедший тюрьмы и лагеря Варлам Шаламов свидетельствует об А.П. Чехове: "Воровская молодежь тренируется постоянно – и в изготовлении карт, и в уменье поставить "транспорт" с кушем. Между прочим, это карточное выражение, обозначающее увеличение ставки (с "кушем"), Чехов в своем "Острове Сахалине" записал как "транспорт скушан" (!) и выдал это за термин карточной игры среди уголовников. Так по всем изданиям "Острова Сахалина", включая и академическое, кочует эта ошибка. Писатель недослышал весьма обыкновенную формулу карточной игры". (В. Шаламов, "Вишера", ч.1, ЮУКИ, 1990 г., стр. 72).
Как дослыхивал Шангин, мы еще увидим, а пока приведем пример более распространенного в среде романтиков с большой дороги "свиста", на который даже Шаламов купился. В своем антиромане "Вишера" он рассказывает об одном заключенном – А.А.Тамарине. Со слов Тамарина Шаламов распустил по миру лихую историю о том, каков молодец был Тамарин. Оказывается, тот вовсе не Тамарин, а татарский князь Шан-Гирей из свиты Николая Второго. Во времена Корниловского мятежа был начальником штаба пресловутой "Дикой дивизии", потом перешел на службу в Красную армию, командовал корпусом и принимал участие в операциях против басмачей и Энвера-паши. Энвер был разбит, но бежал за границу. Тамарин был обвинен в помощи бегству Энвера-паши. Потом на Колыме старик Шан-Гирей заложил основы сельского хозяйства, за что в 1935 году был награжден орденом Ленина.
В примечаниях издателя на стр.62 книги сухо сообщается, что по архивным сведениям, Тамарин не был ни Шан-Гиреем, ни татарским князем, ни генералом в свите Николая Второго, ни начальником штаба "Дикой дивизии", не был пособником бегства Энвера-паши и не получал ордена Ленина.
Не было ничего! Чистый "свист". А на основании этого "свиста", с бросающимися в глаза признаками дешевой оперетты, такой тонкий наблюдатель и документально правдивый рассказчик как Шаламов делает разные серьезные обобщения об истории страны на ее крутых поворотах.
Теперь Шангин. Его, конечно, близко нельзя поставить с Шаламовым ни в чем. Уж не говорю о литературных способностях. О другом скажу. Шаламов неоднократно попадал в положение, требующее от него выбора – подтвердить "преступления" какого-либо человека или пойти на нравственные, а порой и физические страдания как наказание за отказ от сотрудничества с Органами. И он выбирал порядочность. Он всегда сопротивлялся. Он никогда не сдавался и не выгадывал. Непорядочность чувствовал остро, инстинктивно и презирал. Известна его, мягко говоря, неприязнь к Солженицыну, чье делячество, спекулирование своим "статусом" зека Шаламов ненавидел.
А Шангин? Вот как он сам описывает поворотный пункт своей жизни.
"Следователь положил на стол передо мной папку с "делом", прижал ее ладонью и многозначительно спросил: – Брата жалко? Я кивнул головой – да, подпишу все..." ( "Сибирские огни", N3, 1989 г., с.112).
"А ты, небось, тоже с пятьдесят восьмой? – Да, она, – говорю, – самая. – А за что? – Да написано там всякого, а я подписал, не читая" (там же, с 113).
При этом: "Меня не пытали" (там же, с. 116).
В такого рода вопросах, как безвинные репрессии, личность свидетеля имеет огромное значение. Вот перед нами свидетель, подписавший, не читая, липовое обвинение. Сколько при этом людей он на смерть послал своим признанием-доносом? А ему это даже не интересно. И он даже сегодня не ставит перед собой такого вопроса – скольких он засадил? – и своей вины не чувствует.
В дальнейшем мне не потребуется прибегать к описанию моральных качеств свидетеля Шангина, чтобы поколебать его свидетельские показания. Я обойдусь без этого. Шангин сам все за меня сделает. Однако не могу не высказать сожаления по поводу свидетелей "Мемориала". Все эти гребенниковы, шангины... Плохи ваши дела, господа мемориальцы, если у вас никого более достойного нет.
Итак, о чем свидетельствует Шангин?
"В моей повести "Дороги" в журнале "Сибирские огни" N 3 за 1989 год на стр. 115 есть такие слова: "... места в старых силосных ямах села Шершни", а на стр. 117 еще: "А в Шершни досрочно не желаете?" Четыре года назад, когда писалась книга, мною указано на Шершни, потому что еще летом 1938 года от рыжего баландера мы знали, что наших политических возят в Шершни, пробивают покойникам головы, стреляют, либо колют в живот вилами и кидают в старые силосные ямы. Делалось это со всеми, дабы не похоронить живого, притворившегося мертвым. "(Из статьи "Гора Золотая", газета "Советское Зауралье", 16.09.89 г. Выделено мной–Л.Л.)
А теперь я задаю вопрос. Если человека расстреляли и у него дырка в голове, зачем проверять его "на жизнь" путем пробития головы, стрельбы или прокола вилами? Все это оправдано, если речь идет об умерших ненасильственной смертью, без дырок в головах.
О факте "проверки на жизнь" путем прострела, прокалывания есть свидетельства из разных источников: из статьи Шангина, из статьи о Гребенникове (14), из письма бывшего заключенного (см. Послесловие к первой части книги). Отсюда важный вывод – Шангин со слов уголовника-баландера подтверждает, что на Золотую гору привозили умерших ненасильственной смертью. Он и пишет не о расстрелянных, а о покойниках. Значит, мы имеем полное право объяснить двадцать простреленных черепов Золотой горы как следствие "проверки на жизнь", а не как подтверждение расстрелов. И наша версия о захоронении там уголовников получает еще одно подтверждение. Вот так, господа маламуды, можно было получить пулю в череп на Золотой горе или в лагере перед отправкой на Золотую гору, будучи уже умершим от туберкулеза.
Но вернемся к "фактам" Маламуда-Шангина. Мне не удалось найти письменных свидетельств Шангина, на которые ссылается Маламуд – об играх уголовников с вилами, когда сбрасывали в шахты живьем. Думаю, Маламуд изложил какой-то разговор с глазу на глаз с Шангиным. Мы вскоре увидим, что такой разговор у них действительно состоялся. Но, во-первых, о сбрасывании в шахты живьем свидетельствует не Шангин, а расхваставшийся уголовник, со слов Шангина (а это две большие разницы, учитывая многократно описанную в литературе страсть уголовников к опереточному, дешевому "свисту", вспомним хотя бы историю "орденоносца" Тамарина). Во-вторых, в письменных показаниях Шангин всюду говорит о каких-то силосных ямах в Шершнях, а, по Маламуду, точно указывает на шахты. В-третьих, в показаниях Шангина речь идет о лете 1938 года, а, по Маламуду, самый верхний слой захоронений датируется зимой 1937–1938 года, то есть летом 1938 года шахты были заполнены под завязку и сбрасывать живьем было некуда.
Что же происходило на самом деле на Золотой горе? Какова первооснова искаженного, как в испорченном телефоне, свидетельства Шангина? Можно ли эту реальную первооснову вычислить, как по поэмам Гомера вычислили Трою?
Можно. Думаю, имело место захоронение умерших ненасильственной смертью осужденных из тюрем (а не расстрелянных по политическим статьям). Их увозили для захоронения в какие-то ямы в район каких-то Шершней (нельзя забывать, что в окрестностях Челябинска были и есть еще одни Шершни – возле железнодорожной станции с таким названием). Трупы перед захоронением "проверяли на жизнь" – вот почему найдены скошенные и простреленные черепа.
Все остальное – обычная шан-гиреевщина: плод воображения и той хорошо известной человеческой слабости, которую описывает русская поговорка "ради красного словца не пожалеешь и отца". В литературе эта пустая брехня, без всякого повода и смысла, тем более цели и выгоды, называется еще "ноздревщина" – по имени бессмертного героя "Мертвых душ".
Мне трудно судить, кто больше страдал "ноздревщиной" – рыжий баландер или Шангин. С точностью передачи Шангиным того, что лично он слышит и видит, дело ведь обстоит совсем плохо. Судите сами.
Шангин побывал на Золотой горе во время перезахоронения трупов в сентябре 1989 г. То есть сам все видел и слышал. И вот что он по этому поводу свидетельствует публично в газете "Советское Зауралье" на всю Курганскую область в уже цитируемой статье:
"Все 360 скелетов по найденным документам (справкам НКВД) – это останки людей, доставленных из Курганской тюрьмы, то есть проживавших в 1937–1938 годах на территории Курганской области. Даже печать резиновую нашли "Мишкинская МТС. Профсоюзный комитет"".
Вот это свидетель! Справка из тюрьмы превратилась у Шангина в справку НКВД. Все трупы стали курганскими. Воскресенская МТС стала Мишкинской... Да, слышал человек звон...
А представляете, как прочитает эту чепуху какой-нибудь курганский Маламуд, да как понесет его, да как понаставят мемориалов по всей Курганской области!
Кстати, наш челябинский Маламуд обязан был лучше других видеть трансформацию сведений по мере того, как они проходили через голову Шангина. И прежде чем выставлять такого свидетеля, как Шангин, тысячу раз подумать. Ведь как чистосердечно свидетельствует Шангин в своей зауральской статье: "Это рассказал мне руководитель раскопа Григорий Яковлевич Маламуд".
Все всегда четко у Шангина – со ссылкой на источник информации. В повести этим источником был рыжеволосый баландер, в статье – руководитель раскопа.
Как же так вы, пардон, лажанулись, Григорий Яковлевич? Зачем беднягу Шангина в свое гиблое дело впутали? Али надеялись, что ваши "факты" про Шангина проглотят без проверки?
Не исключаю, что по той же самой ноздревской схеме произошла трансформация услышанного от Шангина и в голове Маламуда. Шангин рассказал о вилах, используемых для "проверки на жизнь", а у Маламуда все трансформировалось в жуткую историю издевательства над живыми людьми.)
Таким образом, оказаться в шахте на Золотой горе можно было и без пулевого отверстия в черепе.
(Представляете! Более трехсот трупов без пулевых ранений – это все сброшенные живьем. А я, наивный, думал, что порнографы чему-нибудь научились после разоблачения их вранья о горячем шлаке с металлургических заводов. Нет же, так их и тянет на апокалипсис, подобный Освенциму.)
Так что в качестве загадки соотношение простреленных и целых черепов, данные материалами раскопок, существует только в голове Л. Леонова.
Заметим, кстати, что мы никогда не утверждали, что все, чьи останки найдены нами в шахте, расстреляны.
(И за это запоздалое признание спасибо. Но вот ведь незадача. А кто публично, в газете "Челябинской рабочий" 12.09.89 г. тиражом 300 тысяч экземпляров сотрясал небеса риторическим вопросом:
" Что чувствовал он, глядя на 15 серых саркофагов с останками 360 расстрелянных зимой 38-39-го годов, а потом сброшенных в шахту старого прииска?".
А сотрясала С. Миронова. Или она не из "Мемориала", не "мы"?
А откуда вот эти утверждения:
"Здесь проводились захоронения после массовых расстрелов... По целому ряду свидетельств, обнаруженных в ходе исследований, выстраивается убедительная система фактов, доказывающая, что расстрелы производились непосредственно на Золотой горе" (4).
Эти утверждения – из итогового информационного отчета лаборатории исторических исследований за 1989 год. Если авторы этого отчета опять же не "мы", и Маламуд хочет только за свои слова отвечать, тогда напомним такой текст:
" Жертвы, убитые, расстрелянные, замученные, сбрасывались в шахты в верхней одежде, и это – особенность захоронения на Золотой горе. Эта особенность наталкивает на странные вопросы. В карманах репрессированных очень много вещей, которые в тюрьме иметь не полагалось: карандаши, перочинные ножи, бритвы, различные документы и даже... печать. И ладно бы еще запрятаны были, а то ведь нет. Были ли эти люди вообще в тюрьме?"
Что читатель должен вынести из этого сообщения? Во-первых, что захоронены на Золотой горе жертвы насильственной смерти ("убитые, расстрелянные, замученные"). Во-вторых, что они сюда доставлялись прямо из дома, с работы и т.д. (предварительное пребывание их в тюрьме ставится под очень убедительное сомнение). В-третьих, если жертвы Золотой горы не были в тюрьме, значит, их убивали, расстреливали, замучивали где? Правильно, на Золотой горе.
Или авторы данного текста как-то по-другому прокомментируют свое сообщение, опубликованное в областной газете "Комсомолец" 10.08.90 г.?
А кто же авторы сообщения? Г. Маламуд и С. Потапов – теперь уж точно "мы". И свое утверждение о насильственных смертях они делают не после первых дней раскопок, когда ошибки вероятны, а через год, после завершения второго этапа раскопок, то есть обдуманно и осознанно врут.
А когда их ловят за руку, начинаются тараканьи бега – "мы не утверждали, что одни расстрелянные".
"Выстрелы, как правило, производились сзади, в область затылка, в упор. Раненных добивали с края ямы, об этом свидетельствуют, по крайней мере, два случая: один прошлогодний и один по данным этого сезона – сходное отверстие у жертв... находится в теменной части головы, такой характер ранения невозможен, когда человек стоит на ногах... Наиболее интенсивно расстрелы в нашем городе проходили в 1937 – 1938 гг. В это время шахты Золотой горы заполнялись особенно быстро... Шахта № 6, на которой производились раскопки, в начале века имела глубину 57 метров. Она была заполнена телами за короткий промежуток времени: осень 1937 – зима 1938 гг."
Этот отрывок из той же публикации тех же авторов. Какими же телами была заполнена шахта раскопок за короткий промежуток времени? Разве тут идет речь о замученных на этапах, не вынесших холода и голода насильственных переселений? Нет, о расстрелянных и только о расстрелянных. Так что, господа "мы", не будем наводить тень на плетень. Все ваши оговорки об умерших от голода-холода на этапах и от дурного обращения в тюрьмах только выдают то, что вы знали о сложном, неоднозначном характере захоронения на Золотой горе. Знали, что данные раскопок противоречат вашим утверждениям о расстрелах и убийствах (одежда, вещи, ножи, бритвы, документы и т.д.). Знали все это, но очень хотели создать и создали в общественном мнении убеждение о захоронениях именно насильственно уничтоженных людей. Да еще с раскроенными черепами, да еще залитыми горячим шлаком с металлургических заводов. Поэтому я и обвиняю вас не в ошибочности, и даже не во лжи, а в клевете.)
Наверняка, и мы говорили об этом, здесь покоятся кости замученных на этапах и в тюрьмах, не вынесших издевательств и голода.
(Это уже лучше, но поздно. Убеждение о расстрелянных в общественном мнении сформировалось, его простой оговоркой уже не изменишь.)
И если показания бывшего начальника тюрьмы говорят об обратном, то это убедительно только для Леоновых. Нормально рассуждающие люди поймут, что такие начальники – свидетели очень заинтересованные, и не будет никакой начальник тюрьмы сейчас рассказывать, что невинно осужденные в его заведении мерли как мухи.
(Глупость какая-то. Разве начальник тюрьмы отрицает факт, что в тюрьме люди умирали "как мухи" (оставим этих "мух" на совести Маламуда)? Разве начальник тюрьмы пытается скрыть этот факт? Нет, он просто свидетельствует – умерших в тюрьмах хоронили на кладбищах, а не на Золотой горе. Причем тут заинтересованность тюремщика в сокрытии факта смертей, который он не скрывает? Как может сегодня повредить ему правдивая дежурная информация о месте захоронения, если он не скрывает более криминального факта – смерть в тюрьмах? И как можно подвергать сомнению его показания о месте захоронения, на том основании, что ему невыгодно признавать факты смертей в тюрьмах, если он их и не скрывает?
И зачем я с этими глупцами связался? Тут действительно надо фельетон писать.)
А вот еще примечательное место на страницах "Урала неизвестного":
"Расстрелянных полагалось по инструкции хоронить голыми", "одежда, обувь, бытовые предметы... свидетельствующие против версии о репрессированных", "пули и гильзы можно в расчет не принимать". Это как все понимать? Это что, логика в понимании и исполнении Леонова? Расстрелянные должны быть по инструкции голыми, если не голые – значит, не расстреляны, пули, гильзы, а также простреленные черепа не в счет? Нет смысла это комментировать, одни лишь вопросы.
(Пули, гильзы, как уже было подробно проанализировано, действительно, не в счет. Что касается простреленных черепов, я уже писал – это могла быть "проверка на жизнь". Если же говорить не о застреленных по разным причинам (попытка к бегству уголовников, борьба с бандитизмом и т.д.), а говорить о расстрелах по приговору (именно они нас сейчас интересуют), то на такие расстрелы люди приводились голыми. Я тут опираюсь на свидетельство А.П. Суркова, но такого рода свидетельств – документальных и художественных – существует много, они всем доступны.)
Где и какую это инструкцию видел сам-то Леонов? У нас есть другие сведения. Свидетель П.С. Шевелев (фамилия изменена прокуратурой), возивший в 1937-1938 годах трупы на Золотую гору, будучи водителем грузовой автомашины Челябинского управления НКВД, показал, что до конца 1937 г. лица, расстрелянные за "контрреволюционные преступления, попадали в захоронения в одежде..."
(Значит, начальнику тюрьмы веры нет. А водитель, конечно, возил трупы с бирками на ноге, на которых было написано: "Расстрелян за контрреволюционное преступление". Иначе откуда он знал, что везет контрреволюционеров на Золотую гору? Может, он еще и следователем был по делам этих контрреволюционеров?
Единственное, что может утверждать водитель достоверно, что он оттуда-то возил трупы туда-то, трупы были в одежде. Все остальные его утверждения не могут быть признаны достоверными, поскольку по роду своей работы он не мог владеть соответствующей информацией, если, конечно, не был в те годы тайным агентом челябинского "Мемориала".)
И еще цитата, из показаний того же свидетеля, с которыми, судя по статье, знаком Л. Леонов:
(К сожалению, не знаком. И советую не знакомить меня с показаниями таинственного свидетеля. Я ведь не Маламуд, и меня на шан-гиреевщине не проведешь. Как бы вам, господа, не потерять тогда единственное "доказательство".)
"Тела расстрелянных за совершение общеуголовных преступлений на Золотой горе не хоронили".
(Ну, откуда об этом мог знать водитель машины? Если он возил трупы в две точки: репрессированных – на Золотую гору, общеуголовников – в другое место, может, он нам тогда просто покажет, где хоронили общеуголовников. И вопрос будет снят. Тут-то что скрывать? Но ведь захоронения уголовников до сих пор не установлены.
Хотелось бы также знать, как водитель различал трупы – уголовников и контрреволюционеров? Ему что, вместе с "делами" тела выдавали?)
Вот так. И, стало быть, знал сомневающийся журналист, чего стоят его сомнения.
(Вопрос не в том, чего стоят сомнения журналиста. А в том, чего стоят "факты" "Мемориала". Достоверные или не достоверные, точные или не точные, установленные или не установленные – все это можно и должно говорить о фактах, а не о сомнениях. Если факты точны, достоверны, установлены, то и сомнений не возникает.
Чего стоят мои сомнения, спрашиваете вы? Они стоят ваших фактов: одни ваши факты опровергают другие ваши же факты. И сомневающийся журналист тут ни при чем.)
Знал, зачем же тогда бумагу изводил? Зачем?
Далее разыгравшийся автор "сомнений" упражняется в логических построениях: "Пока никто не может стопроцентно утверждать, что репрессированные люди, на которых в управлении КГБ есть дела, а также люди, расстрел которых видели шоферы, а также люди, тела которых вывозились на Золотую гору – одни и те же люди". По Льву Александровичу следует, видимо, что расстрельные дела в КГБ есть на одних, расстреливали других, а хоронили третьих? Так, что ли? Или что еще хотел сказать здесь наш аналитик?
(Да, Лев Александрович, проще надо писать, проще. Люди не понимают. Надо щадить. Надо было привести какую-нибудь аналогию. Например, такую.
Предположим, через пятьдесят лет найдут кусок газеты "Вечерний Челябинск" за 1991 год со статьей "Порнография духа", но не сохранится подпись авторов. И вот некая группа, озабоченная реабилитацией творчества душевнобольных (психофилы), потребует признать это сочинение записками сумасшедшего и выдвинет на соискание Нобелевской премии под в общем-то благим намерением "долой притеснение инакомыслия".
"С чего вы взяли, что эта статья – записки сумасшедшего?" – спросит сомневающийся журналист.
И дальше разворачивается такой спор.
– А в Челябинском психдиспансере содержались душевнобольные? – начнут психофилы загибать пальцы. – Содержались – на них заведены карточки. А вот показания водителя, который возил некие бумаги из сумасшедшего дома в редакцию газеты "Вечерний Челябинск". Известно также, что наиболее массово записки сумасшедших публиковались в нашей стране в 1989 –1991 годах, а газета "Вечерний Челябинск" была наиболее удобна для таких публикаций по таким-то и таким-то причинам. Так что "Порнография духа", опубликованная в "Вечернем Челябинске" в 1991 году, – именно, именно записки сумасшедшего. И скорее всего – Маламуда. Потому что Маламуд по своему душевному состоянию мог написать про сталинские репрессии. Ему мы и требуем присудить Нобелевскую премию.
– Но позвольте, – скажет сомневающийся журналист. – Надо ведь доказать, что записки людей из сумасшедшего дома (записки душевнобольных, а не медперсонала!), а также бумаги, которые перевозил шофер, а также статья в газете – это один и тот же текст. То, что мы имеем дело с одним и тем же текстом в психдиспансере, у шофера и в газете ведь не доказано.
– Ха-ха-ха! – рассмеются психофилы. – Вы что же, хотите сказать, что в психушке карточки были заведены на одних людей, записки писали другие, а в "Вечерке" печатались третьи – вообще не из психушки?
– А разве это невозможно? – скажет журналист, уже сильно обеспокоенный состоянием мыслительных способностей психофилов. – И потом. Почему вы решили, что речь идет о Спирине, то есть я хотел сказать – о Маламуде. Ведь на Маламуда даже карточки в сумасшедшем доме не обнаружено.
– Ну и что? А ее уничтожили, заметая следы. Зато у нас есть свидетельское показание, что Маламуда забирали в психушку и следы его после этого теряются – раз, и что через несколько лет приходил врач в дом, где он раньше жил, и расспрашивал о Маламуде – два. К тому же, в записках одного сумасшедшего упоминается, что Маламуд тоже сумасшедший.
– А вы не думали, что Маламуда привезли в психушку, расспросили, признали нормальным и отпустили, после чего он со страху уехал в Израиль? – предположил журналист. – Врач же приходил через несколько лет и расспрашивал о Маламуде, потому что проверял, поставлена ли была ему прививка от оспы – шибко переживал за народ Израиля, а что как Маламуд всех там перезаразит.
– Да вот ведь про сталинские репрессии пишется в статье, – гнут свое психофилы. – Слова про репрессии могли принадлежать только Маламуду, поэтому, скорее всего, это его статья.
– Да про сталинские репрессии мог написать какой угодно сумасшедший и без Маламуда, – возражает журналист. – К тому же есть заявление начальника тюрьмы, то есть я хотел сказать, главврача психдиспансера, что записки сумасшедших не предлагались "Вечернему Челябинску", их публиковали всегда в другом месте, в специализированных научных журналах.
– Ха-ха-ха! Как можно верить главврачу? Не один главврач не заинтересован показать, что у него пациенты записки писали как мухи.
– Да ведь он не скрывает, что писали. Он только говорит, что записки публиковали в других изданиях. Какой ему интерес врать в деталях, когда он не отрицает главного?..
И так далее. Пожалуй, это хорошая аналогия. Если уж ее не поймут, тогда дважды два – пять.
Конечно, как всякая аналогия, эта тоже хромает. Скажут: а записки-то в "Вечернем Челябинске" написал все-таки Маламуд. Да, скажут, факты у психофилов противоречивые, сведения неточные, рассуждения безмозглые, а записки-то написал Маламуд. И предъявят другую вырезку из газеты, на которой сохранилась подпись под статьей.
А если выяснится, что , несмотря на справедливую критику противоречивых фактов, безмозглую аргументацию мемориальцев, на Золотой горе похоронены все-таки репрессированные? Что тогда, Лев Александрович?
Тогда я публично извинюсь. И даже покаюсь. И посыплю голову пеплом. И запишусь в "Мемориал". Но не ранее того дня, когда признание жертв Золотой горы репрессированными будет сделано: а) в судебном порядке, б) международным судом (ибо никто не может быть судьей в своем деле. Не могут быть судьями в своем деле и россияне), в) на основании действовавших в тридцатые годы законов и других нормативных актов. Короче говоря, по нашей аналогии, когда появится статья с подписью.
Боюсь, мне никогда не придется извиняться в связи с Золотой горой.)
Что он не знает о существовании в логике метода доказательства от обратного, а в юриспруденции вывода по совокупности косвенных доказательств?
(Важно, что в этом тексте признается – прямых доказательств у мемориальцев нет. Образно говоря, нет подписи под статьей.
И как всегда, когда поймаешь порнографов за руку, начинаются тараканьи бега. Сейчас хотят спрятаться за совокупностью косвенных доказательств. Что ж, давайте рассмотрим совокупность.
Да, конечно, иногда суды прибегают к вынесению приговора по совокупности косвенных доказательств. И всегда это лишь вероятностный приговор. Стоит появиться хотя бы одному прямому доказательству против или одному убедительному косвенному доказательству против, как вся совокупность рушится. В судебной практике известны сотни случаев, когда приговор по совокупности косвенных доказательств приводился в исполнение, а потом выяснялась полная невиновность осужденного.
Но я даже не на эту хлипкость косвенных доказательств хотел бы обратить внимание. Аргументы мемориальцев о совокупности косвенных доказательств в случае с Золотой горой вообще не применимы.
Прежде всего потому, что приговор по совокупности косвенных доказательств выносит суд, после скрупулезного изучения этих косвенных доказательств с точки зрения их достоверности, непротиворечивости, относимости к рассматриваемому делу и т.п. Такого суда и такого изучения судом косвенных доказательств по Золотой горе не было. А было другое: некие люди высказали свое мнение по поводу разных фактов Золотой горы и репрессий. И эти же люди, подменив собой суд, вынесли приговор на основании своих мнений, которые они назвали косвенными доказательствами. И они же определяли достоверность, непротиворечивость, относимость и т.п. этих "доказательств".
Да, в юриспруденции существует вывод по совокупности косвенных доказательств, но в нашем случае идет речь не о косвенных доказательствах в юридическом смысле, а всего лишь – о мнении отдельных лиц из "Мемориала". Их мнение с точки зрения норм юриспруденции имеет не больший вес, чем противоположное мнение сомневающегося журналиста. Или поддерживающее "Мемориал" мнение следователя А.В. Демина, да хотя бы даже и мнение прокурора области. Все это – мнения. И пока, как требуют нормы юриспруденции, эти мнения не исследованы в суде и не сделано судебного вывода, воздвигнутые мемориалы будут стоять на песке.)
Впрочем, "анализ" материала Золотой горы для Л. Леонова – лишь повод высказать главное, наболевшее: "Для репрессий сталинщины характерна... расправа с помощью несудебных органов. Но, с точки зрения правового государства трудно назвать эти действия незаконными". Вот ведь что! Репрессивная система, родившаяся после октября 1917 года, – правовое государство, а приговоры трудно назвать незаконными...
(И опять, Лев Александрович, упрек тебе – проще надо писать. Не понимают тебя люди. Вот с чего они взяли, что государство, родившееся после октября 1917 года, я называю правовым?
Вынужден снова повторить: я всегда здесь рассматриваю факты "Мемориала", при этом смотрю на них глазами мемориальцев. Ну не виноват я – в каком-то смысле самый последовательный мемориалец из всех мемориальцев, – что, даже рассматривая факты с позиции мемориальца, приходится констатировать ну чушь несусветную.
С точки зрения правоверного мемориальца государство после октября 1917 года является государством "телефонного права". Голубая мечта мемориальца – правовое государство, в которое мы сейчас или вляпались или стремимся изо всех сил вляпаться. Так вот я писал, что с точки зрения любимого мемориальского правового государства требуется признать, что – в теории! – так называемые репрессии не являются незаконными действиями. Так как основаны на действовавших в то время законах (и не важно, что те законы нам сейчас не нравятся и отменены). Я подчеркиваю – в теории. На практике, конечно, как всегда, и как везде, бывают отклонения от теории. Однако недавний закон о реабилитации жертв политических репрессий требует признать репрессированными и реабилитировать людей, пострадавших не в результате отступления следователей и судов от теории, а всех чохом. Потому что они были осуждены по таким-то и таким-то статьям уголовного кодекса тридцатых годов, которые мы теперь, поумневшие в конце века, считаем нарушающими права человека (кстати, сама доктрина "прав человека" появилась гораздо позже репрессий). Закон требует реабилитировать не потому, что доказано – эти люди вмененных им преступлений по указанным статьям не совершали. А реабилитировать потому, что нам вообще данные статьи не нравятся, и мы их сейчас, через пятьдесят лет отменили.
– Да что же мы делаем, господа! – восклицаю я как правоверный мемориалец. – Давайте же заглянем хотя бы в нашу любимую, нашу незабвенную Декларацию прав человека, в нашу библию. Ведь там, в статье 11 прямо говорится: "Никто не может быть осужден за преступления на основании совершения какого-либо деяния или бездействия, которые во время их свершения не составляли преступления по национальным законам или по международному праву". Почему же мы называем "сталинских опричников" и Сталина преступниками, когда их деяния не составляли преступления во время их совершения? Еще раз повторяю – в теории. За практику, противоречащую теории, многих следователей и прокуроров поставили к стенке еще во времена Сталина.
Реабилитация, говорю я как правоверный мемориалец, с точки зрения права – тот же самый уголовный процесс, только с обратным знаком. И не должен противоречить требованиям статьи 11 Декларации прав человека. А мы пытаемся освободить от ответственности человека не на основании законов времени, когда он был осужден, а на основании законов сегодняшнего времени.
Вот ведь какая штука получается. Ну не виноват я, что мемориальские установки приводят к таким выводам. Пошли за шерстью – вернулись стрижеными.)
И еще одно обстоятельство обращает на себя внимание – форма, в которую Л. Леонов облекает свои сомнения, предлагая на выбор гипотезы по поводу того, кто же лежит на Золотой горе: убийца, насильник, пленный фашист. Трудно здесь усмотреть иную цель, как побольнее ударить вдов и детей, наконец-то нашедших место, куда они могут возложить цветы в память о безвременно погибших мужьях и родителях.
(А вот еще одна разновидность тараканьих бегов. Сказать в свое оправдание нечего, так натравим-ка мы на журналиста вдов и детей репрессированных. Они ему голову-то оторвут без всяких доказательств.
Не выйдет, господа арендари и маламуды. Сама жизнь заставит людей понять, каким богам вы служите, и ради чего затеяли возню на Золотой горе.
Если вдовам и детям репрессированных будет год от года все лучше и лучше жить, а вы, мемориальцы, скажете – это мы снесли плотины, мешающие потоку новой лучшей жизни, тогда я признаю вашу правоту и замолчу навсегда. Но я убежден: война с историей, уничижение прошлого, передергивание фактов, нагнетание мракобесия, расшатывание государства ни к чему хорошему не приведут. Потому что это никогда ни к чему хорошему не приводило. В результате народ, а вместе с ним вдовы и дети репрессированных будут жить год от года не лучше, а все хуже и хуже. В конце концов, обед из помойки станет не эпизодическим фактом, как сейчас, а уделом стариков. И люди сделают правильный вывод – кто страну разрушал, а кто пытался ее сохранить.
Если моя версия верна (а мемориальцы все больше фактов поставляют в ее пользу) и верхние слои – это захоронения 1943–1944 годов, то где-то ниже может находиться и захоронение репрессированных (в 1943 г. расстрелы репрессированных, в основном, не осуществлялись, поэтому в верхних слоях захоронения их быть не могло). Но это лишь предположение, что там, внизу – репрессированные.
Точно же можно утверждать одно: перезахороненные с почестями, молебнами и траурно-обвинительными речами в 1989 году были не репрессированными, а преступниками из тюрем и лагерей военного времени. В лучшем случае – неизвестные и безродные.
Так что это вы, мемориальцы и поверившие вам партийные и государственные мужи и девы из Челябинска, еще раз надругались над горем людей, зазвав их на скорбины по уголовникам.)
Похоже, что для Л. Леонова, известного челябинцам в качестве борца с эротикой на киноэкранах области, применение общечеловеческих норм морали ограничивается половой сферой. Явление это не новое. Андрей Вознесенский назвал его порнографией духа в отличие от порнографии телесной, заметив при этом: "Такого бы постеснялась любая парижская шлюха". Что ж, лучше поэта не скажешь.
(А вот с этим утверждением спорить не собираюсь. Первый раз нечем возразить мемориальцам. Нет аргументов. Со шлюхами дел не имел и с условиями предоставления ими услуг не знаком. Тут, как говорится, опытным людям виднее.)
1991, декабрь.
Часть третья
Кроме Золотой горы
1. ГОРЕ ОТ МУДРА
Больше я пока ни слова не скажу о Золотой горе. Достаточно сказано.
Однако в десятую годовщину начала раскопок снова мы видим, как сплачивается нечисть. Трясут бородками, сверкают стекляшками очков, с рыбьей невозмутимостью жуют свою картавую кашу. Из укромных уголков телестудий и радиостанций достаются пыльные коробки с безотказной бормотухой о "кровопийце-Сталине", невинных зарезанных агнцах мандельштамах.
Опять молчаливо бредут по страницам газет, волнам эфира и телеэкранам, гремя неупокоенными костями, орды виртуальных мертвецов, клонированные из праха развороченных могил земли и памяти.
Собирается новый крестовый поход врагов России.
Как же, впереди выборы в "этой стране", а власть упустить нельзя – иначе тут же поставят к стенке.
И потом 1999 год – 120-летие со дня рождения Сталина. И надо приложить все силы, чтобы удержать наглухо запечатанными глаза и уши людей от образа сурового отца народов с его неумолимым вопросом к ним: "Сколько еще вы будете слушать врагов народа, поступать по их указке?"
Закончилось десятилетие российского Сопротивления. Я бы назвал это десятилетие Отступлением. Мы стоим на пороге нового этапа. Его можно назвать Освобождением.
Вначале должно произойти Освобождение от зомбирования. Туман лжи должен рассеяться, и народ должен ясно увидеть: перед ним не просто заблуждающиеся гробокопатели-мемориальцы, малограмотные реформаторы-рыночники, идиоты-общечеловеки, перед ним – враги.
Враги России, враги народов России и прежде всего – враги русского народа.
Недавно умерший писатель Феликс Чуев в книге бесед с Л.М. Кагановичем ("Так говорил Каганович", М., 1992, с. 43) вспоминает, как принес он свой очерк о Молотове редактору "Москвы" М. Алексееву. А тот не стал печатать: "Подождем, когда народ поумнеет".
Алексеев не из пугливых. Просто понимал, что черные светофильтры, навешенные врагами России на глаза народа, не дадут разглядеть ничего, кроме черного.
Лучший "убедитель" – жизнь делает свое дело. За десять лет народ в основном поумнел. Поэтому мы стоим на пороге гигантского взрыва новой патриотической публицистики.
Но навсегда в памяти народной останутся те, кто в самые мрачные первые годы перестроечной реакции не молчал, находил возможность сопротивляться и почти подпольно, малотиражно, в буквально поштучных изданиях говорить людям правду о творящемся над нашей Родиной насилии.
Золотыми буквами будет вписан в историю Родины подвиг газеты "Советская Россия", в 1985 – 1993 годы остававшейся почти единственной трибуной для русских людей чести и долга. Имена этих людей (а их среди перестроечной интеллигентской мрази оказалась буквально горстка) будут чтить наши дети и внуки.
Сотни статей из "Советской России", "Дуэли", "Завтра", "Трудовой России", из десятков местных оппозиционных газет, журналов и бюллетеней, продолжающих выходить и уже не выходящих, десятки книг насчитывает круг чтения патриотов Родины. Создать полный указатель публицистики российского Сопротивления – настоятельная потребность и важная политическая задача. А для начала хорошо было бы всем миром создать и пополнять библиотеку оппозиционных изданий.
Сразу бросается в глаза, что среди авторов публицистики Сопротивления нет ни одного академика с громким именем. Из тех, кто безбедно жировал на народные деньги, был вскормлен народом, чтобы в трудный час словом и делом встать на защиту своего народа-кормильца. Но не только не встал, а напротив, использовал свои знания и авторитет во вред народу и Родине.
Среди авторов книг и публицистики российского Сопротивления, за редким исключением, – новые, не звучащие до перестройки имена. Это минины и пожарские ХХ века, принимая во внимание, что нынешняя Смута реализуется в форме информационной войны.
Иногда это профессионально далекие от идеологической борьбы люди. Инженер Ю. Мухин , технарь М. Антонов, хирург Ф.Углов, преподаватель химико-технологического института Н. Андреева, литературный критик В. Бушин, журналист А. Романенко, демограф Г. Литвинова, прокурор В. Илюхин, издатель В. Корчагин, кубанский глава администрации Н. Кондратенко, полковник Е. Щекатихин, просто никому не известный человек по фамилии Кузьмич. Они и такие, как они, которые, может, только раз опубликовали где-нибудь в районной газете с полуслепым шрифтом свое пронизанное горем и гневом письмо, встали, как могли, на брошенные академиками рубежи. И они отстояли главное – честь русского народа. Страшно представить, что мыслящая Россия конца ХХ века была бы представлена одними коротичами, нуйкиными, а-яковлевыми, поповыми-попцовыми, бурлацкими, евтушенками, лисичкиными, кохами-уринсонами, чубайсами-лившицами, всеми этими роями медведевых, старовойтовых, сахаровых, солженицыных, новодворских, арбатовых и волкогоновых!
В работах авторов российского Сопротивления не только разоблачается ложь перестроечных реакционеров, но и анализируется в разных аспектах опыт СССР, причины временного поражения социализма в нашей стране. Конечно, в этих работах много противоречивого, одностороннего, сиюминутного. Одним, чтобы оправдать Ленина, нужно непременно затоптать Сталина. Другие готовы сдать и Ленина, и Сталина, и все на свете, пропагандируя свое, правильное (в смысле альтернативы нынешнему положению) видение путей выхода из кризиса через православие или через русский национализм или через подавление криминалитета. Нет пока цельности, системности, единого стратегического вектора в этих работах. Но это и естественно. Если бы такой стратегический вектор присутствовал, обстановка в стране сейчас была бы уже иной. Стояли бы другие задачи, писались бы другие книги.
Однако в работах авторов Сопротивления были нащупаны и явления фундаментального значения.
Прежде всего речь идет о понимании основной идеи Сопротивления как русской национальной идеи. В этом смысле характерна и закономерна трансформация взглядов участников Сопротивления: от попытки восстановить авторитет коммунистической идеи – в начале 90-х годов, через опору на патриотические лозунги – в середине 90-х годов, до русской национальной идеи – в конце 90-х годов. Русская национальная идея – единственная, принятая всеми течениями Сопротивления без споров. Как очевидная истина.
Другим важным достижением теоретической мысли Сопротивления явилась выработка понятия "Золотой миллиард", предложенного еще в конце 80-х годов А. Кузьмичем. Так он назвал часть населения Земли, проживающую в индустриально развитых странах. То, что ранее называлось "цивилизованным миром". Главное в этом понятии – вскрытие давно и прочно оформившихся коренных интересов "Золотого миллиарда", для которого все остальное, отставшее в развитии население Земли, в том числе и России, всего лишь питательная среда для поддержания высокого уровня жизни "Золотого миллиарда". Вскрытие глубокого антагонизма интересов "Золотого миллиарда" интересам других народов Земли – крупное достижение, соизмеримое разве лишь с открытием в начале века такого явления как "империализм".
Большой вклад в понимание современного миропорядка внесли многочисленные, просто взрывного характера публикации о сионистском захвате традиционных обществ, а также очень важные попытки научного исследования форм и методов сионистской тактики и стратегии. Важная и хронически запущенная проблема глобального значения все больше переходит из эмоциональной "антижидовской" в научную и практическую плоскость.
Достигнуты серьезные успехи в анализе новой формы войны, ведущейся сейчас на Земле как третья мировая война – "Золотого миллиарда" со всем остальным человечеством. Вскрыты узловые стратегические цели, методы ведения войны, ее новое оружие – информационные технологии, ее новые оруженосцы, в частности, так называемые "агенты влияния".
Остановлюсь на этом немного подробнее.
Я бы особенно хотел подчеркнуть, что Золотая гора, Куропаты, секретные протоколы, Катынь, а также оставшаяся вне нашего рассмотрения ложь о проигрыше социализма капитализму в экономическом соревновании или о геноциде албанцев в югославском Косове или о нарушении прав человека в... (подставь название страны) и так далее – все это не что иное, как информационные атаки третьей мировой войны.
Эффективность примененного информационного оружия определилась его новизной, огромной материальной подпиткой этого оружия со стороны "Золотого миллиарда", отсутствием пока даже теоретических разработок средств подавления этого оружия. Но подавляемое человечество уже ясно видит, что перед ним не просто газета, канал телевидения или радио, интернет, нет – это оружие. События октября 1993 года, когда бойня в Москве вспыхнула после угрозы режиму потерять Центральное телевидение, события в Югославии, когда среди первых объектов бомбежки оказались телеретрансляторы и телестудии, подтвердили: "Золотой миллиард" готов поступиться многим, если не всем, но только не телевидением, то есть не информационным оружием.
Югославская бойня высветила и новые методы информационной войны. Например, стало известно, что страна была наводнена радиоприемниками, которые не принимали югославские станции. Когда было выведено из строя телевидение, доверчивый покупатель включил радиоприемник, чтобы послушать Белград, но мог поймать только Бонн или Лондон. Прозвучала угроза НАТО начать компьютерную войну против Югославии. Информационное оружие совершенствуется...
Сегодня мы уже имеем первые наглядные представления о чудовищной разрушительной силе этого оружия. Подавляющее большинство людей в СССР приняло "перестройку", не смогло увидеть за ней информационную атаку "Золотого миллиарда". Люди были раздражены отсутствием в магазинах элементарных продуктов питания, это подавалось как неспособность социализма накормить людей. И только сейчас, спустя десятилетие, стали доступны действительные цифры и факты. В журнале администрации Президента РФ "Президентский контроль" №1 за 1999 г. сообщается в интервью с академиком С.Четвертаковым, что в 1991 году СССР производил 29,5% мирового урожая ячменя (или 5 урожаев США), 16,2% мирового производства пшеницы (2 урожая США), 45,1% мирового производства овса (4 урожая США). В те годы элеваторы страны были забиты дорогим и некачественным импортным зерном, за которое были уплачены нефтедоллары, а свое дешевое и качественное зерно не принималось, чем практически уничтожалось отечественное зерновое хозяйство. СССР производил 33,7% мирового выпуска молочных продуктов, 21,4% масла, при этом население СССР составляло всего 4,88% мирового. Куда же девались продукты? До 90% русского масла продавалось по бросовым ценам за рубеж. Так искусственно создавался дефицит не только масла, но и мяса, сахара, овощей ("Советская Россия", 27.05.99).
Сегодня никто не кинется опровергать эту информацию. Эти цифры не боится публиковать даже журнал президентской администрации. Скорее наоборот – смакует. Вот, мол, какое белое мы смогли выдать за черное! Информационная атака состоялась. Она привела к уничтожению СССР. И теперь эта информация не представляет никакой опасности для "Золотого миллиарда", потому и стала доступна.
Связь конкретной информации и конкретного времени – одна из базовых информационных технологий третьей мировой войны. Я думаю, здесь, в разрушении этой связи – момента информации и момента времени (я бы это единство назвал информационно-временным импульсом) и будет найдено противоядие против информационного оружия. Убежденность моя основана на том, что истина – она и завтра истина, а ложь может подменить истину только в пределах информационно-временного импульса. К уже известным человечеству условиям поиска истины – полноте, всесторонности, объективности рассмотрения вопроса – теперь добавляется фактор времени. Не торопитесь объявлять истиной даже очевидное. Оказывается, от фактора времени зависит и полнота, и всесторонность, и объективность. Время органически входит во все элементы поиска и утверждения истины и уже не может быть проигнорировано.
Информационные стратеги овладели временем как оружием. Они его по желанию либо растягивают, либо убыстряют в сознании людей, используя субъективное течение времени в зависимости от информации. Каждый по себе знает: время, насыщенное новой информацией, течет субъективно медленнее (например, в детстве или в турпоездке). Изобретатели информационного оружия вывели некую формулу – связь субъективного времени и информации. Из этой формулы вырастают технологии информационных атак, которые я называю "растянутый взрыв". Действительно, взрыв отличается от горения только тем, что то же количество энергии высвобождается в более короткий отрезок времени. В долю секунды – взрыв. В долю часа – горение. В долю столетия – тление. Только и всего!
На взрыве можно жарить картошку, если растянуть его протекание на час. Растянутого атомного взрыва над Хиросимой хватило бы всей Японии, чтобы варить рис тысячу лет.
Почему удается глушить социальный взрыв в России? Потому что энергию протеста научились растягивать во времени.
Переговоры... вроде что-то пообещали... Потом комиссия... потом сидение идиотов на Горбатом мосту... Плакатики, пикеты... Телевонидзе с умным видом это комментируют... ищут ответ на поставленные вопросы. И так далее. Потерпите, подождите... Вот-вот... Вот импичмент – щас скинем... Вот выборы придут... Потерпите... Задолженность по зарплатам сократилась на 5 миллиардов... на три миллиарда... погасим к февралю... к 1 июля... к Рождеству Христову...
И люди ждут, ждут, надеются. А ничего не меняется и не предполагается к изменению в лучшую сторону. Социальный взрыв растянут во времени и превращен в безопасное тление.
Другой замечательный пример "растянутого взрыва" – так называемые усилия России по разрешению югославского кризиса. Вот-вот и остановим бомбардировки... не сегодня-завтра... Вот Черномырдин полетел в Белград... Вот президент уже кулаком стучит... Еще немного...
А в результате – русские предали сербов. Назревавший взрыв ненависти к убийцам из НАТО переведен на жарение картошки.
Я не стал бы через 10 лет возвращаться к Золотой горе ради Золотой горы. Информационная атака состоялась, принесла успех "Золотому миллиарду". Информационно-временной импульс прошел и растворился как гроза. Теперь никому эти разоблачения не нужны. Все равно как после драки махать кулаками.
Однако разговор о Золотой горе, Куропатах, Катыни важен для тех, кто будет заниматься разработкой технологии подавления информационных атак.
Вполне возможно, что уже состоявшиеся чудовищные последствия информационных атак побудят человечество отнестись к информационному оружию как к атомному или как наркотику. Этот джинн из бутылки, в конце концов, может ударить и по тем, кто его выпустил.
Я убежден: информационные войны должны быть поставлены вне закона. Ведь это оружие страшнее даже атомного, потому что в принципе им может овладеть и применять один-единственный отдельно взятый человек. Это оружие не поддается никакому контролю, может храниться сколь угодно долго и применяться через сотни лет (в маоистском Китае рубили головы за ненадлежащее цитирование "контрреволюционера" Конфуция, жившего две с половиной тысячи лет назад).
Но поскольку люди, монопольно владеющие оружием, никогда добровольно от него не откажутся, оппозиция в России обязана изучать информационное оружие, а значит, вынуждена вновь и вновь возвращаться к Золотой горе и секретным протоколам и подобным информационным атакам.
Сумели противостоять атомному шантажу, придумаем что-нибудь и против информационного шантажа.
Заметным вкладом теоретиков Сопротивления стало изучение опыта Советского Союза в плане поиска теоретических основ неосуществленной в свое время модернизации его экономического базиса и политической надстройки. В частности, теории социалистической модификации формы стоимости Т. Хабаровой, антагонизма бюрократии и делократии Ю. Мухина и другие.
Мы стоим на пороге качественного нового этапа в осмыслении судеб мировой цивилизации. На пороге нового знания, новой программы для человечества на XXI век, а может быть, и дальше. Это знание должно преодолеть крайности дикого капитализма и эмпирического социализма, антагонизма биологического и социального в человеке, противоречия свободы и долга, национального и интернационального. Альтернатива этому знанию – смерть цивилизации.
Это знание, на мой взгляд, может родиться скорее всего в России, ибо ни одна страна в ХХ веке не заглянула так далеко в будущее, как Россия, не обладает такими "разведданными" и не пережила такой крах общечеловеческих иллюзий. В этом смысле нынешний российский кризис снова двинул все человечество вперед. Нет худа без добра.
В публицистике Сопротивления были и открытия прикладного значения.
Для читателя этой книги будет интересно познакомиться с новым социокультурным типом нашего современника. Открыл этот тип Юрий Мухин. И назвал "мудраком". Герои нашего времени, о которых шла речь на предыдущих страницах – мемориальцы и иже с ними, – как нельзя лучше подходят под описание этого типа, являются, так сказать, хрестоматийными образцами мудрака (это не относится к их лидерам и идеологам, которые по сути – сознательные враги России).
Дадим слово автору открытия
"В русском языке есть два исключающих друг друга понятия: глупость и мудрость, – пишет Мухин.– Отсюда – глупец и мудрец... А как назвать человека, который поступает – как кажется ему самому и ему подобным – мудро, а на самом деле глупо? Давайте назовем такого человека мудрак, а явление – мудрачество. Конечно, слово "мудрак" звучит не очень благозвучно, зато оно звучит, безусловно, по-русски. Вы можете заметить, что мудрак – это разновидность глупца, дурака. Как сказать! Дело в том, что эти люди в условиях, когда они не видят нужды показывать свою мудрость, скажем, в быту, могут быть вполне умными людьми. В этом их отличие от дурака, который сделает глупость вне зависимости от каких бы то ни было условий (его это просто не волнует), и от глупца, который просто не в состоянии понять, что делает" ("Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно", М., 1993, с. 47–48).
Добавлю, на мой взгляд, важную деталь: мудраку не только кажется, что он поступает мудро, но ему очень и очень хочется, чтобы другие считали его действия мудрыми, похвалили его за мудрость: дали Нобелевскую премию мира, назвали лучшим немцем года и т.п. Таким образом, если дурак совершает свои дурацкие поступки безотносительно к мнению окружающих (дурак и на необитаемом острове поступает по-дурацки), то мудрак на необитаемом острове ведет себя вполне разумно. Но стоит появиться на острове какому-нибудь хитрому Пятнице и сказать: "Ах, какой ты мудрый, как мудро ты поступишь, отдав мне твое ружье", – и мудрак тут же отдаст ружье Пятнице. Затем – шлеп, и лишнего рта на острове не стало, а из волос мудрака (если это не Горбачев) получается прекрасный скальп.
Каждый может привести немало примеров мудрачества и мудраков.
"После Сталина,– пишет Ю. Мухин, – у власти в СССР постоянно находились мудраки, которые уже не понимали сути своих действий... Славолюбие мудрака Горбачева кончилось трагедией. Он упразднил контроль над мудраками прессы, и все убедились в том, что и заранее должно быть ясно: умных журналистов у нас было столь мало, что их моментально смела лавина мудраков...
Мудраки в прессе обеспечили выборы народных депутатов СССР почти сплошь из мудраков. Эти мудраки предали народ немедленно... С первых минут съезда стало ясно, что он народу СССР служить не собирается. Один за одним на трибуну поднимались депутаты, доказывая друг другу, что у них разные интересы. Один утверждал, что в его интересах закрыть полигон в Семипалатинске, другой – перекрыть нефтепровод, третьему надо было во что бы то ни стало остановить электростанцию". ("Путешествие из демократии...", с. 146, 226).
Так было и так есть.
В России теперь не горе от ума, а горе от мудра.
На рубеже 90-х годов излюбленными темами у мудраков были сталинские репрессии, "секретные протоколы" и катынские зверства НКВД над польскими военнопленными.
Какой смысл сегодня, через 10 лет, возвращаться к этим темам? Возможно, все эти блевотины перестроечной мысли, все эти вопли о Куропатах и Золотой горе, Катыни и секретных протоколах никому не нанесли вреда? Может, не стоит им уделять столько внимания? Может, челябинский "Мемориал" никак Родину нашу и не подрывал? Зачем ворошить старое?
А затем, что в общественное сознание врагам России удалось внедрить лживые представления по всем вышеназванным эпизодам советской истории.
Затем, что появились исследования, вскрывшие эту лживость.
Затем, что в полной мере проявились страшные последствия этих лживых утверждений. Нанесен ужасный вред не только союзному государству, которое разрушено. Нанесен вред образу России, прежде всего образу русского человека в глазах мирового общественного мнения. Российские мудраки вылили на свой народ столько помоев, что Россия, русские превратились в глазах мирового общественного мнения в монстра, пожирающего собственных детей. Хотя в свете таких фактов, как истребление коренных жителей Америки, атомная бомбардировка Японии, изгнание палестинских арабов из их государства или сегодняшнее варварское разрушение Югославии, совершенно ясно, что России со всеми ее "вывихами" далеко до подлинных монстров. И не России бы каяться перед человечеством. И не русскими бы пугать детей.
Российское Сопротивление не сможет вступить в этап Освобождения, пока не избавится от парализующих баек об одной лодке, в которой "мы все", "Днях", "Неделях" и прочих календарях "мира и согласия", а также "единствах" всех со всеми. Российское Сопротивление должно четко видеть: перед собой – врага, рядом с собой – соратника, а посредине – перебегающего туда-сюда паразита-предателя.
Вот зачем нужно снова и снова анализировать горькие уроки недавнего прошлого.
2. "СЕКРЕТНЫЕ ПРОТОКОЛЫ"
Проще всего показать прямую связь между войной демократов с историей и реальным ущербом народу на примере "секретных протоколов" к пакту Молотова–Риббентропа 1939 года.
Я считаю возможным в связи с бредом о "репрессиях" проводить прямую аналогию с "секретными протоколами" вот почему. Сценарий этих акций один и тот же. И тут и там нет никаких документальных подтверждений. И тут и там фигурируют в основном косвенные доказательства, которые никто серьезно не подвергал исследованию. И тут и там истина определялась не в суде, а в депутатском зале: голосованием Съезда нардепов СССР по "секретным протоколам" и голосованием их российских подельников разрушения страны при принятии Закона РФ о жертвах политических репрессий.
Много эмоций, времени и пропагандистских сил было отдано говорильне на тему – существовал ли "секретный протокол" к пакту Молотова–Риббентропа или не существовал. Внимание общества специально было приковано именно к этому аспекту вопроса: "был – не был". Хотя существовали и другие, более важные аспекты. Они тщательно утаивались, маскировались, оставлялись как бы на задворках общественного внимания. И не случайно. Ибо выйди они на первый план, было бы ясно не только ребенку, но даже демократу: не имеет никакого значения – существовал секретный протокол или не существовал.
Например, такой вопрос. О законности вхождения прибалтийских республик в состав СССР.
Тут я воспользуюсь прокурорским расследованием В. Илюхина в книге "Обвиняется президент" (М., "Палея",1992 г.).
Решение о вхождении в состав СССР приняли законно избранные органы власти прибалтийских республик, утверждает Илюхин. И показывает это на примере Эстонии, где в выборах в Государственную думу принял участие 81% избирателей, за кандидатов Союза трудового народа проголосовало 92% из них. При таких итогах говорить о том, что Государственная дума Эстонии не имела мандата народа при голосовании за вхождение Эстонии в состав СССР якобы в условиях оккупации советскими войсками смешно. "Если с этим согласиться, – замечает Илюхин, – то следует признать также недействительной декларацию, провозгласившую 19 февраля 1918 г. буржуазную Эстонию самостоятельным государством с последующим выходом из России. Ибо она была принята практически в условиях немецкой оккупации малочисленным Советом старейших Земского Собора Эстонии, который не имел на это полномочий не только от народа, но и от Земского собора".
После решений представительных органов о вхождении прибалтийских республик в СССР споры о правомерности имели не больше смысла, чем дебаты на такие темы, как: произошел ли человек от обезьяны или от другого человека, встречался ли Лжедмитрий с Гришкой Отрепьевым на литовской границе в Смутное время, существовали "секретные протоколы" или не существовали.
Спор может идти об отдельных районах, анклавах вошедших (точнее – возвращенных) в СССР территорий, но правомочность их вхождения в СССР не вызывает сомнения, независимо от наличия или отсутствия "секретного протокола".
Даже если бы "секретный протокол" о границе сфер интересов Германии и СССР существовал, какие юридические последствия вытекают из этого факта? Никаких. США объявили сферой своих интересов чуть ли не весь мир – и что? И ничего. Куба как существовала, так и существует. Ливия, Иран, Ирак как плевали на американцев, так и плюют.
Германия получила свое мечом. СССР получил свое по воле представительной власти прибалтийских народов. То есть независимо от "секретного протокола" о разграничении сферы интересов между Германией и СССР.
И другой вопрос затушевали яростные споры о "секретных протоколах": о последствиях признания "секретных протоколов". Обществу внушалась мысль о том, что если секретные протоколы будут признаны "имевшими место быть", то существующий миропорядок неправильный, его можно как угодно ломать.
А наличие воли народов Прибалтики вступить в СССР? А общая полувековая жизнь в составе СССР и двухвековая в составе царской России со всеми вытекающими из общего хозяйства, общих финансов, общей собственности, совместных браков, миграции населения последствиями? А Закон о выходе из СССР 1990 года? А Хельсинкские договоренности о нерушимости границ в Европе?..
"Секретный протокол", если он был, – всего лишь факт морального, может быть, аморального значения, но никак не юридического или политического. Хотя бы потому, что вовсе не он определил миропорядок в послевоенной Европе. И не он должен лежать в основании изменения этого миропорядка.
Все эти важные вопросы даже не ставились на обсуждение общественности.
В мою задачу не входит их обсуждение. Но один аспект впрямую касается темы этой книги.
Кому выгодна ложь о "секретных протоколах"? Кто на этом нагрел руки? Как эта ложь подрывала нашу Родину?
Рассмотрим это на примере той же Эстонии.
Корреспондент ТАСС сообщал 18 апреля 1990 года из Таллина:
" Сегодня участники третьей сессии Верховного Совета республики обсуждали проекты законов "О временном порядке управления Эстонией" и "О символике Эстонии".
Эти проекты, как и постановление Верховного Совета "О государственном статусе Эстонии", принятое 30 марта, исходят из того, что Эстония является оккупированной с 1940 года территорией...
Чем же сегодня руководствуется Верховный Совет республики? Ответ прост. Исходя из концепции об оккупации, можно обеспечить выход из состава СССР наиболее выгодным экономическим методом. Об этом неоднократно говорил эстонцам и политолог из США Рейн Тагапере в своих выступлениях по европейским радиостанциям. Ведь если допустить, что международная общественность признает, будто Эстония оккупирована, то она выходит из состава Союза без всяких экономических и политических обязательств перед СССР. Как будто вхождения в его состав и не было". ("Советская Россия", 20.04.90 г.)
Вот так, простенько и прибыльно. Вор, даже самый простой, хоть какие-то затраты делает на свои воровские операции. "Секретный протокол" благословляет воровство в особо крупных размерах без всяких затрат.
И ведь удалось! Важнейшие части территории страны были отколоты без всяких обязательств.
Главными из этих обязательств были обязательства территориальные, материальные, гуманитарные. Закон СССР о выходе из состава СССР от 3 апреля 1990 года как раз и был написан с целью зафиксировать механизм исполнения своих обязательств отделяющейся республикой, создать преграду не только для воровства, но и для последующих притязаний. Естественно, ни Литва, ни Латвия, ни Эстония этот закон в упор не видели и не собирались исполнять. И такой подарок им сделал "секретный протокол".
В Эстонии на северо-востоке Кохтла-Ярвесский горсовет признал недействительным и неисполнимым на территории горсовета постановление ВС Эстонии "О государственном статусе Эстонии". Депутация северо-востока предложила ВС Эстонии ряд документов, которые в достаточной степени опровергали выводы комиссии об аннексии и оккупации, но на них, конечно же, никто не обратил внимания.
Территориальные обязательства возникали из-за того, что административные границы вдруг становились государственными. Неисполненные территориальные обязательства стали миной замедленного действия, основой существующих и будущих территориальных споров.
Материальные обязательства возникли из-за того, что большинство материальных объектов на отделяющихся территориях были построены на средства прежде всего России, и уж, несомненно, наиболее современные из них. Только наивный поверит, что Литва могла бы и сама построить Игналинскую атомную станцию, а Эстония – мощный промышленно-энергетический комплекс на северо-востоке республики.
Гуманитарные обязательства – самые неразрешимые. Они продиктованы естественным переселением народов в годы советской власти. Десятки миллионов людей никогда не стали бы переезжать на жительство на те территории, куда их судьба забросила, если бы знали, что эти территории станут в одночасье чужими.
В результате неисполнения обязательств отделившимися республиками Россия понесла прямые и косвенные убытки. Прямые продиктованы присвоением ее собственности суверенными ворами (к народам СССР, в том числе прибалтийским, прошу эти слова не относить). Теперь приходится платить этим же ворам за эксплуатацию собственной собственности, например, "казахского" Байконура или сланцевых шахт северо-востока Эстонии. Косвенные убытки, которые как всегда значительно превышают прямые, и в принципе не поддаются полному учету, связаны с реабилитацией российских граждан, оказавшихся за пределами России. Россия имеет право и должна предъявить эти убытки.
Горька участь и народов, разделенных по суверенным лачугам. Даже самые сытые из них начинают понимать, что они потеряли Родину. Потому что Родина латыша, эстонца, литовца ужалась с территории в одиннадцать часовых поясов – и всюду он был как дома – до клочка земли, который не на всякой географической карте увидишь. Ароматный букет культур рассыпался и превратился в веник, который пригоден разве лишь для того, чтобы подмести этот клочок земли.
Конечно, окраинные националисты не считают себе ворами. Напротив, они обвиняют Россию в том, что, оккупировав их суверенные хутора, Россия нанесла им экономический и прочий ущерб. Логика у них такова: а Литве вовсе не нужна была Игналинская АЭС, мы бы и с лучиной прожили. Россия построила ее в своих интересах, загадила нашу прекрасную землю и должна нам платить за нанесенный оккупацией ущерб.
Уже третью комиссию по подсчету ущерба от "оккупации" скликают все в той же Литве. При этом от доходов предприятий, построенных оккупантами, никто не отказывается. Валюту от проданной Польше электроэнергии Игналинской АЭС России почему-то не отдают. При этом говорят: давай, Россия, гони деньги за каждый построенный в Литве объект, поскольку он нам страшно как не нужен ("Дуэль", N 12, 1999, с.3).
И наверняка найдутся мудраки в России, которые сядут с Литвой за стол переговоров о компенсации ущерба.
Интересная деталь. Комиссия по ущербу Литве заседает в Вильнюсе – столице суверенной Литвы. А эту столицу и весь Вильнюсский край Литва получила в результате присоединения к СССР. То есть в результате реализации "секретного" протокола. Бывший президент Литвы Ландсбергис во время принятия декларации о выходе из состава СССР с пафосом провозгласил в Вильнюсе: "Мы выполнили волю народа. Мы восстановили конституцию 1938 года, созданную нашим великим президентом Антанасом Сметоной". Ландсбергиса мало беспокоило, что в сметоновской Литве не было Вильнюсского края с городом Вильнюсом, потому что в 1938 году это был Виленский край с городом Вильно в составе Польши. Она оттяпала Вильно в годы гражданской войны, воспользовавшись слабостью Советской России.
Мир сошел с ума, скажете вы. Да нет, скажу я. Никуда он не сошел, он всегда такой был. После натовских бомбардировок Югославии "с целью избежать гуманитарной катастрофы" только верблюд и демократ этого не понимают.
С ума сошли мы, в России. Мы ведь ухитрились "пойти туда, не знаю куда" и "принести то, не знаю что" – секретный протокол к договору Молотова и Риббентропа, несмотря на то, что один из подписантов – живой Молотов – клятвенно отрицал сей документ, никем никогда никому воочию не предъявленный ("Так говорил Каганович", с.188). Это же до какого умопомрачения надо дойти!
Мне уже приходилось писать об аргументе "протокольщиков", мол, войска Германии и СССР остановились точно на линии, определенной протоколом, а там, где они эту линию перешли, был совершен отвод войск на "протокольские" позиции. Я утверждал, что такая точность жизни и протоколов свидетельствует скорее против подлинности протоколов, потому что легче составить документ под готовую оперативную ситуацию, чем привести оперативную ситуацию в соответствие с документом.
Но "протокольщиков" никогда не интересовала истина. Они вряд ли вообще "протокол" изучали. Для них этот документ интересен не с целью выяснения истины, а для достижения сиюминутных политических целей. Если читали они протокол, то как могли утверждать, что ситуация в жизни точно соответствовала протоколам? Раздел Польши по "протоколу" должен быть по линии, проходящей через Варшаву, а действительная граница установлена почти на 200 км к востоку. Зона интересов СССР в Прибалтике ограничивалась северной границей Литвы, то есть Латвия, Эстония, Финляндия входили в зону интересов Германии. Однако "по жизни" Латвия и Эстония вошли в СССР, а с "германской" Финляндией СССР вел войну, в результате которой приобрел часть ее территории с молчаливого согласия Германии.
То, что "секретный протокол" был всего лишь подсадной уткой для утехи российских мудраков, ярче всего высвечивает история многострадального Приднестровья. Националисты Молдовы, размахивая "секретным протоколом", заявили об отделении от "оккупантов", о выходе из состава СССР. Они кричали, что все юридические нормативные акты СССР в отношении Молдовы являются незаконными в свете "секретного протокола". Но когда народы Приднестровья – многовекового российского форпоста на южных рубежах России – заявили, что им с Молдовой в таком случае не по пути, националисты Молдовы развязали войну в Приднестровье.
Им говорили: а как же "секретный протокол"? Ведь если после его подписания все в Молдовском государственном устройстве стало незаконным и трэба вертать назад, следовательно, и присоединение по итогам "секретного протокола" Приднестровья к Молдове было незаконно. Почему же не восстановить и для Приднестровья "статус-кво", то есть не вернуть его в состав Украины на правах Молдавской АССР, частью которой Приднестровье было до вхождения в состав Молдавской ССР?
Нет, говорят молдовские националисты, это наша земля, знать ничего не знаем, возьмем силой, вплоть до объявления войны России. Совсем как у известного героя "Мертвых душ". Вон видишь лесок, говорил Ноздрев Чичикову, – это граница. Все, что по эту сторону границы, – мое, что по ту сторону – тоже мое.
Не приходится говорить о том, что и самой независимой Молдовы не должно бы существовать, если объявить последствия секретных протоколов незаконными. Не было в 1939 году такого государства – Молдова, а была Северная Буковина – в 1939 году часть территории Румынии.
В более глупом положении оказались только украинские и белорусские националисты. Хотя, казалось бы, глупее молдовской истории трудно вообразить. А вот, поди ж ты, оказывается, можно еще глупее. Независимая Молдова в свое оправдание хотя бы может рассказать о существовавшем с 1359 г. независимом государстве – Молдавском княжестве. Но кто слышал об Украинском государстве? Или о Белорусском государстве? О каком избавлении, от какого такого гнета лопочут тамошние мудраки?
Появление этих государств (Украины и Белоруссии) – не что иное, как расчленение исконной России, уже состоявшееся. Оно произошло тихонечко, по-воровски, как бы само собой, под болтовню российских мудраков о секретных протоколах.
Как следует называть людей, деятельность которых привела к расчленению страны, к разделению и бедствиям народа? Правильно, врагами. Оттого что эти враги – "свои", родились в России и говорят на русском языке, ничего не меняет, лишь увеличивает их вину и кару.
Они – враги.
3. КАТЫНЬ
А что же катынская история – расстрел польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском, а также в тюрьмах Харькова и некоторых других городов?
Вот уже полвека эта язва питает своим гноем антисоветчиков и русофобов – отечественных и зарубежных.
В своем первом очерке о Золотой горе я затрагивал катынскую историю в качестве примера того, как легко перевешивает один документ гору свидетельских показаний и косвенных улик.
Но прошедшие десять лет превратили эту судебно-экспертизную головоломку в мощную информационную атаку "Золотого миллиарда", в зловещий "символ веры" лютых врагов России. Особую "незыблемость" этому символу придало официальное признание высшим должностным лицом СССР – президентом Горбачевым вины СССР за расстрел польских офицеров в Катынском лесу.
Последствия этого бредового самобичевания российских мудраков имели катастрофический характер. Реакционным силам в Польше удалось перечеркнуть усилия двух поколений в Польше и России по братскому сближению народов. Польша вступила в НАТО, и между польским и русским народами вновь пролегла граница вражды. На протяжении уже многих веков она была границей крови.
Ю. Мухин, пускаясь в свое блестящее расследование катынской истории, объясняя горячую заинтересованность польских реакционеров в признаниях российских мудраков, так писал о цели своей работы:
"Все это катынское дело затеяно сегодня именно для того, чтобы воспитать поляков такими, как они были в 1939 году... Чтобы Польша снова стала алчной европейской проституткой, не труженицей, а проституткой, с глупой надеждой, что если она кому-то подставится, то ей за это что-то обломится. Вот во имя того, чтобы этого с Польшей не произошло, и имеет смысл катынское дело расследовать" ("Катынский детектив", М., 1995, с. 30–31).
Увы, с Польшей это произошло. И сегодня можно констатировать тот факт, что безобидная, на первый взгляд, болтовня российских идиотов-мудраков о катынских событиях нанесла страшный вред не только России, но и Польше, а через Польшу превратила этот вред в хронический.
Не собираюсь пересказывать книгу Ю. Мухина "Катынский детектив", опубликованную в 1995 г. Ее просто надо прочитать – она по праву относится к лучшим книгам российского Сопротивления.
Отмечу лишь некоторые моменты, перекликающиеся с моим расследованием.
Прежде всего, метод. Мухин также опирался в своем расследовании только на доказательства, факты и улики, приводимые "подручными Геббельса" – так он называет тех российских и зарубежных визгунов, которые вслед за Геббельсом утверждали, что польских офицеров расстреляло НКВД осенью 1941 года. Значит, никто из оппонентов не бросит ему: "Еще надо посмотреть, что там за факты вы приводите".
Так, один из подручных Геббельса, польский профессор Яворовский утверждал, что найденные весной 1943 года при раскопках могил расстрелянных польских офицеров березовые листочки свидетельствуют, что расстрелы происходили весной, то есть в 1940 году, то есть проводились русскими, а не осенью 1941 г. и не немцами.
Как это похоже на нашу мемориальскую глупость! Глаза и уши у людей еще есть, но мозги уже отсутствуют.
Мухин справедливо замечает: если речь идет о весне 1940 года, то листья (зеленые, а значит, быстрее подверженные гниению) пролежали в земле до их обнаружения в 1943 году (и, следовательно, гнили) три теплых летних сезона – 1940, 1941,1942 годов. Если речь идет об осени 1941 года, то листья (высохшие, а значит, гниющие медленнее зеленых) пролежали в земле только один теплый летний сезон – 1942 года. Когда и какие листья быстрее сгниют: зеленые – за три лета или высохшие – за одно лето? Конечно, зеленые – за три лета. Значит, если в 1943 году листья были обнаружены в хорошо сохранившемся состоянии, то речь может идти только об осени 1941 года.
"И потом, березовые листья весною держатся на ветках очень прочно, – добавляет автор, – недаром русские именно из веток весенней березы делают веники для бани. А осенью (поясняю для польских профессоров) листья имеют свойство падать с деревьев. И если их обнаружили в земле могил и они сохранили форму, по которой можно узнать, что они березовые, то, значит, между раскопками было не более одного лета, лист в могилы упал сухим и если он вообще упал, то это было осенью. Осенью 1941 года!"
Огромное количество такого рода высказываний подручных Геббельса, косвенных улик и свидетельских показаний автор обращает против безмозглых лжецов, а им и крыть нечем, потому что это их собственные показания.
Поразительно одинаковая легковесность доводов и у подручных Геббельса, и у челябинских маламудов, с одной стороны, и поразительно одинаковое опьянение счастьем делать самые мерзкие выводы о нравственном облике предвоенного советского поколения.
"...Наши профессиональные "исследователи" и должностные лица, которые занялись катынским делом, прямо купаются в собственном хамстве, любуются и гордятся им, – пишет Ю.Мухин. – И в этом своем вожделении плюют на могилы отцов с остервенением, переходящим границы маразма.
Вот, к примеру, работа таких исследователей. Г. Жаворонков выехал в Харьков на "исследования" и в 24 номере "Московских Новостей" за 1990 год поделился результатами. Они таковы. Есть в Харькове захоронения. Документов, что там расстреляны польские офицеры, нет. Есть мужик, который перед войной слышал от другого мужика, что тот возил трупы расстрелянных из тюрьмы на кладбище и среди этих трупов были и трупы в польской форме. Есть пацан, который говорит, что другие пацаны раскапывали в этих захоронениях польские ордена. Этих пацанов Жаворонков искать не стал, на захоронения не съездил и поэтому делает твердый вывод, что польские офицеры расстреляны НКВД. Жаворонкову вторит А. Клева в "Известиях" за 12 июня 1990 года. Он (или она) установил, что в захоронениях в Харькове находятся расстрелянные преступники – советские граждане, умершие от тифа немецкие военнопленные из инфекционного лагеря, расстрелянные полицаи и предатели, а также "300 перебежчиков из довоенной Польши", то есть члены банд, действовавших на Украине и Белоруссии и перебежавшие от возмездия в Польшу. Отсюда делается вывод, что "преступники в форме НКВД убили в Харькове 3891 пленного поляка". Ни первый, ни второй ничего не установили, но прямо дрожат от нетерпения плеснуть помоями в отцов" ("Катынский детектив", с. 4).
Знакомо? Поразительно знакомо. Поставьте вместо упомянутых фамилий – Г. Маламуд, А. Арендарь, А. Корецкий, С. Миронова – и повеет родным челябинским маразмом про сталинские репрессии на Золотой горе.
Мухин привел в книге и прямые доказательства того, что расстреляли поляков немцы осенью 1941 г.
Во-первых, это показания чешского профессора судебной медицины Ф. Гаека, которого немцы привлекли в состав международной комиссии в качестве судмедэксперта в 1943 году. Эти признания Ф. Гаек опубликовал в своей книге "Катынские доказательства" в 1945 году, когда коммунистического режима в Чехословакии еще и не просматривалось и никто кроме профессиональной чести не побуждал профессора опровергать заключение международной комиссии 1943 года, сделанное под дулами немецких автоматов в оккупированной стране. Кстати говоря, никто из 12 судмедэкспертов комиссии не только не опроверг послевоенные показания Гаека, но после войны не взял на себя подлость подтвердить время убийства – 1940 год.
Во-вторых, поляки были расстреляны из немецкого оружия, которого в СССР в 1940 году, то есть до войны, не было.
Третий след убийцы – шпагат, которым были связаны руки жертв. Это был бумажный шпагат, а он до войны в СССР не производился – хватало пенькового.
Почему же Горбачев в апреле 1990 года признал русский след в Катыни и облил свой народ геббельсовскими помоями? Сегодня на этот вопрос затруднится ответить только ребенок или демократ.
Никаких оснований для подобного заявления в 1990 году у Горбачева не было. Их надо было еще найти. И их нашли. Сначала, конечно, в признаниях свидетелей, одному из которых на момент признания было 83 года, другому – 89 лет.
Результатом работы со свидетелями явился, по словам Мухина, "апофеоз маразма государственной власти" – письмо Генерального прокурора СССР Н.С. Трубина Президенту СССР М.С. Горбачеву от 17.05.91 г.: "Собранные материалы позволяют сделать предварительный вывод о том, что польские военнопленные могли быть расстреляны на основании решения Особого совещания при НКВД..." Маразм здесь заключается в том, что Особое совещание по статусу не было вправе выносить расстрельные решения (для этого существовали другие органы – тройки и т.п.), а Генеральный прокурор об этом даже не знает.
Конфуз, конечно, надо было как-то замазать. Это смогли сделать только после ликвидации СССР, когда архивы государства стали доступны негодяям и прохвостам. Были сфабрикованы три "документа" – "письмо Берии Сталину", "выписка из протокола Политбюро" и "письмо Шелепина Хрущеву".
Не хочу лишать читателя удовольствия самому насладиться тем, как Мухин раскрывает тупость обнаглевших от безнаказанности врагов нашей Родины, авторов фальшивок. Интересное продолжение имело это блестящее размазывание негодяев по стенке. Недавно, в 1999 году, возвращаясь к своему катынскому расследованию, Мухин писал в назидание одному из таких негодяев:
"В 1991 году Ваши братья по совести состряпали фальшивые письма Берии, Шелепина и фальшивый протокол Политбюро о якобы расстреле НКВД польских офицеров в Катыни, но не опубликовали их в России. Я три года искал эти фальшивки через кого мог и не мог – и через депутатов Думы, и через своих зарубежных партнеров. Наконец, в конце 1994 г. нашел тексты фальшивок. Написал статью, где показал целый ряд признаков, по которым видно, что эти документы фальшивки. А в 1995 г. поляки издали "Сборник" документов о Катыни и подтвердили, что эти документы фальшивки, тем, что попытались при публикации в "Сборнике" исправить указанные мною замечания.
К примеру. В фальшивом письме Берии в Политбюро я указал на отсутствие в этом документе следов регистрации – номера и даты. И что поляки (или те, кто изготавливал эти фальшивки) делают? Они в "Сборнике" дописывают номер на письме, но не ставят дату – еще более полный идиотизм. Потому что без номера, но с датой может быть неофициальное письмо, но на официальном письме номера без даты не бывает, так как они ставятся одним человеком и одновременно, – это одна запись. Это все равно, что написать адрес не "в Политбюро", а в "Полит". А дату фальшивомонетчики не поставили либо по глупости, либо из осторожности – любая дата не согласовывалась с остальными документами "Сборника".
В "протоколе Политбюро" фальшивость выдавали уже опубликованные надписи. Исправить их никак нельзя, и поляки поступили так. До этого "протокола", помещенного в конце "Сборника", они все документы перевели на польский до последней буквы. А в "протоколе" перевели только то, что нужно для клеветы, а уличающих фальшивку длиннейших текстов просто "не заметили" и не перевели. А так называемое "письмо Шелепина" – наиболее тупую фальшивку – вообще в "Сборник" не включили. А ведь такое поведение подтверждает то, что и надо: все Катынское дело – политическая фальшивка". ("Дуэль", N18, 1999 г., с.5).
Замечу и такую любопытную деталь. В принятом через год после мухинских разоблачений постановлении Правительства РФ от 19.10.96 N 1247 "О создании мемориальных комплексов в местах захоронений советских и польских граждан – жертв тоталитарных репрессий в Катыни (Смоленская область) и Медном (Тверская область)" избрана уклончивая формулировка о жертвах тоталитарных репрессий. Что это за оборот такой – тоталитарные репрессии? Это про Пиночета? Про Пол Пота? Может, в Катыни и Медном на деньги российских налогоплательщиков создаются мемориалы жертвам красных кхмеров? Что это за неопределенные юридические фикции, что за бредятина в правительственных документах?
Посадил Мухин их, голубчиков, в лужу, и не знают они теперь, как отмыться. Мудраки из правительства думают, что очень ловко вышли из затруднительного положения: нигде, мол, не говорим теперь, что это русские виноваты в расстреле поляков, жертвы, мол, тоталитаризма – и все. А на деле – та же самая мерзкая ложь, тот же поклеп на свой народ, потому что, прикрываясь "тоталитаризмом", поляки продолжают повсюду обвинять русских в преступлении немцев. Вместо того чтобы четко и ясно заявить: ошибочка, мол, господа ляхи, вышла в этом вопросе, российское правительство другого народа не мытьем так катаньем утыкивает бедную русскую землю мемориалами незаслуженного русским народом позора.
Как можно назвать людей, предоставляющих соседней стране аргументы в пользу проведения границы крови? Правильно – враги.
Они – враги.
И еще одна интересная параллель между катынской и челябинской брехней.
"Этот детектив уникален, – пишет Мухин. – Попробуйте еще вспомнить случай, где бы государство с таким остервенением пыталось возложить на свой народ ответственность за несовершенное им преступление... В основе событий стоят две случайные тетки и кандидат военных наук, которых допустили в архивы и которые не поняли, что такое Особое совещание при НКВД... Мы говорим, что Горбачев признал вину СССР. Но разве это он признал? Эту вину признали две тетки и кандидат военных наук, а все остальные "высокие руководители", включая Президента СССР, подписали их бред не читая. Вот эта троица в данном деле и была главой страны. И так управлялся СССР во всех делах, только тетки менялись, а вместо кандидата военных наук был какой-нибудь завлаб или выживший из ума академик".
Если мы посмотрим на историю с Золотой горой, мы также увидим там двух теток и кандидата наук, допущенных к архивам, с одной стороны, и безмозглых государственных деятелей, подмахивающих не читая постановления о возведении мемориалов жертвам репрессий на безымянных костях и, следовательно, возлагающих на свой народ ответственность за недоказанное преступление.
И сегодня, увы, страной в центре и на местах фактически руководят две тетки и завлаб.
Небольшое отступление. Мало кто знает, что второй по времени принятия закон, разрешающий куплю-продажу земли, был принят челябинским Законодательным собранием. Но в отличие от Саратова, где у власти мудраки-демократы, в Челябинске у власти как бы оппозиция. Областную администрацию возглавляет лидер движения "За возрождение Урала", его заместитель до последнего времени был первым секретарем областной организации РКРП, первый зам. председателя Законодательного собрания – один из лидеров "За возрождение Урала", другой заместитель председателя Законодательного собрания – член бюро обкома РКРП. И вдруг – принимают закон о купле-продаже земли и безропотно подписывают к исполнению. Неужели не могли воспрепятствовать преступлению с землей? Должно быть, какие-то мощнейшие силы стояли у них на пути, лоббировали антинародный закон?
Когда я стал заниматься изучением этого вопроса, выяснил – никаких таких грозных сил и не было. Неизвестный мельчайший клерк из администрации (даже выяснить не удалось – кто), составляя план законотворческой деятельности, дабы заполнить чистый лист бумаги, вписал туда, среди прочего, и упомянутый закон. И потом эта дурь без сучка и задоринки "в рабочем порядке" прошла все государственные инстанции и была принята почти единогласно Законодательным собранием области.
4. КУРОПАТЫ
В минувшее десятилетие была бита другая козырная карта врагов России – так называемые жертвы сталинских репрессий в Куропатах.
Тут кашу пришлось расхлебывать нашим братьям белорусам, поскольку территория захоронения отошла к Белоруссии. Российские прорежимные средства массовой информации как-то вдруг дружно замолчали и никакой информации о Куропатах в России почти не стало. Уже это молчание должно было насторожить. Газетенки с "комсомольскими" названиями со всего мира стаскивают все, что воняет, лишь бы нагадить "этой стране". А о Куропатах – ни гу-гу. Молчок. Ни во времена подельника Ельцина по разрушению СССР белорусского поляка Шушкевича, ни – что более странно! – во времена "красного" диктатора Лукашенко. Как только Лукашенке не гадят комсомольские журналяки, а куропатская убойная карта в ход не пускается. С чего бы это?
Ларчик просто открывается. Пригляделись белорусы к куропатству, да никаких сталинских репрессий не нашли. При этом действовали они грамотно (я им просто позавидовал): создали Общественную Комиссию по расследованию "фактов" репрессий и обнародовали вывод, к которому пришло общественное мнение.
Вот что установили в Белоруссии (публикуется с сокращениями из газеты "Народная правда" от 5 марта 1993 г.).
"Заключение Общественной Комиссии по расследованию преступлений, совершенных на холме возле деревень Цна – Иодково – Зеленый Луг, который известен сегодня под названием "Куропаты".
Общественная Комиссия, образовавшаяся как естественная реакция на вновь открывшиеся обстоятельства после официального сообщения Правительственной Комиссии об итогах ее расследования куропатской трагедии, рассмотрев материалы уголовного дела, показания свидетелей и очевидцев, вещественные доказательства, заключения экспертов и иные документы, установила следующие факты:
На возвышенности возле деревень Цна – Иодково – Зеленый Луг, известной сегодня как "Куропаты", покоится не менее тридцати тысяч останков людей с признаками насильственной смерти. Судя по показаниям свидетелей, расстрелы производились латышскими легионерами под наблюдением немецких офицеров, которые уничтожили большое количество евреев, депортированных из Германии, Австрии и других европейских стран. Палачи заставляли узников рыть окопы, траншеи, пулеметные гнезда, ямы под могилы. Расстрелы проводились из советского оружия.
Всего, согласно документам, в Минске и его окрестностях фашисты уничтожили около 400 тысяч человек, включая 106 тысяч узников гетто, в том числе более 30 тысяч депортированных из европейских стран евреев, которых называли гамбургскими. До настоящего времени никто официально не называл места их захоронения.
Приведенные показания свидетелей подтверждаются объективными данными: осмотром места происшествия, заключениями экспертов, вещественными доказательствами, протоколами следственных и судебных действий.
1. Сама земля на куропатских холмах зафиксировала для нас и последующих поколений следы преступлений фашистов. Хорошо сохранились остатки развитой сети фортификационных сооружений (окопов круглой формы, пулеметных гнезд, траншей). Брустверы многих огневых точек направлены в сторону центра захоронения. Осмотр сооружений и схема их расположения убеждают, что здесь с немецкой тщательностью была сооружена система уничтожения большой массы мирных людей.
4. Свидетели указывают, что в "Куропатах" расстреливались в основном узники гетто и вывезенные из Европы евреи. Последнее подтверждается большим количеством вещей с заграничной маркировкой, а также ювелирными изделиями заграничного производства.
5. У заключенных, прошедших через тюрьмы НКВД, подобные вещи, как утверждает начальник архивного отдела КГБ РБ полковник Дашковский В.И., изымались...
На основании вышеизложенного, строго руководствуясь Законом, совестью и моральными принципами, Общественная Комиссия со всей ответственностью ЗАЯВЛЯЕТ:
1. На возвышенности южнее Заславской дороги, сегодня во всем мире называемой "Куропатами", покоятся останки не менее 30 тысяч жертв гитлеровского геноцида, включая узников минского гетто и депортированных из Германии, Австрии и других стран Европы евреев.
2. Урочища или места с названием "Куропаты" в народной памяти и на картах Белоруссии никогда не было. Это слово является производным от кодового названия нацистской операции по уничтожению евреев.
3. Прокуратура Республики Беларусь в ходе предварительного следствия в 1988–1989 годах нарушила требования действующего законодательства, международного права и моральных норм, подменила одну правду другой, встала на путь сокрытия человеконенавистнической операции гитлеризма, обманула советскую и мировую общественность, нанесла морально-психологическую травму своему народу в угоду амбициозным замыслам политиканствующих марионеток.
4. Сохранение за возведенной органами КГБ оградой из колючей проволоки места одного из захоронений лиц, казненных органами НКВД в довоенное время, ярче всего убеждает, что в архивах КГБ имеется схема таких захоронений в окрестностях Минска. Эту схему правоохранительные органы обязаны обнародовать, чтобы восстановить историческую правду и опровергнуть многочисленные спекуляции и вымыслы.
5. Форсированное строительство мемориала, музейно-гостиничного комплекса и памятника в "Куропатах" лишенным имени жертвам геноцида является ничем иным, как новым преступлением против человечности. Увековечитъ память невинных жертв крайне необходимо, но на основе неопровержимых, объективных и однозначных фактов.
По поручению Общественной Комиссии
Председатель В.П. Корзун.
Секретарь Р.Е. Мирончикова.
1992 год".
5. НА РАЗВАЛИНАХ ГОСУДАРСТВА
И наконец – Золотая гора. Пора ставить точку.
Но сначала познакомимся с одним удивительным документом.
14 мая 1997 года только что избранный губернатором области лидер движения "За возрождение Урала" П.И.Сумин издает постановление № 358 "О мерах по реализации постановления Правительства Российской Федерации об обеспечении сохранности и порядке содержаний иностранных военных захоронений на территории Челябинской области".
Короче говоря, о могилах военнопленных.
В пункте 2 этого постановления предписывается Челябинскому областному военному комиссариату, администрациям городов и районов совместно с ассоциацией "Военные мемориалы" организовать работы по выявлению иностранных захоронений, определению площадей и границ земельных участков, занимаемых захоронениями, в срок до 1 июня 1997 года.
В этом документе удивляет даже не трогательная забота о погребениях военнопленных и создании мемориалов тем, кто к нам с мечом пришел (даже с учетом того, что губернатор только выполнял приказ вышестоящего начальства, а деньги предоставили страны-агрессоры). Удивляет срок, отпущенный на эту работу.
Две недели на то, чтобы найти и обозначить захоронения военнопленных, в то время как о поисках захоронений репрессированных впору детектив писать: какие-то энтузиасты, за свой счет годами раскапывают свалки, обшаривают карманы мертвецов в поисках доказательств, что это репрессированные, а наследники НКВД разводят руками – не знаем, где захоронения.
А тут – две недели на поиск, идентификацию тысяч могил. Ну не удивительно ли!
Еще более поразительно, что задание губернатора было исполнено!
Вот так. Значит, права была белорусская комиссия, когда потребовала обнародовать карты захоронений репрессированных. Значит, есть такие карты. Значит, правильно еще десять лет назад ставился вопрос о судебном следствии по поводу "сталинских репрессий". Значит, кому-то очень выгодно, чтобы вопрос о "жертвах" десятилетиями оставался открытым. Сколько их на самом деле? Законно или незаконно они осуждены? Кто, где и когда захоронен? Общество должно, видимо, находиться в вечном раздрае и спорах по этим вопросам, чтобы в искусственно созданной мутной воде кто-то полавливал свою рыбку.
Один из руководителей, принявший участие в исполнении распоряжения челябинского губернатора, назовем его Петров, сказал мне:
– После Сталинграда, когда в плен попало 90 тысяч немцев, выжили в плену единицы. Они похоронены в том числе и в Челябин-ской области. И местонахождение каждой могилы, каждого человека известно. Утверждать, что НКВД была несерьезной и безответственной организацией, в которой царила вакханалия и произвол, не было учета и контроля, – чушь! Мы просто подняли карты захоронений, и вопрос был снят. На этих картах обозначена каждая могила, она пронумерована, по номеру в списках можно установить, кто там захоронен. Более того, могилы были обозначены и на местности, ставилась специальная табличка с фамилией. Таблички и сейчас еще кое-где находят. Бывает, правда, путаница с фамилиями, так как надписи на табличках делались русскими буквами "как слышится", но ни одной безымянной могилы и ни одного безымянного трупа нет и в НКВД не могло быть.
Вот японцы. У них свой порядок. Если немцы обустраивают захоронения солдат там, где они похоронены, то японцы вывозят в Японию всех погребенных, где бы они ни находились, для перезахоронения. Так вот, в нашей области похоронен один (один!) японский солдат. И когда японцы к нам обратились, мы им эту могилу показали. Подчеркиваю – одну-единственную могилу одного-единственного японского военнопленного.
– В таком случае, почему общественность ничего не знает о местах захоронений военнопленных? – спрашиваю Петрова.– Я сам в своей версии о Золотой горе вынужден был рассматривать и такую, что там захоронены военнопленные.
– Мы одно из кладбищ военнопленных показали, и могилы были тут же разграблены мародерами, как ни прискорбно признать...
Да, ужасные времена... Больное общество... Брошенный на произвол судьбы народ... Брошенный и преданный своим правительством, своими депутатами, своими правоохранительными органами.
Исполнительная сласть. Законодательная сласть. Судебная сласть. Три ветви сласти в России...
Так что же Золотая гора? Есть ли, наконец, какое-то официальное заключение, вывод об этом захоронении? Кто виноват? Действительно ли это жертвы сталинских репрессий, как утверждают мемориальцы?
Словом, к какому заключению пришла областная прокуратура в своем официальном расследовании?
А вот к какому.
* * *
Прокурору Челябинской области А. И. Брагину
Уважаемый Анатолий Иванович!
В 1989 – 1990 гг. я провел журналистское расследование по поводу массовых захоронений на Золотой горе под Челябинском. В сокращенном виде оно было опубликовано в спецвыпуске "Урал неизвестный" газеты "Советская Россия" весной 1991 г. (прилагается).
В связи с 10-летием событий на Золотой горе я предполагаю вернуться к этой теме.
Известно, что прокуратурой области было возбуждено уголовное дело по факту массовых захоронений на Золотой горе, которое вскоре было приостановлено.
В связи с вышеизложенным прошу Вас сообщить, в каком состоянии находится упомянутое уголовное дело. В случае его возобновления хотелось бы проинформировать общественность о достигнутых результатах. Получить ответ хотя бы на такие вопросы:
1. Установлены ли фамилии хоть кого-то из захороненных на Золотой горе?
2. Найдены ли дела лиц, чьи фамилии установлены?
3. Доказано ли, что данные лица не совершали преступлений, которые в их делах вменены им в вину?
4. Установлена ли связь между преступлениями, вмененными в вину указанным лицам, и сталинскими репрессиями?
Если в интересах следствия нельзя развернуто ответить на эти вопросы, меня вполне удовлетворил бы ответ "да" или "нет" по этим вопросам.
Прошу не отказать в моей просьбе, учитывая последствия фундаментального характера, порожденные событиями 1989 г. на Золотой горе, не утихающий интерес общественности к этой теме.
С уважением Л.А. Леонов.
26 января 1999 г.
* * *
Уважаемый Лев Александрович!
В связи с Вашим обращением по поводу результатов расследования уголовного дела по факту обнаружения захоронения на "Золотой горе" сообщаем, что уголовное дело производством прекращено.
По результатам проведенного расследования установлены места массовых захоронений граждан на "Золотой горе", необоснованно привлеченных за совершение контрреволюционных преступлений и расстрелянных по постановлениям внесудебных органов и приговоров судов. По обнаруженным останкам установить личность погибших граждан не представилось возможным.
С 1989 года прокуратурой области ведется работа по пересмотру уголовных дел на лиц, осужденных судебными и внесудебными органами за контрреволюционные преступления. Из числа пересмотренных дел 18538 человек реабилитировано. В ходе расследования установлены сотрудники НКВД по Челябинской области, принимавшие участие в репрессиях 1937–1938 гг. Все они за незаконное ведение предварительного расследования по уголовным делам о контрреволюционных преступлениях, за фабрикацию этих дел, за применение истязаний в отношении граждан по приговорам судов в 1939–1941 годах привлечены к различным видам уголовного наказания, в том числе и к расстрелу.
Следствием установлены факты, свидетельствующие о том, что репрессии в отношении граждан на территории области осуществлялись по указанию руководящих сотрудников Центрального аппарата НКВД СССР.
В настоящее время прокуратурой области продолжается работа по исполнению Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 года.
Начальник отдела старший советник юстиции
Н.Н. Москвичев.
26 февраля 1999 г.
Дополнительно Н.Н. Москвичев сообщил, что дело прекращено в 1993 г. по ст. 5 пп.8, 9 УПК РСФСР.
Чуть ниже мы увидим, что скрывается за этими ссылками на Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. А пока приведем официальный ответ в соответствие с заданными прокурору Брагину вопросами, на которые можно было ответить просто "да" или "нет".
Итак.
1. Утановлены ли фамилии хоть кого-то из захороненных на Золотой горе?
Ответ – нет.
2. Найдены ли дела лиц, чьи фамилии установлены?
Ответ – нет. (Поскольку ответ на первый вопрос отрицательный. Рассматривались на предмет реабилитации дела совершенно других лиц).
3. Доказано ли, что данные лица не совершали преступлений, которые в их делах вменены им в вину?
Ответ – нет. (Поскольку ответ на первый и второй вопросы отрицательный).
4. Установлена ли связь между преступлениями, вмененными в вину указанным лицам, и сталинскими репрессиями?
Ответ – нет. (Поскольку ответы на первый, второй и третий вопросы отрицательные. Кроме того, рассмотренные дела совершенно других лиц установили факты (какие? во всех делах или некоторых?), что репрессивные указания шли не от Сталина, а от руководящих сотрудников Центрального аппарата НКВД (кого персонально, хотелось бы знать. В источнике (3) государство аргументированно отмежевывается от действий таких сотрудников НКВД и наказывает их).
Таким образом, на четыре основных вопроса получены четыре отрицательных ответа.
При таком раскладе утверждения о захоронении жертв беззаконных сталинских репрессий на Золотой горе являются необоснованными. По-народному говоря, – враньем.
Ни слова о сталинских репрессиях – в письме прокуратуры речь идет лишь о необоснованно привлеченных за совершение контрреволюционных преступлений, то есть о судебных и внесудебных ошибках. Заявлено довольно прямо – сталинского следа нет. Такая профессиональная порядочность заслуживает уважения.
Может быть, прокуратура сделает еще один шаг чести и побудит руководство города Челябинска отменить решение горисполкома N 199 от 6 мая 1989 года "О создании мемориальной зоны на месте захоронения жертв сталинских репрессий" или хотя бы потребует привести формулировку о виновниках расправ в соответствие с официальным заключением прокуратуры.
Кого же признали виновным челябинские следователи? Чьи фамилии каленым железом должны быть выжжены на подножных плитах мемориального комплекса, чтобы люди ходили и топтали, топтали, топтали ногами эти фамилии в назидание будущим убийцам?
Обратимся к расследованию прокуратуры.
В 1993 году дело было прекращено по статье 5, пунктам 8 и 9 УПК РСФСР. Статья 5 Уголовно-процессуального кодекса говорит об обстоятельствах, исключающих производство по делу. Уголовное дело, гласит она, не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению:
" – в отношении умершего ..." (пункт 8);
" – в отношении лица, о котором имеется вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению..." (пункт 9).
На всем понятном языке вывод челябинской прокуратуры означает: возбужденное дело прекращено, потому что обвиняемые либо умерли, либо уже получили по заслугам за свое преступление.
Спросим Н.Н. Москвичева, о ком идет речь. Оказывается, о работниках НКВД (39 человек), выносивших расстрельные решения.
В связи с этим вызывает, конечно, улыбку скромное присвоение нашими современниками из прокуратуры чужой доблести. Имена следователей НКВД по Челябинской области, принимавших участие в репрессиях, установлены якобы в ходе расследования, но тут же нам сообщают, что те понесли наказание в 1939–1941 годах, то есть получили по заслугам еще при жизни Сталина.
Однако вот что важно: уже шесть лет существует официальное заключение уполномоченного органа (прокуратуры) о непричастности Сталина к событиям на Золотой горе, а также о том, что на Золотой горе захоронены неизвестные люди. Но спросите любого челябинца, кто захоронен на Золотой горе, и получите ответ – жертвы сталинских репрессий.
...4 июня 1999 года. На Золотой горе – группа ребятни из челябинской школы со своей учительницей. Она им рассказывает о сталин-ских зверствах. Взволнованно и с подробностями. Как вилами протыкали. Как черепа пробивали живым людям. Про десятки миллионов жертв.
А на березе, на привязанной к стволу картонке, они могли прочитать в тот день такую страшную историю:
"Собирались на работу ночью.
Донесения, справки, дела.
Торопливо подписывали приговоры,
Зевали, пили вино.
С утра раздавали солдатам водку.
Вечером при свече вызывали
По спискам мужчин, женщин, детей.
Сгоняли на темный двор,
Снимали с них обувь, белье, платье,
Связывали в тюки, грузили на подводы,
Увозили. Делили кольца, часы.
Ночью гнали разутых, голодных
По оледенелой земле под северо-восточным ветром
За город в пустыри.
Загоняли прикладами на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты работали пулеметы –
Приканчивали штыком.
Еще не добитых валили в яму,
Торопливо засыпали землей.
А потом с широкой русской песней
Возвращались в город, домой.
А к рассвету пробирались к тем же оврагам
Жены, матери, псы.
Разрывали землю, грызлись за кости,
Целовали милую плоть.
...Разве я плачу о тех, кто умер?
Плачу о тех, кому долго жить.
М. Волошин".
Такие вот стишата... Их читали дети. В основном это были русские дети.
Что должна была бы им сказать по этому случаю русская учительница?
Она могла бы высмеять эти вирши. Одновременно показав, как из приемов и образов страшных, но безобидных детских сказок создается страшный, но далеко не безобидный ужастик.
"Ночью... торопливо подписывали приговоры". Как будто кто-то мешал это сделать днем.
"Вызывали при свече". Ну конечно, электричества же в НКВД не было.
Сгоняли, естественно, "на темный" двор. Ну кого освещенным двором прошибешь?
(Помню, в детстве мы играли в такую страшилку. Надо было замогильным голосом продекламировать:
"Стоит темный, темный двор.
На том двору – темный, темный дом.
В том дому – черный, черный гроб.
В том гробу – черный, черный мертвец..."
И тут надо было бросаться, растопырив пальцы и вытаращив глаза, на окружающих, изображая воскресшего мертвеца. А что? Многие пугались...)
В страшных стихах Золотой горы людей, конечно же, не вели, а "гнали", конечно же, "ночью", конечно же, "голодных", конечно же, "по оледенелой земле", конечно же, не под южным, а непременно под "северо-восточным" ветром.
А будь учительница эрудированней, она обратила бы внимание детей на то, что "солдаты", упоминаемые в ужастике, не могли принимать участие в расстрелах, если это только не происходило в условиях военного времени на оккупированной территории. Она могла бы им порекомендовать прочитать "Катынский детектив", в котором Мухин убедительно доказал, что, как правило, расстрелы с использованием пулеметов не производились нигде и никогда, ни в одной стране. И тому есть простое объяснение: велик риск, во-первых, промазать, во-вторых, подвергнуться нападению обреченных жертв, которые видят, что им нечего терять.
И конечно, русская учительница должна была обратить внимание детей на омерзительный подтекст этого фольклорно-художественного "произведения", на его цель, так сказать, на сверхзадачу. Кто эти солдаты, хлещущие водку? Кто эти зевающие ночные убийцы? Кто эти безжалостные звери, не жалеющие ни женщин, ни детей?
Это – русские.
"С широкой русской песней возвращались в город..."
Так в центре России мажут грязью русский народ. Песню даже русскую записали в соучастницы кровопийцам.
Ведь не "с веселой еврейской песней возвращались в город..." Что, как мы теперь знаем, более соответствовало ситуации в карательных органах и уж точно – среди тех, кто принимал решения о расстрелах.
Ничего подобного учительница детям не сказала. Когда я попросил у нее карандаш, чтобы списать вирши, она спросила:
– У вас тут родственник похоронен?
Я сказал – нет. Ни мой, ни чей другой родственник тут не похоронен, хотя бы потому, что ни одна фамилия не установлена.
Тут к нам подбежали дети с вытаращенными глазами: "Пойдемте скорее! Мы там кости нашли!".
Кто ответит за эти полные страха и одновременно какого-то азарта детские глаза? За тот яд и те помои, которые хлебнули дети полной мерой на Золотой горе? За урок ненависти к собственному народу (то есть к своему роду!)?
Скрепы родства важнее скреп гражданства, важнее всего. Скрепы родства (рода) – единственная настоящая гарантия выживания в этом мире. Кто разбивает скрепы гражданства, еще не разбивает скрепы рода. Тому пример многовековая история евреев. Но кто разбивает родовые связи, тот разрушает все. Это прекрасно понимают и используют враги России. Но не понимает простая русская учительница.
Я спросил ее:
– А вы знаете, что все здесь под большим вопросом?
– Да что-то слышала, но я должна руководствоваться газетой. В газетах пишут о репрессиях.
Информационная атака продолжается. Информационно-временной импульс "репрессий", Золотой горы еще в силе. В его искаженном, ирреальном пространстве-времени вихрем проносятся и исчезают в черной дыре ненависти и лжи: и логика, и остатки здравого смысла народа, и чувство элементарного самосохранения, и ответственность за будущее своих детей, и уважение к свершенному, выстраданному нашими предками (а они были отнюдь не глупее нас).
Ложь о "сталинских репрессиях" была и остается самым удачным изобретением врагов России. Силу и безотказность этой гениальной провокации придают две особенности: то, что вранье наложилось на реальность тридцатых годов – борьбу за утверждение нового социального строя и неизбежные жертвы этой борьбы с обеих сторон, во-первых, и, во-вторых, то, что репрессии – исключительно своеобразное явление российского общества, поэтому в процессе выяснения истины россиянину невозможно ни на какие факты посмотреть незаинтересованным взглядом, как бы "со стороны". В таком расследовании в России нет незаинтересованных лиц, нет объективной, внешней по отношению к исследуемым проблемам позиции. Никакое сравнение ни с какой другой страной тут не проходит – Россия особый мир, особая цивилизация. Потому всякая попытка объективного расследования репрессий похожа на попытку самого себя вытащить за волосы из воды (в том числе, естественно, и наша).
Поэтому-то и ухватились враги России за "сталинские репрессии", вот уж отвели душу.
Борьба Сталина с Троцким (если говорить о персонификации борьбы тридцатых годов) преподносится врагами России как борьба за личную власть. При этом враги России тщательно маскируют тот факт, что прежде всего это была борьба, обобщенно говоря, безальтернативного русского пути развития страны (который олицетворял Сталин) с безальтернативным сионистским путем развития страны (который олицетворял Троцкий).
Безальтернативным – значит, компромисс был невозможен. Любой компромисс означал переход на другой путь. Или – или. Или идти бескомпромиссно путем укрепления России и тогда неизбежны индустриализация, коллективизация, поголовная занятость и грамотность, бесплатная медицина, копеечные путевки в дома отдыха. Или идти путем ослабления России и тогда – свобода частнику, биржи труда и бордели, космополитизм и "общечеловеческие ценности".
Возможно, самый важный вопрос, который впервые ясно сформулировала публицистика российского Сопротивления, это вопрос: как получилось, что антироссийская, антирусская прежде всего, революция привела к появлению Великого Советского Союза? То есть как получилось, что захватившие почти полную власть в России в начале века сионисты сработали не на разрушение России (во имя чего все затевалось), а на укрепление России? Какую ошибку они допустили, в результате чего в конце века им пришлось отрабатывать назад и заплевывать своих любимых детей начала века – три так называемые русские революции, устраивать "перестройку" и навязывать России идеи дикого капитализма, преодоленные мировой цивилизацией еще полтора века назад? (При этом я ни секунды не подвергаю сомнению, что в основе революций начала века лежали объективные проблемы российского общества. Антирусскими и антироссийскими эти революции стали не по мотивам, а по исполнению).
В двух словах не ответишь – это тема отдельного большого разговора. Но и мимо не пройдешь. Ключевой момент.
Главная ошибка троцкистов, на мой взгляд, заключалась в том, что применяемые для разложения общества яды в случае России оказались допингом. Концепция Советской власти (кагала) органично наложилась на общинную идеологию русского народа. Концепция интернационализма оказалась органически присуща народам России, веками дружно жившим бок о бок.
И так далее.
Что произошло, когда государство вдруг в кои-то веки стало поддерживать (и даже насаждать с применением всей мощи государства) то, что в народе подспудно и так жило веками: власть коллектива, интернационализм, "свободу, равенство, братство" и т.д. (лозунги, безотказно взламывавшие западные общества)?
Правильно. Произошло слияние народных чаяний и усилий государства. Это всегда и везде приводило и в России привело к мощнейшему ускорению развития. Что мы и наблюдали в СССР.
Когда враги России поняли, как просчитались, они нашли другие инструменты взлома. Первым таким инструментом (по времени и по значимости) стало вранье о репрессиях.
По прошествии времени видишь, что общество было ввергнуто просто в какое-то безумие. По несложному сценарию. Непрерывно, ежечасно кругом говорили о репрессиях. На людей обрушивали книги, фильмы, статьи о преступлениях сталинщины... Пять миллионов жертв... Десять миллионов расстрелянных... Двадцать миллионов... Сорок миллионов... Восемьдесят миллионов... Покаяние... Кровь... Стоны... Выстрелы... Тоскливые женские глаза – крупно... Убийцы... Нелюди... Черный дым... Золотая гора... Куропаты... Кресты и колокола... Бум... Бум... Бум...
И при этом – ни одного законным путем (через суд) отмененного решения 37-го года, с положенным при этом расследованием фактов, исследованием доказательств, анализом вынесенного решения на соответствие его нормам материального и процессуального права, действовавшим в момент вынесения решения.
И при этом – никаких неопровержимых цифр, мест, дат, фамилий.
Свои вердикты о репрессиях выносили кто угодно, начиная с пресловутых двух теток и завлаба и кончая, в лучшем случае, прокурором, а в худшем – Генеральным секретарем ЦК КПСС. Выносили все, кроме суда.
Это все равно как если бы медицинский диагноз ставил кто угодно, кроме врача.
Но в России такое стало возможным.
И, как принято в безбрежно демократической России, закрепили всю эту лабуду про репрессии голосованием по закону РФ 1991 года о реабилитации жертв политических репрессий.
В обоснование реабилитации в законе выдвинуто такое условие: подлежат реабилитации лица, осужденные по политическим мотивам. Как будто мудракам депутатам известна хотя бы одна страна в мире, в которой хотя бы один закон или решение на основании такого закона были приняты не по политическим мотивам. Может быть, свой закон о реабилитации они принимали не по политическим мотивам? А по каким? По климатическим?
Кроме того, что за зверь такой – политические мотивы – законодательно не определено. Таким образом, закон оценивает состоявшиеся в прошлом решения судов, несудебных органов, наделенных полномочиями судов, и административных органов – на основании юридической фикции и отменяет эти решения на основании юридической же фикции.
Мудрачество, возведенное в закон...
Ну, а после закона о реабилитации, естественно, косяком пошли указы, постановления правительства... Тут уж никакого голосования вообще не потребовалось.
Берет, например, господин Ельцин и пишет Указ № 63 от 24.01.95г., в котором объявляет предателей жертвами репрессий:
" Признать противоречащими основным правам человека и гражданина и политическими репрессиями действия партийного и государственного руководства бывшего СССР и меры принуждения со стороны государственных органов, предпринятые в отношении российских граждан – бывших советских военнослужащих, попавших в плен и окружение в боях при защите Отечества, и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период, а также оказавшихся на временно оккупированной территории, которые по политическим мотивам необоснованно осуждались за государственные, воинские и иные преступления, направлялись в "штурмовые батальоны", в ссылку, высылку и на спецпоселение, подвергались проверке (как посмели проверять! – Л.Л.) в сборно-пересыльных, специальных и проверочно-фильтрационных лагерях и пунктах, в специальных запасных частях, "рабочих батальонах" Народного комиссариата обороны СССР и Народного комиссариата внутренних дел СССР..."
Вот так – всех чохом, без разбору. Попал в "штрафбат", не важно за что, – жертва репрессий. Оказался на временно оккупированной территории, не важно по какой причине, – жертва репрессий. Даже сама проверка причин плена объявляется репрессией.
При этом наш калиброванный гарант ссылается на неназванные "выводы" припрезидентсткой Комиссии по реабилитации. Сама же эта комиссия составлена по типу троек – туда входят по должности министры безопасности, внутренних, иностранных дел, обороны да председатель Государственной архивной службы, и почему-то вице-премьер Москвы. Ни одного юриста! Даже Генеральный прокурор не входит. Зато персонально включены некие господа Виленский и Марковин. Следствие ведут знатоки...
На этом балаган не кончается. Более полутора сотен нормативных актов только в высших государственных инстанциях породили мудраки по поводу "сталинских репрессий". От таких замысловатых, как Указание Минсоцзащиты РФ от 25.06.93 г. №1-34-У "О порядке предоставления пенсионных льгот гражданам, постоянно проживающим на территории Российской Федерации, но репрессированным за ее пределами и реабилитированным на основании законодательных актов государств, ранее входивших в состав СССР"(?), до простенького, но твердого письма Минфина РФ от 19.02.98 г. № 12-7-13 " О выплате денежной компенсации гражданам, проживающим в США"(!). Как будто в Америку этих граждан выслал Сталин, а дорогу им оплатил НКВД. А они страшно не хотели уезжать из России и страшно бедствуют в Америке по причине вынужденного уезда.
Суть всех этих нормативных шедевров очень проста: плати, россиянский налогоплательщик, "компенсации" "репрессированным", наследникам репрессированных, наследникам их наследников. Плати, плати и плати.
Конечно, в истории бывали факты серьезной озабоченности общества по поводу мифических проблем. Например, в средние века вся Европа до безумия спорила о том, сколько чертиков поместится на острие булавки. Однако в карман налогоплательщика при этом никто не залезал, а государства не разрушались.
Наши чертики пострашней ихних оказались.
Но сегодня уже мало просто показать, как и зачем они врут. Нужно указывать на тех, кто продолжает завывать о "сталинских репрессиях", и не стесняясь квалифицировать – это говорит враг нашей Родины. Нужно говорить, что под "реабилитацией" полным ходом идет оправдание преступников. В Эстонии и Латвии – эсэсовцев, в Узбекистане (и не только в нем) – националистов, в ЭРЭФии – власовцев. Это нормальные действия новых властей, исповедующих взгляды эсэсовцев, националистов, власовцев. История дает немало примеров таких действий. Первое, что делают, придя к власти – выпускают из тюрем "своих". Выпускайте, но не называйте это реабилитацией незаконно осужденных.
Болтовня о репрессиях и реабилитациях фактически стерла в общественном сознании табу на преступность. Преступники получили ореол борцов, гонимых и страдальцев. Преступление в глазах народа (и до того в России отделенное от доблести хрупкой гранью) вообще перестало быть постыдным делом. Таким образом врагами России были взломаны не только формальный закон и здравый смысл, но и моральный неписанный закон, гласивший: "Преступление – зло". А если преступление перестает быть злом, значит, в обществе правят бал преступники. Россия сегодня ее врагами низведена до положения огромной преступной "Зоны". Архипелаг Гулаг как бы поднялся из моря. Отдельные острова соединились земной твердью. Архипелаг Гулаг стал континентом Гулаг. Евразийским суперконтинентом.
Излишне говорить, что общество с моралью воровской "малины" обречено.
Теперь надо четко и ясно говорить народу правду: в стране действует многочисленная пятая колонна предателей, а также откровенные жестокие враги России.
Надо провести в общественном сознании как бы линию фронта: вот – мы, а вот – они. Хватит укрывать их за неконкретными дезориентирующими образами – "агенты влияния", "дерьмократы", "жидофашисты" и прочее.
Они – враги.
Коротко и ясно.
И многое упрощает. Например, не придется тратить столько сил и времени на споры вокруг передач ОРТ и РТР, "Радио России". Достаточно указать на то, что их авторы – враги России.
Маламуды, конечно, тотчас поднимут вой: "Опять "враги народа", опять "фронт", опять расстрелы, репрессии. Доколе..." и т.п.
Для маламудов выявление и обезвреживание врагов России (часто – их же самих!), конечно, являются репрессиями. Тем не менее выявление и обезвреживание врагов России является прямой обязанностью государства.
Если оно еще существует и собирается существовать.
И совсем последнее.
Имеются ли какие-либо быстрые способы выявить ложь? Неужели нужно ждать десять лет, чтобы ложь стала очевидной (как по Катыни или Золотой горе)? Ведь информационные атаки требуют мгновенного реагирования.
Такие способы еще предстоит открыть. Они-то и явятся противоинформационным оружием.
Тем не менее кое-что человечеству известно. И давно. Помните китайского императора Цинь Ши-Хуанди? Который предлагал предавать смертной казни тех, кто обращается к прошлому для уничижения сегодняшнего дня. Уничижение сегодняшнего дня – его лакмусовая бумажка.
А вот что я вам скажу.
Не может быть правдой то, что во вред народу.
1999, июнь.
Приложения
1. ДАННЫЕ О ЖЕРТВАХ РЕПРЕССИЙ
На этот вопрос нам отвечают старший научный сотрудник Института истории СССР АН СССР кандидат исторических наук В. ЗЕМСКОВ и начальник отдела ЦГАОР СССР Д. НОХОТОВИЧ.
29 СЕНТЯБРЯ 1989 г. в газете "Комсомольская правда" была опубликована беседа с В. Некрасовым "Десять "железных" наркомов", в которой впервые в советской печати было названо соответствующее истине число осужденных да контрреволюционные преступления с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Более подробно эти сведения приведены в статье Н. Дугина "ГУЛАГ: открывая архивы", опубликованной 27 декабря 1989 г. в газете "На боевом посту".
Документ, на который ссылаются в своих статьях Некрасов и Дугин, был составлен в начале 1954 г. на имя Н. С. Хрущева (документ подписали три человека – Генеральный прокурор СССР Р. Руденко, министр внутренних дел СССР С. Круглов и министр юстиции СССР К. Горшенин). Это была справка на пяти машинописных страницах, составленная по указанию Н.С. Хрущева и датированная 1 февраля 1954 г. Приводим дословно ее первый абзац: "В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами и в соответствии с Вашим указанием о необходимости пересмотра дела на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем...".
Далее в документе говорилось о том, что, по имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 г. по настоящее время, т. е. до начала 1954 г., за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами 3777380 чел., в том числе к высшей мере наказания – 642980, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2369220, в ссылку и высылку – 765180 чел. Указывалось, что из общего количества арестованных за контрреволюционные преступления ориентировочно 2,9 млн. человек были осуждены Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием (т. е. внесудебными органами) и 877 тыс. судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной Коллегией. В настоящее время, говорилось в справке, в лагерях и тюрьмах содержится заключенных, осужденных за контрреволюционные преступления, – 467946 чел., и, кроме того, находится в ссылке после отбытия наказания за контрреволюционные преступления, направленных по директиве МГБ и Прокуратуры СССР (за подписью Абакумова и Сафонова), – 62462 чел.
Отмечалось, что созданным на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 г. Особым совещанием при НКВД СССР, которое просуществовало до 1 сентября 1953 г., был осужден 442531 чел., в том числе к высшей мере наказания приговорено – 10101, к лишению свободы 360921, к ссылке и высылке (в пределах страны) –67539 и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) – 3970 чел. Подавляющее большинство, дела которых рассматривались Особым совещанием, были осуждены за контрреволюционные преступления...
"Аргументы и факты" № 5, 1990 г.
2. ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПЛЕНУМА ЦК ВКП (б) (январь, 1938 г.)
"ОБ ОШИБКАХ ПАРТОРГАНИЗАЦИЙ ПРИ ИСКЛЮЧЕНИИ
КОММУНИСТОВ ИЗ ПАРТИИ, О ФОРМАЛЬНО-БЮРОКРАТИЧЕСКОМ ОТНОШЕНИИ К АПЕЛЛЯЦИЯМ
ИСКЛЮЧЕННЫХ ИЗ ВКП(б), О МЕРАХ ПО УСТРАНЕНИЮ ЭТИХ НЕДОСТАТКОВ"
(с сокращением)
Пленум ЦК ВКП (б) считает необходимым обратить внимание партийных организаций и их руководителей на то, что они, проводя большую работу по очищению своих рядов от троцкистско-правых агентов фашизма, допускают в процессе этой работы серьезные ошибки и извращения, мешающие делу очищения партии от двурушников, шпионов, вредителей. Вопреки неоднократным указаниям и преду- преждениям ЦК ВКП (б), партийные организации во многих случаях подходят совершенно неправильно и преступно-легкомысленно к исключению коммунистов из партии...
Пленум ЦК ВКП (б) в своем решении от 5 марта 1937 г. по докладу товарища Сталина "О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников" указывал:
"Некоторые наши партийные руководители страдают отсутствием должного внимания к людям, к членам партии, к работникам. Более того, они не изучают работников, не знают, чем они живут и как они растут, не знают вообще своих кадров. Именно поэтому у них нет индивидуального подхода к членам партии, к работникам партии. А индивидуальный подход составляет главное дело в нашей организационной работе. И именно потому, что у них нет индивидуального подхода при оценке членов партии и партийных работников, они обычно действуют наобум: либо они хвалят их огулом, без меры, либо они избивают их также огулом, без меры, исключают из партии тысячами и десятками тысяч. Некоторые наши партийные руководители вообще стараются мыслить десятками тысяч, не заботясь об "единицах", об отдельных членах партии, об их судьбе. Исключить из партии тысячи и десятки тысяч людей они считают пустяковым делом, утешая себя тем, что партия у нас большая и десятки тысяч исключенных не могут что-либо изменить в положении партии. Но так могут подходить к членам партии лишь люди, по сути дела глубоко антипартийные.
В результате такого бездушного отношения к людям, членам партии и партийным работникам искусственно создается недовольство и озлобление в одной части партии.
Понятно, что троцкистские двурушники ловко подцепляют таких озлобленных товарищей и умело тащат их за собой в болото троц- кистского вредительства"...
В письме от 24 июня 1936 года "Об ошибках при рассмотрении апелляций исключенных из партии во время проверки и обмена партийных документов" ЦК ВКП (б) указывал на несерьезное, а в ряде случаев бездушно-чиновническое отношение партийных органов к разбору апелляций исключенных из партии:
"...В ряде районных партийных организаций был допущен совершенно нетерпимый произвол по отношению к исключенным из партии. Исключенных из партии за сокрытие социального происхождения и за пассивность, а не по мотивам их враждебной деятельности против партии и Советской власти, автоматически снимали с работы, лишали квартир и т. п."
Как видно, предупреждающие указания местным партийным организациям были.
И все же, несмотря на это, многие парторганизации и их руководители продолжают формально и бездушно-бюрократически относиться к судьбам отдельных членов партии...
Так, например: ЦК КП (б) Азербайджана на одном заседании 5 ноября 1937 г. механически подтвердил исключение из партии 279 чел.; Сталинградский обком 26 ноября утвердил исключение 69 человек; Новосибирский обком 28 ноября механически подтвердил решения райкомов ВКП (б) об исключении из партии 72 человек; в Орджоникидзевской краевой партийной организации партколлегия КПК при ЦК ВКП (б) отменила, как неправильные и совершенно необоснованные, решения об исключении из партии 101 коммуниста из 160 человек, подавших апелляции; по Новосибирской партийной организации таким же образом пришлось отменить 51 решение из 80; по Ростов-ской парторганизации отменены 43 решения из 66; по Сталинградской парторганизации – 58 из 103; по Саратовской – Курской парторганизации – 56 из 92; по Винницкой – 164 из 337 и т. д...
В г. Змиеве в средней школе преподавала биологию учительница Журко, 1904 года рождения, дочь колхозника, имеющая 8-летний педагогический стаж, заочница 4 курса пединститута. В местной газете появилась заметка о ее брате, работающем педагогом в г. Изюме, как о националисте. Этого оказалось достаточным для увольнения Журко с работы. В связи с увольнением т. Журко было выражено политиче-ское недоверие ее мужу и поднят вопрос также и о его увольнении. При проверке же выяснилось, что заметка о брате Журко оказалась клеветнической и он с работы не снимался...
Во многих районах Куйбышевской области исключено из партии большое количество коммунистов с мотивировкой, что они являются врагами народа. Между тем органы НКВД не находят никаких оснований для ареста этих исключенных из партии. Например, Больше-Черниговский райком ВКП (б) исключил из партии и объявил врагами народа 50 человек из общего количества 210 коммунистов, состоящих в районной парторганизации, в то время как в отношении 43 из этих исключенных органы НКВД не нашли никаких оснований для ареста...
ЦК ВКП (б) располагает данными о том, что такие факты имеют место и в других парторганизациях.
Пленум ЦК ВКП (б) считает, что все эти и подобные им факты имеют распространение в парторганизациях прежде всего потому, что среди коммунистов существуют, еще не вскрыты и не разоблачены отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии.
Такой карьерист-коммунист полагает, что раз на члена партии подано заявление, хотя бы неправильное или даже провокационное, он, этот член партии, опасен для организации и от него нужно избавиться поскорее, чтобы застраховать себя, как бдительного. Поэтому он считает излишним объективно разбираться в предъявленных коммунисту обвинениях и заранее предрешает необходимость его исключения из партии.
Такой карьерист-коммунист, желая выслужиться, без всякого разбора разводит панику насчет врагов народа и с легкостью вопит на партсобраниях об исключении членов партии из партии на каком-либо формальном основании или вовсе без основания. Партийные же организации нередко идут на поводу у таких крикунов-карьеристов.
Такой карьерист-коммунист безразлично относится к судьбам членов партии и готов заведомо неправильно исключить десятки коммунистов из партии для того, чтобы самому выглядеть бдительным. Он готов по маловажным проступкам исключить членов партии из партии с тем, чтобы приписать себе "заслуги" в разоблачении врагов, а если вышестоящие партийные органы восстанавливают неправильно исключенных из партии, он ни мало не смущается, становится в позу человека, довольного тем, что он во всяком случае перестраховался насчет "бдительности".
Партийные организации и их руководители вместо того, чтобы сорвать маску фальшивой бдительности с таких "коммунистов" и вывести их на чистую воду, сами нередко создают им ореол бдительных борцов за чистоту рядов партии.
Пора разоблачить таких, с позволения сказать, коммунистов и заклеймить их как карьеристов, старающихся выслужиться на исключениях из партии, старающихся перестраховаться при помощи репрессий против членов партии.
Известно, далее, немало фактов, когда замаскированные враги народа, вредители-двурушники в провокационных целях организуют подачу клеветнических заявлений на членов партии и под видом "развертывания бдительности" добиваются исключения из рядов ВКП (б) честных и преданных коммунистов, отводя тем самым от себя удар и сохраняя себя в рядах партии.
Разоблаченный враг народа, бывший зав. ОРПО Ростовского обкома ВКП (б) Шацкий и его сообщники, пользуясь политической близорукостью руководителей Ростовского обкома ВКП (б), исключали из партии честных коммунистов, выносили заведомо неправильные взыскания работникам, всячески озлобляли коммунистов, делая в то же время все возможное, чтобы сохранить в партии свои контрреволюционные кадры...
Бывший секретарь Киевского обкома КП(б)У враг народа Кудрявцев на партийных собраниях неизменно обращался к выступавшим коммунистам с провокационным вопросом: "А вы написали хоть на кого-нибудь заявление?" В результате этой провокации в Киеве были поданы политически компрометирующие заявления почти на половину членов городской парторганизации, причем большинство заявлений оказалось явно неправильным и даже провокационным...
Такие факты провокационной работы врагов партии, пробравшихся в партийный аппарат, имели место также в Воронежской, Краснодарской, Челябинской и в других партийных организациях.
Все эти факты показывают, что многие наши парторганизации и их руководители до сих пор не сумели разглядеть и разоблачить искусно замаскированного врага, старающегося криками о бдительности замаскировать свою враждебность и сохраниться в рядах партии, – это во-первых, – и, во-вторых, стремящегося путем проведения мер репрессий – перебить наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах...
Пленум ЦК ВКП (б) постановляет:
1. Обязать обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий и все партийные организации решительно покончить с массовыми, огульными исключениями из партии и установить на деле индивидуальный, дифференцированный подход при решении вопросов об исключении из партии или о восстановлении исключенных в правах членов партии.
2. Обязать обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий снимать с партийных постов и привлекать к партийной ответственности тех партийных руководителей, которые не выполняют директив ЦК ВКП (б), исключают из партии членов и кандидатов ВКП (б) без тщательной проверки всех материалов и допускают произвол по отношению к членам партии...
7. Обязать партийные организации привлекать к партийной ответственности лиц, виновных в клевете на членов партии, полностью реабилитировать этих членов партии и публиковать в печати свои постановления в тех случаях, когда предварительно в печати были помещены дискредитирующие члена партии материалы...
9. Запретить неправильную, вредную практику, когда исключенных из ВКП (б) немедленно снимают с занимаемой ими должности.
Установить, что во всех случаях, когда оказывается необходимым, в связи с исключением из ВКП (б), освободить работника от занимаемой должности, это освобождение можно производить только после предоставления ему другой работы.
10. Обязать обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий не позже чем к 15 февраля 1938 г. обеспечить через соответствующие советские и хозяйственные органы поступление исключенных из ВКП (б) на работу и впредь не допускать такого положения, чтобы исключенные из ВКП(б) оставались лишенными работы.
Печатается по тексту газеты "Правда" № 19, 13 января 1938 г.
3. "ОБ АРЕСТАХ, ПРОКУРОРСКОМ НАДЗОРЕ И ВЕДЕНИИ СЛЕДСТВИЯ"
Постановление Совета Народных Комиссаров и Центрального Комитета ВКП (б) (с сокращениями)
17 ноября 1938 года
...СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937–1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.
Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.
Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства...
Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надежных методов.
Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности засевших в органах НКВД.
Главнейшими недостатками, выявленными за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры, являются следующие:
Во-первых, работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования.
Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых "лимитов" для проведения массовых арестов.
Это привело к тому, что и без того слабая агентурная работа еще более отстала и, что хуже всего, многие наркомвнудельцы потеряли вкус к агентурным мероприятиям, играющим в чекистской работе исключительно важную роль.
Это, наконец, привело к тому, что при отсутствии надлежаще поставленной агентурной работы следствию, как правило, не удавалось полностью разоблачить арестованных шпионов и диверсантов иностранных разведок и полностью вскрыть все их преступные связи.
Такая недооценка значения агентурной работы и недопустимо легкомысленное отношение к арестам тем более нетерпимы, что Совнарком СССР и ЦК ВКП (б) в своих постановлениях от 8 мая 1933 года, 17 июня 1935 года и, наконец, 3 марта 1937 года давали категориче-ские указания о необходимости правильно организовать агентурную работу, ограничить аресты и улучшить следствие.
Во-вторых, крупнейшим недостатком работы органов НКВД является глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и пр.)
Часто арестованный не допрашивается в течение месяца после ареста, иногда и больше. При допросах арестованных протоколы допроса не всегда ведутся. Нередко имеют место случаи, когда показания арестованного записываются следователем в виде заметок, а затем, спустя продолжительное время (декада, месяц, даже больше), составляется общий протокол, причем совершенно не выполняется требование статьи 133 УПК о дословной, по возможности, фиксации показаний арестованного. Очень часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока арестованный не признается в совершенных им преступлениях. Нередки случаи, когда в протокол допроса вовсе не записываются показания обвиняемого, опровергающие те или другие данные обвинения.
Следственные дела оформляются неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечеркнутые карандашные записи показаний, помещаются не подписанные допрошенным и не заверенные следователем протоколы показаний, включаются неподписанные и неутвержденные обвинительные заключения и т.п.
Органы Прокуратуры со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы Прокуратуры не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконяют эти нарушения.
Такого рода безответственным отношением к следственному производству и грубым нарушением установленных законом процессуальных правил нередко умело пользовались пробравшиеся в органы НКВД и Прокуратуры – как в центре, так и на местах – враги народа. Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью "дела" против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности. Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах...
СНК СССР и ЦК ВКП (б) постановляют:
1. Запретить органам НКВД и Прокуратуры производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению.
В соответствии со статьей 127 Конституции СССР аресты производить только по постановлению суда или с санкции прокурора...
2. Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции.
Впредь все дела в точном соответствии с действующими законами о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР.
3. При арестах органам НКВД и Прокуратуры руководствоваться следующим:
а) согласование на аресты производить в строгом соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 июня 1935 года;
б) при истребовании от прокуроров санкций на арест органы НКВД обязаны представлять мотивированное постановление и все обосновывающие необходимость ареста материалы;
в) органы Прокуратуры обязаны тщательно и по существу проверить обоснованность постановлений органов НКВД об арестах, требуя в случае необходимости производства дополнительных следственных действий или представления дополнительных следственных материалов;
г) органы Прокуратуры обязаны не допускать производства арестов без достаточных оснований.
Установить, что за каждый неправильный арест наряду с работниками НКВД несет ответственность и давший санкцию на арест прокурор.
4. Обязать органы НКВД при производстве следствия в точности соблюдать все требования уголовно-процессуальных кодексов. В частности:
а) заканчивать расследование в сроки, установленные законом;
б) производить допросы арестованных не позже 24-х часов после их ареста; после каждого допроса составлять немедленно протокол в соответствии с требованием статьи 138 УПК с точным указанием времени начала и окончания допроса.
Прокурор при ознакомлении с протоколом допроса обязан на протоколе сделать надпись об ознакомлении с обозначением часа, дня, месяца и года;
в) документы, переписку и другие предметы, отбираемые при обыске, опечатывать немедленно на месте обыска, согласно статье 184 УПК, составляя подробную опись всего опечатанного.
5. Обязать органы Прокуратуры в точности соблюдать требования уголовно-процессуальных кодексов по осуществлению прокурорского надзора за следствием, производимым органами НКВД.
В соответствии с этим обязать прокуроров систематически проверять выполнение следственными органами всех установленных законом правил ведения следствия и немедленно устранять нарушения этих правил; принимать меры к обеспечению за обвиняемым предоставленных ему по закону процессуальных прав и т.п...
8. Обязать НКВД СССР и прокурора Союза СССР дать своим местным органам указания по точному исполнению настоящего постановления...
СНК СССР и ЦК ВКП (б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив партии и правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, невзирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности.
Председатель Совета Народных Комиссаров СССР
В. МОЛОТОВ
Секретарь Центрального Комитета ВКП (б)
И. СТАЛИН
И.В. СТАЛИН. "Сочинения", т.14, М., 1997 г. с.283–289.
4. ИНФОРМАЦИОННЫЙ ОТЧЕТ
Недалеко от Челябинска, между поселками Шершни и Градский прииск, еще в прошлом веке были основаны золотые копи. Это обстоятельство да еще характер рельефа дали название всему месту – Золотая гора.
Покрытая березовым лесом местность, примыкающая к Золотой горе, была относительно удалена от населенных пунктов и, хотя неподалеку проходила трактовая дорога из Челябинска, место выглядело достаточно глухим. Совокупность этих качеств (безлюдность, наличие дороги, довольно высокая кучность шахт, так, на площади примерно 2 га было пробито 3 шахтных ствола и множество шурфов) привлекла к себе в конце 30-х гг. внимание работников местных органов НКВД. Здесь проводились захоронения после массовых расстрелов. В середине 80-х гг. на этом месте был запланирован новый микрорайон г. Челябинска. При проведении подготовительных работ геологи наткнулись на костные человеческие останки.
Давление общественного мнения заставило городские власти начать раскопки. Была создана группа археологов. Деньги на ведение работ безвозмездно выделило Добровольное общество "Наука".
Исследовательские работы на Золотой горе включали в себя извлечение и обработку археологической информации и сбор информации, полученной от очевидцев. Предполагалось, опираясь на эту информацию, восстановить имена репрессированных, выяснить их человеческие судьбы и, потом обобщая этот материал и привлекая архивные документы, материалы периодики и прочие возможные источники, воссоздать общую картину репрессий на Южном Урале.
На Золотой горе после казни заключенных слой трупов присыпали слоем шлака толщиной от 20 до 60 см. Это позволяет различать разновременные слои.
За два месяца раскопок удалось вскрыть два с половиной слоя погребенных и достичь максимальной глубины от сегодняшней дневной поверхности 5,1 м в стволе шахты.
Слои сильно деформировались вследствие провала от сильных дождей весной 1959 г.
Большое количество находок объясняется тем, что людей расстреливали в верхней одежде, с личными вещами: трубками, мундштуками, монетами в кошельках, спичками, очками, пенсне и т.д., включая документы.
По целому ряду свидетельств, обнаруженных в ходе исследований, выстраивается убедительная система фактов, доказывающая, что расстрелы производились непосредственно на Золотой горе. За период работы было обнаружено более 300 скелетов. Состояние костей плохое из-за воздействия химических веществ, которые сливались в захоронение в конце 50-х – 60-х гг.
Значительная часть черепов имеет пулевые отверстия. Встречались также разбитые черепа. Причины их повреждения определит судебно-медицинская экспертиза.
Результатом археологических и исследовательских работ на Золотой горе в летний сезон 1989 г. стал комплекс разнообразных материалов, по которым в определенной степени можно судить, например, о социальном портрете и половозрастной структуре репрессированных, о методах физического воздействия в практике НКВД, о "психологии" проведения акций уничтожения и др.
И хотя, безусловно, все эти сведения носят предварительный характер и требуют дальнейшей обработки и проверки с помощью других источников, продолжение археологических работ в условиях невозможности свободного доступа к архивам МВД–НКВД позволит проводить определенные статистические исследования, целью которых было бы, среди прочего, выявление социальной направленности репрессий, вопросы формирования и трансформации социальных слоев населения Челябинской области, прояснение влияния репрессий на культурную ситуацию в регионе, различные аспекты демографической проблемы и т.д.
За время проведения археологических работ выработана новая, оригинальная методика, которая может быть использована при проведении аналогичных работ в других местах.
В русле продолжения начатых работ и для дальнейшей обработки полученной информации группа археологов была преобразована в лабораторию исторических исследований при ДО "Наука" (ЛИИ).
В планы деятельности ЛИИ входит обширный круг вопросов, связанных с изучением общего контекста экономической, социальной и политической обстановки на Южном Урале в 30-е – 50-е гг. Эти вопросы до сих пор в исторической науке освещались однобоко и тенденциозно, это, по сути, проблемы так называемых "белых пятен" истории.
Лаборатория планирует продолжение подобных археологических работ, в том числе и дальнейшее исследование места массовых репрессий на Золотой горе археологическими методами; сбор информации и документов по теме, хранящихся в частных архивах; исследовательские работы в архивах и библиотеках Челябинской области; публикацию сборника научных статей сотрудников ЛИИ; поиск и введение в научный оборот "забытых" или не публиковавшихся ранее документов.
Кроме чисто научной планируется популяризаторская деятельность ЛИИ.
Во время полевых работ сотрудниками ЛИИ и профессиональными фотографами по заказу ЛИИ сделано большое количество слайдов и фотоснимков. Все они представляют не только научный интерес, но могут быть также использованы как демонстративный материал для проведения лекций и различных экспозиций.
В осенне-зимний период 89–90 гг. сотрудники ЛИИ выступят с рядом лекций на различных предприятиях и в организациях г. Челябинска. Темы лекций будут непосредственно касаться событий на Золотой горе в 37–39 гг. и археологических работ, прошедших летом.
По договоренности с Челябинским отделением всесоюзного общества "Мемориал" сотрудники ЛИИ подготовят материалы для экспозиции музея "Мемориал".
Параллельно археологическим работам на Золотой горе велись съемки кино- и видеоматериалов. Несколько кассет с видеоматериалами находятся сейчас в распоряжении ЛИИ и могут быть также использованы для лекторской и музейной работы.
Сотни метров отснятой до консервации раскопа кинопленки будут использованы для создания документального фильма.
Коллектив ЛИИ научную и популяризаторскую деятельность тесно увязывает с общественной работой.
Так, при активном участии членов ЛИИ был организован и проведен траурный митинг в Челябинске, посвященный перезахоронению останков жертв Золотой горы. В проведении митинга участвовали народные депутаты СССР академик А.Д. Сахаров и Г.В. Старовойтова. В дальнейшем активная общественная деятельность ЛИИ будет направлена на поиски и обнаружение мест массовых захоронений ре-прессированных в Челябинской области, поиски и опрос очевидцев, сбор документов.
Очень важную сторону своей деятельности ЛИИ видит в поиске контактов и сотрудничества со всеми заинтересованными гражданами и организациями.
1989 год .
5. СУРКОВ А.П. – заместитель начальника Управления КГБ по Челябинской области
О РЕПРЕССИЯХ
37 тысяч осужденных по нашим КГБ статьям, нашей компетенции – тут все. Отделить, сколько репрессированных невинно, сколько действительных преступников, очень сложно. Существовала правовая основа под эти действия НКВД. Тройки созданы ВЦИКом, то есть на правовой основе действовали. Самопризнание по тем временам являлось основанием для осуждения. Когда читаешь материалы тех лет, видишь, в НКВД все они были Нагульновы: за малейший промах – к стенке. К тому же обострение классовой борьбы. Это же факт: более двух тысяч просьб о реабилитации отклонены, потому что посмотрели, а просят уголовники из уголовников.
Отделить челябинцев в этих 37 тысячах от жителей других областей также нельзя. А ведь было так: осужден в Москве, а наказание отбывает в Челябинске. По той же причине нельзя умножать 37 тысяч на 170 или сколько там областей в СССР, чтобы узнать, сколько всего репрессировано.
Словом, нужна большая исследовательская работа. А у нас исследователей нет. А нас забрасывают просьбами: дайте нам всех председателей колхозов расстрелянных. Дайте врачей. Дайте магнитогорцев. Все торопятся докторские писать. Я прошу: дайте нам клеймо с народа снять, а потом свои докторские строчите. Не слушают, торопят.
А как снять клеймо? Вот папка – дело Ершова из Златоуста. Типичная, кстати говоря, папка. Три четверти дел аналогично оформлены. Давайте полистаем.
Вот ордер на арест. Станция Бердяуш. При аресте составлен протокол. С понятыми. Требования закона четко соблюдены. Анкета арестованного (со слов). Служил в армии Колчака.
Допрос Ершова. Вы желаете дать показания? Признаете ли контрреволюционную деятельность?
На каждом листе допроса – подпись арестованного.
Признал себя виновным. Рассказал, кем завербован, при каких обстоятельствах. Утверждает, что лично сам никого не вербовал. Но есть дела, где его обвиняют в вербовке.
Далее – выписка из допроса Брагина, признание вербовки Ершова.
Далее – выписка из допроса Водолеева, признающая вербовку Ершова.
Далее – протокол об окончании предварительного следствия (подписан Ершовым). Передано тройке УНКВД.
Далее – обвинительное заключение. Обвинен по ст. 58. Подлежит рассмотрению тройки.
Справка из тюрьмы.
Далее решение тройки: расстрелять, личные вещи конфисковать. Подпись тройки – 3 февраля. А 18 февраля – расстрелян. Где захоронен – не сказано.
Ершов реабилитирован в 1968 г., при этом опрошено 9 свидетелей.
О ЗОЛОТОЙ ГОРЕ
Вот как можно сегодня установить место захоронения Ершова и таких, как он? А с другой стороны, кто будет отрицать, что были убийцы, шпионы, вредители? Их тоже расстреливали и где-то хоронили. Если уж ставить памятник, то, конечно, нужно разделять. Но на месте, на земле это практически невозможно. Вот почему я не сторонник продолжения раскопок на Золотой горе. Свидетельские показания противоречивы. Вот одна женщина-свидетель показала, что на Золотой горе хоронили чумных, то есть умерших от чумы. И для обеззараживания известью все поливали. А там действительно химическая обработка обнаружена. Еще чуму раскопают.
Я, конечно, понимаю "Мемориал". Но они могут сто лет возиться и ничего не докажут. Не говорю уж о том, насколько это безнравственно – отрывать руку, ногу при раскопках, разрывать трупы, к черепу коммуниста прикладывать скелет уголовника – там же все перемешано. Да и делать такую работу должны люди, пользующиеся доверием. А в "Мемориале" дрязги. У Борисова судимости за хищения. Реабилитационные документы забирают и не возвращают. Вепрев заявляет: документы украли из квартиры. Вот так.
Однозначно установлено: на Золотой горе не расстреливали, расстреливали во внутренней тюрьме НКВД. Расстрелянных увозили хоронить голыми, чтобы по одежде или вещам не могли опознать личность расстрелянного. Никаких очков, валенок при этом, конечно, не могло быть.
1990 г.
6. ЛЮБЧЕНКО С.Н. –заместитель прокурора области.
ОБ УГОЛОВНОМ ДЕЛЕ
Уголовное дело по Золотой горе приостановлено. Конкретики у нас нет. Экспертизы времени захоронения – 1938 – 1939 годы – нет, можно говорить лишь о периоде – тридцатые годы. По количеству трупов – нет и 350 (я и в этом сомневаюсь). Некоторые останки – без головы, а вообще-то считают по головам.
Считаю, что надо прекратить разговоры о 300 тысячах захороненных и вообще о тысячах захороненных на Золотой горе.
О РЕШЕНИИ ГОРИСПОЛКОМА ПО ПОВОДУ СОЗДАНИЯ МЕМОРИАЛА
Горисполком принял решение, не имея доказательств, пошел исключительно на поводу у "Мемориала".
1990 год.
7. ДЕМИН А.В. – старший помощник прокурора области, советник юстиции
ОБ ЭКСПЕРТИЗЕ ВРЕМЕНИ ЗАХОРОНЕНИЯ
Такая экспертиза не проводилась. И заключения о времени захоронения – 1938–1939 годы – не существует. Иначе бы нам незачем было копать дальше.
Монеты 1936 года, более десятка-двух, и монету 1863 года я видел.
Сомнений, что там лежат расстрелянные, нет. У нас есть доказательства.
О ПОХОРОНЕННОМ РЕБЕНКЕ
Я мемориальцев спросил, где ребенок, покажите вашего ребенка. Нет. Говорю – дайте опровержение в прессе. Отказались. Мы составили протокол, что это кости не ребенка.
О ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ СВИДЕТЕЛЬСТВАХ
Пока мало документов найдено. И пока нет доказательств, что похоронены репрессированные. Хотя есть косвенные свидетельства, что похоронены так называемые "враги народа".
Во-первых, простреленные черепа. В одном черепе – затылок.
Во-вторых, время захоронения. Монеты 1936 года. Я просил показать монету 1938 года (хотя бы одну). Говорят, была. Но не показали. То есть захоронения все-таки не гражданской войны.
В-третьих. Показания свидетелей из пос. Шершни и Градского прииска. Черный ворон возил трупы, один из свидетелей показал, как он ухватился за мертвяка. Жители этих поселков знали, что на горе захоронены враги народа.
В-четвертых, Есть две квитанции из Курганской тюрьмы, на которых, возможно, прочитают фамилии заключенных. Направлены на исследование в Москву. По фамилиям узнаем дело.
В-пятых, ищем свидетелей, которые производили захоронения из числа работников НКВД.
Письменных доказательств о местах захоронения расстрелянных не имеется, и после официального ответа, что в архивах НКВД документов о захоронениях нет, мы прекратили пока все поиски таких документов. Не исключено, что в ходе изучения оставшихся более 4000 не проверенных еще дел такие документы появятся.
О ЧЕРЕПАХ
Мемориальцы очищали слой, приглашали нас, и мы выбирали черепа сами. Другие описывали. Исследовано 34 черепа, фрагментов черепов и одна грудина с отверстием. На 20 черепах – следы огнестрельных пулевых ранений. На 14 объектах – черепах, фрагментах черепов и грудине огнестрельных повреждений не обнаружено. О грудине: "Овальное отверстие, имеющееся в грудине, является аномалией развития, которые встречаются, по литературным данным, у 6,9 процента людей. Эксперты Челябинского бюро судебной медицины Масолов, Новиков".
Мы выбирали черепа, которые можно было исследовать, остальные только фиксировали, они были в плохом состоянии.
ОБ ЭКСПЕРТИЗЕ
Проведена следующая экспертиза.
1. Щечки револьвера. Оказалось, "Смит и Вессон". Револьверы такой системы выпускались в США с середины XVIII века. А также от карманной модели "Мервин-Галберт" (в Органах о такой не знают)
2. Пули, гильзы. Не совпадают. От разных систем – "нагана" и винтовки Мосина образца 1891 –1930 гг. Сделан запрос – использовались ли в Органах. Ответа нет.
3. Жидкость в пузырьке. Оказалось, лекарство.
4. Фрагменты лацкана одежды. По форме – от шинели, из волокон шерсти, а нитка петли – шелк.
5. Черепа и фрагменты черепов.
6. Квитанции из тюрем.
7. Бутылка с маркировкой.
8. Калоша.
7 и 8 – не экспертиза, а поиск. Обращались по калоше на завод "Красный треугольник". Ответ: такие калоши начали выпускать с такого-то года (речь не могла идти о гражданской войне). Мы спросили, можно ли сделать вывод, что данная калоша не 36-го года, а позже. Ответ: да, позже, значительно позже 36 года – более трех лет. То есть отодвигается захоронение за 1939 год.
О РАССТРЕЛАХ НА ЗОЛОТОЙ ГОРЕ
Думаю, были как бы штатные и нештатные ситуации. В пользу того, что расстреливали на горе, свидетельствуют пули и гильзы.
Я читал в одной книге ссылку на пленум ЦК 1938 года, на котором шла речь о прекращении расстрелов и наказании виновных в них.
1990 год.
8. ИВАНОВ В.С. – помощник прокурора области, младший советник юстиции
О ПЕРЕСМОТРЕ ДЕЛ РЕПРЕССИРОВАННЫХ
Пересмотр дел репрессированных начался с 1954 г. по линии Генпрокуратуры и ЦК КПСС. Тогда только по заявлениям осужденных, их родственников и знакомых это делалось. Но вскоре таких заявлений стало поступать все меньше. Вначале в месяц пересматривалось до 25 дел, потом меньше – в год по десятку. 95–97 процентов оправдывали, реабилитировали.
За все время Советской власти в нашей области привлекался 37041 человек. То есть с 20-х по 60-е годы. Из них 11592 человека приговорены к расстрелу.
Эти цифры отражают приговоры всех судов, трибуналов, внесудебных органов, в том числе лагерных. Цифры включают и действительных преступников.
На сегодня осталось не рассмотрено около 5 тыс. дел.
Указ Президиума ВС СССР от 16 января 1989 г. предусматривает автоматизм реабилитации только по 58-й статье.
Всего реабилитировано тысяч 15–17 человек.
О ВНЕСУДЕБНЫХ ОРГАНАХ
Внесудебные органы действовали с 1 января 1930 г. по 1 сентября 1953 г. Но в 37 тысяч осужденных включены и приговоры до 1.01.30г.
Не все приговоренные к расстрелу расстреливались. Мне лично известен такой случай.
При наркомате НКВД, при союзных республиках, краях, областях работали тройки. Решением ВЦИК они были отменены в 1938 году. В ноябре 1938 г. Пленум ЦК рассмотрел их деятельность и отменил тройки. На пленуме выступал Берия. Он сказал, что если так дальше репрессировать будем, то некого будет сажать.
С декабря 1938 года массовые репрессии прекратились и расстрелы прекратились.
В 1939 году стали привлекать к уголовной ответственности виновных в репрессиях. Их судили военным трибуналом Уральского военного округа. Был выделен специальный уполномоченный из центра.
БЫЛ ЛИ В ЧЕЛЯБИНСКЕ ЦЕНТР ЛИКВИДАЦИИ
Экспертизу заявлениям Мироновой я не делал, но это досужие вымыслы, что в Челябинске был центр ликвидации репрессированных.
О РАССТРЕЛЕ ДЕТЕЙ НА ЗОЛОТОЙ ГОРЕ
Мы говорили Маламуду о том, что детей не было в Золотой горе. Предлагали ему дезавуировать в прессе эту ложную информацию.
О СВАЛКЕ И ШЛАКЕ
Кажется, в 1955 году обнаружились провалы в шахте, и начальник управления дал команду засыпать провалы шлаком. Там образовалась свалка. В 1937–1938 годах туда свозили шлак со всех котельных города, со шлаком могли попасть на Золотую гору монеты, валенки и другие предметы.
У КГБ была котельня. Туда сбрасывали и гильзы, и пули, и другой мусор, который не горит.
ДОКАЗАТЕЛЬСТВА В ПОЛЬЗУ РЕПРЕССИРОВАННЫХ НА ЗОЛОТОЙ ГОРЕ
Это свидетельские показания шофера, возившего трупы на Золотую гору.
На горе не расстреливали. Выстрелы могли быть слышны с Динамовского тира (спортивного общества "Динамо"). Этот тир был на окраине Шершней, возле опытного электромеханического завода.
Детей у нас не расстреливали.
Вопросом реабилитации занимаюсь с 1955 года.
1990 год.
9. СЕРГЕЕВ С.С. – корреспондент ЦТ по Челябинской области
О КОЛИЧЕСТВЕ ЖЕРТВ
Данные о 300 тысячах жертв на Золотой горе дал мне Борисов("Мемориал"). В передаче они прозвучали в предположительном обороте: "Точное количество жертв неизвестно, предположительно –300 тысяч человек".
Полмесяца никто не обращал внимания на эту дезинформацию. Засуетились, когда сюжет показали в Скандинавии. Там уже предположительность была заменена утвердительностью. Тут стало выяснять КГБ, откуда данные. Борисов от своих слов отказался.
Результатов расследования не знаю.
1990 год.
10. РЖАВИТИН А. – вел археологический дневник раскопок на Золотой горе
О ЗОЛОТОЙ ГОРЕ
В конце ХIХ века здесь начата добыча золота. Размер площадки 90 х 140 метров.
Здесь обнаружено три копи и много шурфов.
Раскопки заброшены перед первой мировой войной. Из 57 метров глубины к концу 30-х годов осталось 25 метров. Площадка была обнесена колючей проволокой, в начале 40-х годов проволока снята.
О СЛОЖНОСТЯХ РАСКОПОК
1. Отсутствие доступа в архивы МВД, КГБ, невозможность идентификации технической документации о строении шахты с раскапываемым объектом.
2. Химическое воздействие на объект раскопок. С конца 50-х гг. в шахты сливали не только химически активные вещества, но и фекальные воды.
3. Сильная деформация внутренней структуры комплекса. Вследствие разложения мягких тканей и обильных дождей 1959 г. заполнение шахты просело.
4. Наличие высокометаллизированного шлака межслойной засыпки, что не позволило применять технические средства поиска.
5. Вскрытие объекта до уровня первого слоя экскаватором.
О РЕЗУЛЬТАТАХ РАСКОПОК
В первом слое 181 труп. 17,7 процента черепов прострелены.
Всего обнаружили 146 монет. Годы выпуска – 1921, 1933, 1936, одна монета 1938 г. Одна монета – 2 копейки 1863 года.
Пули револьверные от револьвера "Наган", всего 11 пуль.
Гильзы – всего 7 штук: 2 – от охотничьего ружья, 1 – от винтовки Мосина, 1 – бельгийского производства, остальные – револьверные. Обнаружены две накладки от револьвера "Смит и Вессон" и от бельгийского пистолета "Мервин-Галберт", которые, кстати, были на вооружении царской полиции.
Обнаружены также зубы – золотые, фарфоровые, пластмассовые. На сегодняшний день не хватает 14 зубов из белого металла – это примерно треть от найденных.
ОБ ОБЩЕМ ХАРАКТЕРЕ ЗАХОРОНЕНИЯ
Над первым слоем мусор медицинского характера: ампулы, медицинская посуда, колбочки, пузырьки, мазь, костыли, тампоны, бинты. Впечатление – отходы медсанчасти. Между первым и вторым слоем трупов сильно металлизированный шлак, а также известкообразное вещество.
Вскрывали захоронение экскаватором, который все смешал. Необходимо помнить об обвале в 1959 году, который тоже нарушил слои.
Равномерность засыпки создает впечатление, что закладка скелетов разовая.
Не уверен, что вещи принадлежат тем слоям, в которых найдены. Случайны – щечки от револьвера, охотничьи гильзы, костыли. Не верю, что на костылях сюда приходили на расстрел. Также как и детская кость не подтверждает расстрел детей, оказалось, что это кость женщины, больной полиомиелитом.
Однако ряд вещей, саквояж, например, найден под скелетом. А это означает, что его надо рассматривать как сопутствующий скелету.
На ребрах пулевых отверстий не обнаружено.
1990 год.
11. О ВОСКРЕСЕНСКОЙ МТС
ПИСЬМО ИЗ КИРОВО
г. Челябинск, Музей – лаборатория "Мемориал" т. Ржавитину.А.Г.
8.12.89 г.
На ваше письмо от 23.11.89 г. сообщаем:
Документов Воскресенской МТС не сохранилось, при опросе старожилов села работавших в 1936–1938 годах в то время происходили такие события.
В 1935 году на Воскресенской МТС произошел пожар, зав. МТС работал в то время т. Косарев /имя отчество забыто/. За пожар его осудили на З года, в село он не вернулся, родственников в селе нет т.к был приезжий. В тоже время были забраны и увезены агроном МТС Саночкин /имя. отчество. забыто/. и секретарь райкома КПСС т. Любарский в село они так и не вернулись, родственников нет они были приезжие.
По сообщению Романова Н.И проживающего в Кирово, работавшего в МТС со дня образования /1930/ г, на восстановление сгоревшей МТС. из Челябинского земельного отдела был направлен главным инженером /возможно уполномоченным/ Спирин /имя отчество забылось/ в возрасте около 40 лет который проживал с семьей в с Кирово с 1935 года и работал в МТС до 1937–1938 г. В 1937–1938 г его по доносу забрали и увезли, в село не вернулся.
В 1953 году, когда была первая реабилитация, в с. Кирово приезжал следователь и опрашивал рабочих МТС о деятельности т. Спирина /в доносе значилось, что он развалил работу МТС, разбирали якобы технику и разбрасывали з/части/, но рабочие этого не потвердили. Жив ли был в то время Спирин – неизвестно. Доступ к профсоюзным документам т. Спирин имел, т.к руководил всей работой МТС.
Профсоюзных лидеров свидетели назвать никого не могли. Больше никого, кроме описанных товарищей, не репрессировали. в указанные годы из работников МТС. В г. Челябинске в эти годы проживал дядя Спирина – т. Ануфриев, работавший заведущим земельным отделом, он оказывал техническую помощь т. Спирину, возможно в земельном отделе сохранились какие-нибудь документы о них.
Председатель исполкома Кировского с/Совета
В.В. Никулин.
СПРАВКА
О руководящем составе Воскресенской /Кировской/ МТС в период образования, из архива к-за им. "КИРОВА" Мишкинского района.
1. Гернек Ф.А. – директор МТС.
2. Котельников – пом. директора /Двадцатипятитысячник./
3. Гаврилова А.Е. – пом. по массовой работе.
4. Завьялов А.В. – старший механик.
5. Рыжков В.Ф. – старший агроном.
6. Румянцев – начальник политотдела.
7. Мисиюк – зам начальника политотдела.
Председатель исполкома Кировского с/Совета/
В.В.Никулин.
Комментарий. Поскольку документы имеют важное значение, а некоторые фразы написаны по типу "казнить нельзя помиловать", что затрудняет их толкование, орфография и пунктуация документов сохранены.
12. БОРИС РУЧЬЕВ О ЛАГЕРНИКАХ
"ПОЛЮС", глава из поэмы
"Зона – это как загон овечий
для двуногой, злой, как волк, овцы.
Под штыками в зону каждый вечер
загоняют жителей бойцы.
За ограду жадным взором глядя,
получая хлеб за черный труд,
здесь – всея Руси великой – чада
самые бесстыжие живут:
воры всех мастей, сортов и наций,
у кого вся жизнь – тюремный срок,
мастера поганых махинаций,
коршунье со всех больших дорог;
шулеришки и антисемиты,
чьи мозги прожег заморский крап,
чьи тузы не в играх, в битвах биты,
зубы редки, руки – как у баб;
хищный сброд калек людеобразных,
вечно даром бравших хлеб и кров,
у которых даже рты, как язвы –
от поганых непотребных слов.
Все – кто волком рыскал по России,
сытой вошью ползал без забот...
Словом – перечислить всех не в силе,
кто на этом острове живет.
Ни при чем здесь я, скажу по чести,
человек, душевный и простой,
но терплю, живу с волками вместе
крепко спутан волчьей клеветой...
И тогда запомнил я навеки,
разглядев с годами, не спеша –
до чего ж гноится в человеке
ядовитой яростью душа.
И живет – в людском пристойном виде,
весь закоченелый, злой до слез,
всех живых боясь и ненавидя –
с голодухи озверелый пес...
Черный труд свой не прокляв ни разу,
в жизни – никого не сбивший с ног,
горд я тем, что душу от заразы
для друзей и Родины сберег.
К ней в беде протягивая руки,
поминутно думая о ней,
с чистым сердцем я живу в разлуке
и дышу свободней и ровней.
И спокойно вижу взглядом острым,
как в краю снегов, со всех концов –
окольцован, будто в море остров –
страшный мир последних подлецов.
"Урал", № 6, 1989 год.
Комментарий. Исследователь творчества Б. Ручьева Лидия Гальцева пишет о поэме "Полюс": "Поэма датирована 1942–1945 годами, создает ее поэт на Колыме, не доверяя бумаге, держа в памяти, параллельно с другими поэмами – "Баня", "Северная сказка", "Орленок", "Юноша".
Что же видит Ручьев вокруг себя, на что обращает наше внимание?
1. Вокруг него – справедливо наказанные люди. Он перечисляет их уголовные подвиги, за что получены сроки.
2. Сам оказался в зоне по ошибке, по "клевете волчьей", а вовсе не в силу репрессий.
3. Настоящий человек не смешается с грязью последних подлецов и сумеет сберечь душу для Родины.
В. Шаламов в "Вишере" резко негативно отозвался об этих стихах Ручьева: "Когда через двадцать лет я прочел стихи Ручьева и послушал речи Серебряковой о том, что их окружали в тюрьме только враги народа, а они, верные сыны партии Ручьев и Серебрякова, вытерпели все, веря в правоту партии, – у меня опустились руки. Хуже, подлее такого растления не бывает". Можно ли верить и Ручьеву, и Шаламову одновременно? Убежден: как ни странно, можно. У каждого из них своя правда. Но все это – одна правда, только разного уровня обобщения. И она резко отличается от "правды" солженицыных, мандельштамов и маламудов тем, что "правда" последних – улюлюкание над презираемым народом, в то время как правда Шаламова и Ручьева – правда горьких страданий твоего любимого и достойного народа.
13. ПЕРЕПИСКА С ДВУМЯ ПРОКУРОРАМИ
12 октября 1991 г.
Прокурору Челябинской области ГОЛУБЕВУ Р.В.
Уважаемый Роберт Валентинович!
Для подготовки статьи о захоронениях на Золотой горе хотелось бы знать официальную точку зрения областной прокуратуры по этому делу. На основании ст. 24 Закона СССР "О печати и других средствах массовой информации" хотелось бы получить ответы на следующие вопросы:
1. Когда (точная дата) и на основании чего (документ) начато расследование по фактам захоронений на Золотой горе? Кто его проводил (проводит)?
2. Каким путем получили следователи вещественные доказательства? А именно: их предоставили люди, ведущие раскопки, либо вещественные доказательства получены в результате эксгумации трупов с соблюдением необходимых при этом процедурных требований? Если была проведена эксгумация, то кто ее проводил и каким числом датирован акт (акты)?
3. Идентифицирован ли хоть один захороненный на Золотой горе с кем-либо из незаконно репрессированных в годы культа личности?
4. Когда было закончено расследование и какой вывод содержало?
5. Если расследование было приостановлено, то когда (дата документа) и с какой формулировкой причины приостановки?
6. Что собой представляет (будет представлять) итоговый документ следствия? Является ли он единственным законным основанием для принятия каких-либо решений по Золотой горе в духе содержащихся в нем выводов? Являются ли какие-либо другие документы не правовых органов или организаций или их представителей законным основанием для утверждений о характере захоронений на Золотой горе и принятия последующих решений о судьбе этого захоронения?
7. Имелась ли правовая основа (а если имелась, то какая?) для принятия решения Челябинского горисполкома N 199 от 6 мая 1989 г. "О создании мемориальной зоны на месте захоронения жертв сталинских репрессий 30–40-х годов"?
Л. ЛЕОНОВ, соб.корр. "Советской России" по Челябинской области.
* * *
02.11.91 г. № 13-5д-91
Собственному корреспонденту газеты "Советская Россия" Леонову Л.А.
На Ваше письмо сообщаю интересующие Вас сведения по делу об обнаружении захоронения на Золотой горе.
Данное уголовное дело возбуждено прокуратурой области 26 июля 1989 года по факту обнаружения необозначенного захоронения людей на Золотой горе. Дело находится в производстве старшего помощника прокурора области т. Демина А.В.
Работа по раскопу захоронения осуществлялась прокуратурой области, а затем силами членов музея-лаборатории "Мемориал".
Черепа захороненных граждан, гильзы, пули, монеты и другие вещественные доказательства из захоронения изымались в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством при осмотрах места захоронения. Экспертное исследование изъятых черепов производилось по постановлению прокуратуры экспертами Челябинского областного бюро судебно-медицинской экспертизы. Члены общества музея-лаборатории "Мемориал" по своей инициативе направляли отобранные ими останки людей на судебно-медицинское исследование в бюро судебно-медицинской экспертизы и на кафедру судебной медицины Челябинского мединститута. Результаты исследования этих останков не противоречат полученным данным при производстве экспертизы по постановлению прокуратуры.
Следствием, по показаниям свидетелей из числа бывших работников НКВД, местных жителей пос. Шершни, результатам экспертного исследования останков и другим материалам, установлено, что на Золотой горе в заброшенных шахтах и шурфах производилось захоронение граждан, обвиняемых в совершении контрреволюционных преступлений и расстрелянных по постановлениям внесудебных органов и приговорам судов.
Сведения о личности расстрелянных граждан в Управлении КГБ имеются. К сожалению, установить фамилии людей, останки которых подняты из захоронения, не представляется возможным.
5 ноября 1990 года производство по делу приостановлено по п. З ст.195 УПК РСФСР – за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.
Работа по пересмотру архивных уголовных дел, выяснению обстоятельств репрессий и мест захоронения расстрелянных граждан продолжается.
Окончательное решение по делу будет принято после полного исследования обстоятельств дела.
Старший помощник прокурора области советник юстиции
А.В.Демин.
* * *
18 ноября 1991 г.
Прокурору Челябинской области ЛИХАЧЕВУ Г.Г.
Уважаемый Геннадий Григорьевич!
Для подготовки статьи о захоронениях на Золотой горе я обращался к Вашему предшественнику тов. Голубеву Р.В. с просьбой ответить письменно на несколько вопросов. Ответил мне не Р.В. Голубев, а старший помощник прокурора области А.В. Демин, мнение которого о захоронениях на Золотой горе мне было известно и раньше. Ответ А.В. Демина меня не удовлетворил. На ряд вопросов /п.6 и п.7/ он не дал и не мог дать ответа, так как это вопросы к прокурору области. Но и на другие, довольно простые вопросы, ответы были или уклончивыми, или неточными, или противоречивыми.
Так, тов. Демин А.В. пишет, что "работа по раскопу захоронения осуществлялась прокуратурой области, а затем силами членов музея-лаборатории "Мемориал". Хотя по прессе известно, что работы в мае 1989 г. начаты "Мемориалом", а сам А.В. Демин сообщает, что уголовное дело возбуждено лишь 26 июля 1989 г. На прямой вопрос, кто проводил эксгумацию и каким числом датированы акты эксгумации, ответа А.В. Демин не дал, сообщив только, что "вещественные доказательства изымались в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством", следовательно – после возбуждения уголовного дела, после 26 июля 1989 г. Но в этом "соответствии" я как раз и сомневаюсь, а тов. Демин А.В. своим ответом лишь укрепил сомнения. Не мне объяснять, что если указанного "соответствия" не было, то вся дальнейшая работа следствия с вещественными доказательствами Золотой горы теряет всякий смысл, так как может быть легко опротестована. Вот почему мне, думаю, и общественности, хотелось бы иметь по этому вопросу полную ясность.
Далее. Если "установить фамилии людей... из захоронения не представляется возможным", как сообщает А.В. Демин, то результаты экспертного исследования останков равны нулю. Но А.В. Демин тем не менее ссылается, в частности, на результат экспертного исследования, утверждая, что следствие установило характер захоронения – жертвы репрессий. Значит, такой вывод сделан лишь на основании показаний свидетелей и "других материалов". Хотелось бы знать, что это за "другие материалы", ибо одним свидетельским показаниям веры быть не может, поскольку, как известно, в 1937 году люди расстреливались исключительно по показаниям свидетелей /свидетели сегодня чуть не каждый день видят инопланетян, а некоторые с ними даже общаются/ Есть и другие противоречия в ответе А.В. Демина.
Если дело приостановлено "за неустановленностью лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого" и фамилии захороненных не выяснены, то как можно утверждать, что следствие что-то "установило" по Золотой горе, тем более давать повод "Мемориалу" и другим говорить о "жертвах репрессий"?
Если окончательное решение по делу еще не составлено, оно еще впереди, то на каком основании горисполком принимает решение № 199 от 6 мая 1989 г., на каком основании проводятся мероприятия, в ходе которых звучат определенные утверждения, обвинения и оценки определенных людей, событий, организаций? Если люди, проводящие данные мероприятия, знают, что их утверждения не доказаны законным путем, то их высказывания являются обыкновенной клеветой со всеми вытекающими последствиями.
Меня беспокоит не идеологическая, а исключительно правовая сторона вопроса, ибо общественности уже хорошо известно, какой трагедией оборачивается отступление от закона, хоть и на волосок.
Поэтому прошу Вас, только вступившего на стражу законности в области, ответить на вопросы, которые были мною заданы Вашему предшественнику. Прошу также предоставить возможность познакомиться с материалами дела по Золотой горе. Могу дать подписку о неразглашении тайны следствия.
C уважением
собственный корреспондент газеты "Советская Россия" по Челябинской области
Л.ЛЕОНОВ.
Комментарий. Ответа от Г. Лихачева я не получил. Он пригласил меня к себе, мы поговорили. Лихачев при мне прочитал письмо и развел руками – полностью согласен с Деминым. Какое-то особое внимание этому делу, как я понял, он придавать не захотел. В просьбе предоставить возможность ознакомиться с материалами следствия мне было отказано – заканчивался 1991 год, страна (и прокуроры) притирались к иной жизни после августовского контрреволюционного переворота. Как станет ясно из дальнейшего, именно при Лихачеве в 1993 году был изобретен способ отделаться от неудобного расследования по Золотой горе и прекратить дело.
14. О ХУДОЖЕСТВАХ ГРЕБЕННИКОВА
НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН УМИРАЛ (отрывок)
В 1947 году двадцатилетний Витя Гребенников (двадцатилетний Витя! – Л.Л.) стал уголовным преступником.
Его осудили на двадцать лет лагерей за "групповое хищение государственной собственности в особо крупных размерах". История его преступления проста.
В тот скудный послевоенный год Гребенников, больной туберкулезом парнишка (бедненький! Обратите внимание, как последовательно создается образ маленького несчастного мальчика, без мамы и папы – Л.Л.), работал делопроизводителем (проще говоря, секретарем-машинисткой) в швейной промартели города Миасса Челябин-ской области. Однажды он получил на весь коллектив пачку хлебных карточек, раздал их швеям и пригорюнился над своей единственной – 400 граммов в сутки. Тяжело жить без родителей! Мама умерла, отец в больнице. Есть все время хочется, грудь болит от кашля ( прямо слезу прошибает – Л.Л.) А еще нужно найти деньги на билет до Ашхабада или обменять на билет две буханки хлеба –целое состояние. В Ашхабаде – астрофизическая лаборатория, где высоко оценили его юношеские работы по метеорной астрономии и где его дожидается сам завлаб Астапович (не просто так подделал парнишка Витя карточки, а высокой цели ради, понимаш – Л.Л.).
Думая так, он незаметно для себя, механически перерисовал хлебную карточку на листке бумаги. Получилось похоже. (Он еще не знал, что таит в себе талант художника-портретиста). Дома, заперевшись на ключ, сделал тушью точную копию. "Где взял?" – удивилась продавщица продмага, один раз уже отоварившая Вите талон. "На базаре купил". "Смотри, парень..." – и неуверенно протянула ему брусочек с довеском.
Наутро во дворе раздались чужие громкие голоса, затем в комнату ворвался (не вошел, а понимаш, ворвался к Вите-сиротке! Художественный прием здесь использован тот же, что и в стишатах на Золотой горе, см. часть третью – Л.Л.) милиционер с наганом, со всего маху ударил (ударил маленького двадцатилетнего мальчика, зверь! – Л.Л.) Витю рукояткой по затылку, выстрелил, "чтобы сломить сопротивление", у самого его уха.
Гребенникову предъявили весь многотонный перерасход хлеба по городу, хотя справиться с изготовлением такого количества карточек не смогла бы и профессиональная артель художников.
Преступление для голодного года было, конечно, серьезным. Но все же, когда после шести месяцев страшной Златоустовской тюрьмы прокурор сначала потребовал его расстрелять, а затем заключить в лагеря на двадцать пять лет, Гребенников понял: жизнь кончена.
В последнем слове "главарь банды" пролепетал: мне только исполнилось двадцать, вы мне даете больше, чем я прожил. И горькая эта усмешка вдруг помогла: приговорили "всего" к двадцати годам.
Через месяц хлебные карточки в стране отменили, хлеб стал доступен. Представьте чувства Виктора в лагере.
Прокурор же, добивавшийся расстрела для него (и для десятков подобных "преступников"), повесился. Хочется думать, что совесть заговорила. Хотя кто знает...
"Мне уже 64 года, но до сих пор снятся режимные сны. Будто времена изменились и меня взяли досиживать мои 14 сталинских лет (в июне 53-го амнистировали с полным снятием судимости), и я снова в лагере, на этапе или на пересылке. И все это – живо, реально, с такой тоской о детях, о внуке, о незаконченных делах, недописанных книгах, со скорбью о всех несчастных, опять согнанных деспотами за колючую проволоку, что кошмары эти затем полдня не дают работать, сосредоточиться. И я подолгу живу одновременно в двух мирах – сегодняшнем и том, лагерном"...
Тот лагерный мир начался для него зоной с именем "Первомайка". Содержались в "Первомайке" уголовники вперемешку с 58-й статьей. Выживали немногие. Пролетит месяц – поредеет народ, как деревья на лесоповале, одни пеньки останутся. Витины нары стояли у окна, и он видел по ночам, как вывозили за зону трупы на санях, легко влекомых однорогим черным быком. Вертухай, сдающий трупы (связка мерзлых полускелетов), отворачивал брезент, а принимающий считая их, с размаху пробивая острой железнодорожной кайлой шары стриженых черепов – для верности, чтоб не выехал кто живым, и для твердости счета. Везли до ближайшего отвала выработанной медной шахты, сбрасывая трупы в стволы (обратите внимание, здесь со слов "Вити" описано то, что происходило и на Золотой горе: умершим в тюрьмах, а не расстрелянным, пробивали черепа – проверка на жизнь – и сбрасывали в шахты)...
Уходя на свободу в 1953-м, он дал подписку родному Советскому государству о неразглашении всего испытанного. И молчал долгие годы, особенно при Леониде Ильиче, когда имя Сталина в партийных докладах опять вызывало овации. Только в конце восьмидесятых он решил поделиться о пережитом, напечатал несколько статей со своими рисунками в газетах и журналах.
В одну из газет недавно пришел такой отклик:
"Я, надзиратель Гребенникова, Ивашина (мне Виктор Степанович охарактеризовал его кратко – палач, – примечание автора "Комсомолки"), прочтя публикацию, до глубины души возмущен клеветой, которой облил меня и моих боевых товарищей этот бывший заключенный. Клянусь партбилетом, ничего подобного не было. Наоборот, это мы Гребенникова воспитали, он у нас художником стал..."