КОГДА 25 марта 1995 года я сидел в конференц-зале гостиницы "Москва" и слушал политический отчет Н. Лысенко, с которым тот выступил на IV съезде НРПР, мне живо вспомнился другой съезд, на котором мне довелось присутствовать. Это было 31 октября 1993 года в немецком городке Раштадт. Там проходил съезд партии Республиканцев, на котором выступал ее (теперь уже бывший) председатель Ф. Шенхубер.

Н. Лысенко на 40 лет моложе Шенхубера, однако в речах этих представителей разных народов и разных поколений я слышу один и тот же мотив, который меня очень настораживает.

Ф. Шенхубер вспоминал эпизод из истории своей партии, когда его однажды даже исключили на две недели, потому что он "объявил войну пробравшимся в партию недемократическим и экстремистским кругам", и предупредил на будущее: "Всякий, кто свяжется с экстремистскими группировками, сразу же вылетит из партии!"

Придерживаясь этих установок, Шенхубер выступал против блоков с другими партиями, прежде всего - с Немецким народным союзом д-ра Г. Фрая (лучшего друга нашего Жириновского). Результатом было поражение на выборах в Гамбурге осенью 1993 года: вместе обе партии преодолели бы 5-процентный барьер, порознь - не смогли. Ну а затем последовал полный провал на прошлогодних выборах в Европарламент и в Бундестаг.

Я не считал этичным лезть к немецким республиканцам со своими оценками их позиции, но после поражения все же дал свой анализ причин этого прискорбного события. С моей точки зрения, заведомо ошибочной была попытка представить партию "респектабельной" и отмежеваться от "экстремистов". Ярлык на респектабельность в наших условиях выдают СМИ: у них есть черный список тех, кто этого ярлыка никогда не получит. А обыватель будет голосовать за тех, кого объявят респектабельными СМИ. Перебить эту тенденцию можно только предложив радикальную альтернативу и не очень заботясь при этом о респектабельности. Мои немецкие корреспонденты согласились с этой оценкой.

И ЧТО ЖЕ теперь я слышу из уст Н. Лысенко? Те же самые слова о необходимости "резко, окончательно отмежеваться от фашистских элементов", от "экстремистов". Но в том-то и беда: можно сколько угодно повторять молитву фарисея "я не таков, как сей мытарь" - отмежеваться все равно не удастся, ярлык как лепили, так и будут лепить. В "Московских новостях" №22 за 1994 год уже была статья с характерным заголовком "Фюрер - с нами!", в которой говорилось о НДПР как об одной из "полуфашистских и фашистских организаций". А вот совсем недавний материал: статья А. Лукина "Что принесут грядущие выборы?" (НГ, 23 марта 1995). И в ней опять: "Крайне фашистский блок ... могут сформировать сторонники Баркашева, Лысенко и им подобные".

Н. Павлов заявил на съезде: "Мы радикальная оппозиция". Создается впечатление, что эти слова были сказаны по инерции. Через весь доклад Н. Лысенко красной нитью проходила соглашательская тенденция. Нельзя, дескать, считать, что в правительстве одни предатели, "картина не столь одноцветная", есть и люди, всерьез озабоченные судьбами страны, но таких, как вынужден был признать сам Н. Лысенко, "к сожалению, меньшинство". Однако Н. Лысенко позволяет обличать лишь преступления "отдельных представителей" этого режима, но "не шельмовать всех и вся". Он еще надеется, что власти "одумаются". Непонятно, на чем основаны эти надежды. Сам же Н. Лысенко на второй день съезда говорил, что дело идет к краху, и что "пока остается нынешняя власть, в экономике ничего сделать невозможно. " Если 25 марта установки одни, а 26-го уже другие, то каковы они будут 27-го? Н. Павлов называет нынешнюю "экономическую реформу" диверсией, а с точки зрения Н. Лысенко мы стоим перед альтернативой: или конструктивное сотрудничество с властями, или "бунт". Конструктивное сотрудничество с кем? С деструктивными силами, захватившими власть в стране? Не все члены партии согласны с таким подходом, о чем свидетельствует выступление ростовского делегата Сорокина, призывавшего организовать кампанию гражданского неповиновения.

Очень должны понравиться нынешним правителям России и нападки Н. Лысенко на представительную власть, которая, по его мнению, "никогда не была сильной в государствах арийского корня". Может быть, Н. Лысенко полагает, что англо-саксонские государства - "неарийского" корня? А ведь именно они, со своей очень сильной представительной властью, оказались в конечном счете сильней всех империй.

Н. Лысенко страшит перспектива "маргинализации" партии. Однако опасность заключается вовсе не в этом: лучше остаться в изоляции, чем поступиться своими убеждениями. Залогом успеха всегда является уверенность в своей миссии, миссии обладателя истины, полной и абсолютной, открывшейся только данному движению и никакому другому. "Маргиналами" были первые христиане, «маргиналами» были большевики, «маргинальной» была партия Гитлера в 20-х годах. "Камень, его же небрегоша зиждущие, сей бысть во главу угла. От Бога камень сей и дивен в очах Господних". Это сказано о маргиналах.

Лидеры НРПР правильно нащупали слабую сторону русского патриотического движения, заключающуюся в недооценке роли идеологии. Заявка, сделанная в докладе Н. Павлова, позволяет НРПР застолбить за собой золотоносный участок, создаст предпосылки для того, чтобы именно эта партия оторвалась от множества других, обойдя даже ЛДПР. Обладая преимуществом в такой решающей сфере, как идеология, можно обставить конкурентов. Но, повторяю, речь идет пока только о заявке. Мы имеем перед собой как бы некий сосуд, довольно изящной формы, который еще предстоит наполнить. К тому же в боку этого сосуда есть дырка, через которую драгоценное содержимое может вытечь, но об этом ниже.

Как говорилось в докладе о внешнеполитической доктрине НРПР, один основополагающий принцип, одна доминанта - это нация и ее интересы. Настало время, когда на смену мессианским идеям должны прийти идеи этноцентризма. Такой подход, при котором во главу угла ставится нация, для нас непривычен и требует нового идеологического обрамления. Совершенно верно, что ни православие, ни марксизм-ленинизм для этой цели не годятся, те, кто пытается влить молодое вино в мехи ветхие, страдают тем недугом, который С. Кургинян очень точно определил, как "леность мысли". Люди не хотят или не умеют думать и возлагают надежды на старые рецепты, которые, увы, уже доказали свою непригодность, один в 1917, другой - в 1991 годах. Н. Павлов, с болью в сердце признавая, что сводить политическую идеологию русской нации к православию абсолютно бесперспективно, настоятельно подчеркивает светский характер этой идеологии, но это тоже не совсем верно. Герцен называл идею национальности религиозной, а Н. Лысенко на парламентских слушаниях о т. н. "фашистской опасности" 14 февраля 1995 года провозгласил национализм "новой религией XXI века". Вот на этих позициях и нужно стоять. Ю. Эвола трактовал империю как священный институт, представлявший более древний и более высокий принцип, нежели сама христианская церковь. Ф. Шенхубер сказал на вышеупомянутом съезде своей партии: "Мы действуем в духе Гердера, который некогда сказал: "Народы - это идеи Бога". Таким образом, можно считать, что и нация выражает более высокий принцип, нежели христианство, и притом принцип сам по себе священный, в особом, дополнительном освящении не нуждающийся.

Н. ПАВЛОВ справедливо требует пересмотреть полностью концепцию так называемой многонациональности России и подчеркивает, что в своих сегодняшних границах РФ по всем критериям относится к категории мононациональных государств. И понятно его возмущение непрекращающейся болтовней о том, что русские будто бы полиэтническая, т. е. очень смешанная раса. На это постоянно напирают русофобы всех мастей, а подпевают" им наши доморощенные "евразийцы": русские-де перемешаны с тюрко-монголами, угро-финнами и т. п. Н. Павлов прав: "Это, во-первых, абсолютно антинаучно, а во-вторых, крайне вредно". Но далее у Н. Павлова, к сожалению, и начинается та самая дыра, о которой я говорил выше. Он сразу исключает такой критерий для определения русскости, как "кровь", даже берет это слово в кавычки, очевидно, от вдолбленного христианством отвращения к презренной плоти, и возглашает гласом велиим: "Нация - прежде всего дух".

Вот здесь-то Вы и поскользнетесь, Николай Александрович, здесь-то Вы и проиграете. Через этот бесплотный, летучий дух к нам и полезут всякие инородные элементы, поначалу будут искусно под него мимикрировать, а потом до того извратят, что в нем ничего русского не останется.

Смешно слышать выпады Н. Павлова против "фашиствующих ублюдков", измеряющих длину носа и скуловых костей. Такого рода измерения - обычные занятия ученых-антропологов. Может быть, Н. Павлов запретит антропологию, как Сталин генетику, но хотелось бы все же отметить, что это разные вещи. "Фашиствующие ублюдки" только прикрывались наукой, а на самом деле творили миф. Розенберговский "миф XX века" - это "миф крови", т. е. не реальное описание конкретных свойств определенного расового типа, а прославление необыкновенных качеств "нордической крови".

Каждый антропологический тип - это особый психический склад. Каждый язык - это особый способ мышления. Из этих компонентов и составляется национальное своеобразие, тот самый "дух", который развивается на базе плоти, а не нисходит «с небеси в виде голубине».

ИТАК, первый элемент национальной идеологии - это ее обращенность к людям, русским по крови. Второй элемент - обращенность ко всем русским людям, к нации в целом, а не только к одной ее части, иначе эта идеология не заслуживает названия национальной. Поэтому совершенно правилен тот подход, при котором ортодоксальные "белые" и "красные" сектанты объявляются представителями, по сути, антинациональных сил. Национальная идеология призвана восстановить не только единство народа, но и связь времен, для нее, действительно, "не может существовать исторических разрывов, периодов "проклятого" прошлого".

НО САМОЕ уязвимое место НРПР, это ее внешнеполитическая доктрина. Да, нельзя признавать незыблемыми нынешние искусственные границы Российской Федерации, но их не следует фетишизировать не только с внешней, но и с внутренней стороны. Поэтому я считаю серьезнейшей политической ошибкой, относящейся к числу тех ошибок, которые хуже преступления, одобрение военной акции в Чечне. И если Н. Павлов провозглашает первичность интересов нации по отношению к государству, то нужно быть последовательным и защищать не территориальную целостность Российской Федерации, а право русского народа на восстановление национальной целостности. Мы же, воюя с "чеченскими сепаратистами", тем самым дали карт-бланш всему СНГ давить своих сепаратистов, т. е. прежде всего русских: украинцам - в Крыму, казахам - в Северном Казахстане, молдаванам - в Приднестровье, латышам – в Риге. А уж как обрадуются грузины возможности расправиться с абхазами и осетинами, вообразить нетрудно. В самом начале существования НРПР Н. Лысенко называл ее "партией Солженицина". Может быть, и теперь не мешало бы прислушиваться к мнению Солженицина, который предлагал лишь отобрать у чеченцев русские земли, подаренные им Хрущевым, как Крым - Украине. Солженицин не боится сепаратизма автономий, так как по пальцам одной руки можно перечесть те из них, в которых русские не составляют большинство.

Правильно пишет М. Леонтьев в статье "Крым как жертва "политической холеры" ("Сегодня", 21 марта 1995): "Для всех постсоветских режимов... "чеченский прецедент" означает отказ России от любой активности в отношении русских территорий, оказавшихся за границами РСФСР и стремящихся так или иначе вернуться в Россию". И нечего теперь махать кулаком по поводу событий в Крыму. Те, кто поддержал военную акцию в Чечне, утратили моральное право говорить о Крыме и, по сути, предали 25 миллионов русских, живущих за пределами РФ.

События в Крыму должны побудить также к отказу от некоторых устаревших стереотипов, в частности, от идеи пресловутого "славянского триединства". Пора понять, что нет сегодня у России злейшего врага, чем Украина, что по части русофобии Украина давно превзошла все прочие страны "ближнего зарубежья".

Вот какой пересмотр нужен, а не тот, который предлагается в соответствии с новой внешнеполитической доктриной НРПР. В оной доктрине отчетливо улавливается влияние некоторых вредных идей С. Городникова, мыслительную мощь которого восхвалял с трибуны съезда Н. Лысенко.

Не кто иной, как С. Городников уверяет, что мы "обречены на столкновение с тюрками", и внешнеполитическая доктрина НРПР тоже видит главную опасность для России в "тюрко-исламских этносах". Однако не все тюрки - мусульмане: чуваши и якуты - православные, тувинцы - буддисты. И не все тюрки-мусульмане относятся к суннитам, в Азербайджане, например, преобладает шиизм. Но даже своих единоверцев тюрки режут с превеликим удовольствием - вспомните судьбу месхетинцев, вспомните Ош. Можно сколько угодно кричать об исламской угрозе, но нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что США, с которыми у нас якобы нет повода для конфронтации, поддерживали исламистов против нас в Афганистане и сегодня поддерживают мусульман против сербов в Боснии. Стратегическая цель США - стравить православный и мусульманский миры и взаимно ослабить их. Наша цель - противоположная.

И если НРПР ставит задачей "отвязать" тюркский фактор от исламского, то почему мы, конфликтуя с тюрками, должны пересмотреть симпатии к арабам, оказывать жестокое давление на арабский мир? "Безоглядно" поддерживать арабский мир никто не собирается, а с оговорками - почему бы нет? У арабов с Турцией старые счеты, так почему бы не воспользоваться этим?